083. Сказки Дядюшки Джо №11 "Слепящая тьма"

Други мои, дорогие ютубяки и ютубячки! Или ютубячихи. Нет, ютубячки.

Вы, наверное, стали забывать дядюшку Джо. Нехорошо! У него есть еще много сказок, веселых интересных историй для всех интересующихся отечественной… (замирает на десять секунд) извините, иногда немного подвисаю. Политикой.

Ну что же, давайте сначала немножко вспомним, что мы говорили раньше. (Достает тарелку с грушей, нож). Мы, кроме всего прочего, достаточно, я считаю, подробно останавливались на... (рассматривает грушу) нехорошо, надо подрезать. Подрезать. (Отрезает у груши хвостик). Хорошая груша. Такая, знаете, хорошо пахнет. Ну вот, значит, мы останавливались на дореволюционной биографии Иосифа Виссарионовича Сталина, и как-то неожиданно пришли к выводу, что эта биография, скорее всего, (начинает срезать кожуру с груши), является амальгамой, составленной из обрывков биографий трех, четырех а может быть даже пяти или шести человек. Никакой связной истории первой половины жизни Иосифа Виссарионовича, а прожил он до семнадцатого года тридцать семь лет, ну — целую жизнь, как Пушкин, а реальной информации, воспоминаний каких-то событий, ну — на одну страничку убористого шрифта, ну еще две-три странички, какие-то истории малодоказуемые. Фотографий нет, родственников нет, друзей настоящих нет, и даже архивные документы полиции царской сохранились на пять-десять процентов и явно фальсифицированы, явно. Значит, о дореволюционном периоде мы ничего не знаем, можем гадать, и мы немножко так погадали. Погадали. А что было дальше? Ну, вы наверно знаете, что весной тысяча девятьсот двадцать второго года товарища Сталина назначили генеральным секретарем коммунистической партии и он, по словам Ленина, на этой должности сосредоточил в своих руках огромную власть. Так что это стало опасно, и Ленин перед смертью рекомендовал убрать Сталина с этой должности. Но по каким-то соображениям Ленина не послушали, хотя он предупреждал, что «это может показаться пустяком, но этот пустяк может со временем сыграть решающую роль». (Ест грушу). Ну, вроде бы так и произошло. Груша неплохая, но немножко вяжет. Хорошо подойдет, как закуска. Закуска. Вот эту историю вы наверно все знаете, ее много раз излагали... (достает бутылку) вот такой у нас сегодня напиток. (Откручивает крышку, нюхает содержимое). Виноград. «На горе Арарат растет крупный виноград». (Достает наполненный стакан). Сорта «шибболет». Ну что же, давайте выпьем! Выпьем. Выпьем с вами за свет истины, который светил бы так, чтобы освещал самые темные, самые мрачные закоулки истории! Истории коммунистической партии России и Советского Союза! Ваше здоровье! (Выпивает до дна).

Нектар! Амброзия! Пища богов! (Закусывает грушей). Вы наверное, ну, некоторые из вас, немножко раздражаетесь, что как-то я говорю, может быть, немножко медленно, и вроде растекаюсь мыслью по древу, по древу груши. Но вы знаете, на самом деле в любой лекции самого умного человека, информированного — материала, реального, содержания с гулькин нос. Но, если это нос правильной гульки — он превращается в жало, которое жалит насмерть! Поэтому, вы внимательно смотрите за ходом мысли, которая извивается, как змея, которая ползет по дереву. И — следите за тем когда будет один момент, когда эта змея кусает, и впрыскивает яд. И вот — если такой момент, один, есть в лекции, которая длится даже несколько часов, то это все искупает: и медлительность речи, и плоские остроты, и чавканье, и… (замирает на 10 секунд) старческое «подвисание».

Ну что же, итак — если мы берем этап жизни Иосифа Виссарионовича после тысяча девятьсот двадцать второго года, то там примерно все ясно, об этом написаны горы книг... ну как ясно? Складно. Но знаете — если разобраться, то и после тысяча девятьсот двадцать второго года биография этого человека скорее похожа на биографию нескольких людей. И есть такие швы, которые выглядят очень грубо. Их довольно много. Проблемные точки — это: тридцать второй год, тридцать седьмой год, сорок первый год, сорок пятый год, пятьдесят второй год. Есть много проблем. Ну, например — после войны, в тысяча девятьсот сорок пятом году у Сталина был инсульт, и он потерял дар речи. А потом как-то внезапно полностью выздоровел, очень быстро. Так не бывает, тем более в его возрасте. Или возьмём тысяча девятьсот тридцать седьмой год. Вы знаете, (покуривая трубочку), философ Ансельм Кентерберийский придумал онтологическое доказательство бога, которое потом более внятно, логично и просто изложил Рене Декарт. Смысл этого доказательства заключается в том, что Бог — это совокупность всех совершенств. Это существо всеблагое, всеведущее, всезнающие всесильное, и так далее, и так далее. И естественно, если мы можем представить такое существо и его помыслить, то качеством такого существа должно быть и существование. Поэтому бог — существует. Ну вот, можно так же онтологически доказать несуществование Сталина после тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Потому что — в тысяча девятьсот тридцать седьмом году убили всех. В том числе — руководителей тайной полиции, причем несколько раз: сначала одного убили, потом второго, весь аппарат убили, убили практически всех членов ЦК, политбюро, низший аппарат, военачальников убили всех, оставили несколько декоративных фигур вроде Ворошилова или Калинина. (Курит трубку). Или каких-то новичков-сосунков, которым только предстояло потом заматереть и стать настоящими политическими деятелями. Но Сталин — не был декоративной фигурой. Если мы предположим, что он не был декоративной фигурой — значит, его убили. Вот такое онтологическое доказательство. (Курит трубочку). Но сегодня мы поговорим не об этом.

Если вы заметили — у нас остался промежуток между тысяча девятьсот семнадцатым и тысяча девятьсот двадцать вторым годом, и вроде бы про него тоже все известно, все знают, чем в это время занимался Сталин, кем он был... а вот на самом деле про это никто ничего не знает. (Шум в зале). Не шумите! Тише! Тише! Не шумите, шум в зале — не надо шуметь! Вы все знаете! Вы — гении! А откуда вы это знаете? Это как на Украине: бедный украинец получает нищенскую зарплату, страна на военном положении, преступность, анархия, он едет домой в автобусе и сидит с соседом ругает президента: какой он плохой, вот клоун такой, и гордится, что вот он сидит и может его ругать. А что он знает о политической жизни верхов Украины? Он себе на голову кастрюля одел, понимаете, и через кастрюлю все видит. Ему по телебачению рассказывают, кришнаиты из Ужгорода, как весь мир помогает Украине там, грузинские президенты в отставке приезжают, из Боливии, из Кочабамбы Маша Тимуровна Гайдар приезжает за него вопросы решать. Он все знает! И может свободно всех критиковать. Потому что живет в хорошей, свободной, доброй стране. И сам вот такой хороший, добрый и умный человек. А о социал-демократии и истории социал-демократии говорится очень много, особенно в условиях много говорилось Советского Союза. Так что людям от всех этих историй КПСС и марксистско-ленинских философий становилось тошно. Но они все знали. Они все знали. А что такое социал-демократия? Социал-демократия — это религиозная организация, о которой ничего неизвестно. Есть ее легенда, как есть легенда в истории любой церкви. (Достает стакан, бутылку). И история любой церкви официальная, (наливает), даже написанная светскими историками — это фэнтези. Потому что — источники, все источники религиозной истории делаются служителями церкви. А они делаются буквально, вот на коленке делаются. То есть: человек видит сон, двенадцатого мая тысяча девятьсот семьдесят второго года. Ему снится сон, что в садовом домике жилищного дачного кооператива «Идеал» в корпусе сломанного холодильника находится шкатулка перламутровая, куда ее положил член этого кооператива Кирилл Дормидонтович Кондрашкин, пенсионер, бывший инженер фабрики «Желтогорский бетономес». И вот в этой шкатулке находится история религиозная христианских учений, конфессий христианской церкви северного Урала, седьмого-одиннадцатого веков нашей эры. (Выпивает из стакана). И вот — шкатулку открывают, холодильник, шкатулку — и видят там книжку, старую книжку, написанную на пергаменте, где все это есть, и потом ученые — они начинают по этому поводу писать диссертации. А если например вот сказать, что сосед этого Кондрашкина, которому приснился этот сон — он умер в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году и не мог видеть сон, который был в тысяча девятьсот семьдесят втором году — тогда религиозные деятели — они говорят: «А это чудо! Чудо! Ты веришь в Бога, в Господа нашего — и ты понимаешь, что Бог может сделать что угодно, когда угодно, он может сделать не бывшее бывшим, а бывшее не бывшим, он всемогущ»! И на этом постулате находится христианская история которая описывает историю христианской церкви. (Выпивает). Значит ли это, что нужно отметать религиозные источники и вообще не рассматривать историю церкви как научную дисциплину? Конечно, нет. (Покуривает трубочку). Дело в том, что все эти писания — это писания на заданную тему, они написаны очень наивно, и через строки проступает подлинная информация, которой иногда гораздо больше, чем в обычном историческом исследовании, потому что эта наивность — она детская, а устами младенца глаголет истина.

Есть политические партии, которые используют в своей деятельности религиозную риторику, и таких партий много. И церковные служители могут входить в эти партии, и даже там занимать какие-то должности. Ну, например, партия христианских демократов. Почему нет? Но эта партия все равно светская, а вот предположим себе политическую организацию, которая существует внутри Ватикана. Вот внутри Ватикана эта партия — она состоит из церковных иерархов, и это часть религиозной церковной организации. Часть механизма. Вот это есть социал-демократия. Масонство в той или иной степени использует большинство политических партий. Есть партии, которые декларируют тесную связь с масонскими ложами, (выпивает), говорят что многие руководители партии или основатели партии были масонами... но это не про социал-демократию. Потому что социал-демократия — это не партия, которые используют масонский аппарат, масонскую идеологию, а это и есть масоны. Все социал-демократы — ну если не брать внешнюю партию там, простых трудящихся, которые, там, обыватели, которые являются членами там, поддерживают... все люди, начиная с низшего аппарата социал-демократического — это все масоны, сто процентов. И поэтому история социал-демократии — это история религиозной организации. Там все ложь!

Что говорится относительно связи социал-демократии и масонства? Есть несколько уровней. Ну, первый уровень — понятно: говорят, что никаких масонов нет, это все фантастика, социал-демократия — это научная партия, учение, там очень негативно относятся к любым формам религии, и тем более к какому-то мистическому такому вот течению, там, непонятному масонству. Это первый слой. Второй слой: говорят что да, есть такие вот некоторые чудаки в социал-демократии, они как-то связаны с масонством, иногда входят в какие-то ложи второстепенные и занимают там самые низшие какие-то степени, ну — про это вот, например, говорил Троцкий, что в молодости, мальчиком, увлекался масонством, целый год увлекался-увлекался-увлекался, вступил в ложу, а потом — разочаровался, и забыл как о страшном сне, всю жизнь просто так — отмел. Отмел. (Выпивает). Следующий уровень. И, кстати, если брать российскую социал-демократию, то — до сих пор официально признается, если брать большевиков, ну... если партия не правящая, меньшевики там, какие-то группы, ну — признают, они входили там в масонские ложи и все, а большевики — ну вот, «не было». Отдельные чудаки вот почему-то все время говорят про Скворцова-Степанова,

второстепенного большевика и шута горохового уже по фамилии. То есть — Иван Иванович Скворцов, чтобы никто не догадался, взял себе псевдоним «Степанов» и чтобы уж совсем никто не догадался потом сделал двойную фамилию «Скворцов-Степанов». Вот он ходил, бегал, говорил: «Я масон, я масон». Следующий этап — говорят, что да, социал-демократия — там мощная масонская организация, они с этим связаны, но это масонство не совсем настоящее масонство. Ну, вот например Берберова написала такая книгу «люди и ложи». И там говорилось, что — ну были, да, русские масоны перед революцией, но какие это масоны? Они очень быстро делали такие фиктивные ложи, они не носили ни фартуки, ни колпаки, не было там масонских песнопений, никаких обрядов, паролей — ничего не было, они просто, вот так им удобнее было для политики, они на коленке там решили что «давайте будем вот все масоны», и стали масоны. Ну вы понимаете, что это невозможно. Любая религия основана на обрядности, и самые мельчайшие нюансы этой обрядности — они очень важны. Люди могут друг друга убить, если кто-то говорит, что вот крестятся двумя пальцами, надо тремя пальцами, вот — за это убивают. И очень смотрят за этим — что, как, где делают. В масонстве есть быстрое прохождение пустых степеней, там есть степени настоящие, а есть такие маскировочные там, три-четыре градуса — их все равно проходят, но очень быстро так, скороговоркой, это есть, да, есть. Во время военных действий, военные ложи — у них облегченные есть ритуалы, потому что ну трудно в походе иметь все оборудование, и так далее, но это специально обговоренные случаи, и тоже очень, очень регламентированные. Регламентированные. И наконец — последняя стадия, когда человек собрался все рассказать про масонство в социал-демократии, он говорит: «Я собирал материал всю жизнь, гигантский материал, очень интересный, я вот сейчас его расскажу вам... расскажу», но вот говорит он это в 78 лет и через два года умирает и вот ну — не успевает ничего рассказать... вот так вот. Поэтому, в социал-демократии, как вы видите — очень берегут масонскую целку. Ее никогда не открывают, держат двумя руками. Это один из основных принципов социал-демократии, и спорить здесь с ними бесполезно. Бесполезно. Но если посмотреть со стороны, то видно, что это секрет Полишинеля для дураков. Историков у социал-демократов нет, и не будет никогда. И историки там не нужны. Там нужны дознаватели. Следователи. (Пьет). Вот тогда продуктивность, что называется «попрет». Один человек за один вечер наговорит на десять диссертаций. (Покуривает трубочку). С первого допроса. А допрашивать его лучше даже на человеком, а граммофоном. Вот если вы смотрели фильм «Начальник Чукотки», гениальный фильм, снятый людьми, которые еще принадлежали к великой школе русских актеров, ГРИБОВ играл в этом замечательном фильме. Вот там есть такая сценка: главные герои попадают на Аляску, а с ними местный работник органов беседует. Но он не знает русского языка, у него есть пластинка. Он ее ставит, иголочку кладет, она говорит: «С какой целью приехали на территорию Соединенных Штатов»? Стоп! Они отвечают. Второй вопрос: «Какими наличными средствами располагаете»? И дальше. Ничего личного! Бихевиоризм. (Покуривает трубочку). Вот так, «на пластинке» спросить человека: «Фамилия, имя, отчество». Человек отвечает по-писаному: «Александр Алексеевич Николаев». Ему ничего не говорят, запирают на двадцать четыре часа в гардероб, темный, душный, но с щелочками, чтобы не задохнуться. На хлебе и воде, три раза в день оправиться на пять минут. Думаете, ничего страшного? Надо бить? Не надо. У вас у всех есть шкаф дома, вот заберитесь там на час и посидите в темноте, подумайте, и потом представьте, что таких часов двадцать четыре. (Курит). А человек вырван из привычной обстановки, он растерян и не знает, что от него хотят. Поэтому — через двадцать четыре часа — снова граммофон: «Фамилия, имя, отчество». «Александр Алексеевич Николаев». Ещё двадцать четыре часа. И на третьей-четвертой итерации выяснится, что человека зовут Уларсаб Гримальдиевич Кахетонский. итальянский грек из евреев который... (грохот за кадром). Товарищ Кахетонский, возьмите себя в руки, пожалуйста. Постоянно проживающий в городе Стокгольм. А может быть и нет! Может быть и нет. Но этого достаточно, то есть, человек, он — кракелюрами пошел, да? Второй вопрос. Пластиночка крутится, иголочку ставят: «Градус». Человек говорит: «Я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, какой градус? двадцать один градус по цельсию». (Выпивает). Гардероб. И выясняется: девятый градус такого-то обряда. Хорошо. А вот тут надо одеться должным образом, как говорят масоны. Масон на заседании ложи должен быть одет должным образом, или подобающим образом. Снять с человека пиджачок, рубашечку, маечку, трусики, одеть ему на попочку фартучек, на шею ленточку, на голову колпачок, и чтобы все соответствовало его рангу и его конфессиональной особенности, с цветовой гаммой, петличками и так далее. А потом надо одеться самому следователю, тоже должным образом, подобающим. Следователь говорит: «Вы каменщики. Хорошо. Рабочие. А мы тоже рабочие, только вы по камню, а мы по дереву, плотники. Вы все правильно говорите но дьявол таится в деталях. Не Великий Архитектор Вселенной, а Великий Декоратор Бездны, и символы основные учения — не треугольник и квадрат, и круг и ромб. И не тридцать три градуса, а сорок семь ступеней. Вот, давайте вот об этих стилистических разногласиях сейчас с вами побеседуем. Не про особенности политической программы социал-демократии, разногласия между Энгельсом и Каутским и противоречия между Троцким и Лениным, а вот так вот. И вот тут можно будет написать историю социал-демократии. Потому что настоящая история закрытой организации религиозной может быть написана только тогда, когда, во-первых — есть информационное общество или гиперинформационное общество, это есть. Но, второе условие — есть «конкурирующая фирма». Когда мы можем говорить всерьез про историю христианства в Европе? Тогда, когда появился раскол между католиками и протестантами, и они стали поливать друг друга грязью. (Пьет). Вот, при сопоставлении кое-где можно найти истину, и в целом установить какие-то детали. А так вы ничего никогда не поймете, вы будете молотить по воздуху. Социал-демократы — невидимки. Вы критикуете «Капитал» Карла Маркса, а для них это ничтожный текст, который не имеет никакого значения, он не скаральный. Это текст для профанов. Маскировка. И они могут сказать что угодно по этому поводу. И говорят. (Пьет). Кстати, могу вам порекомендовать очень интересный источник по ранней история Европы семнадцатого-восемнадцатого века и может быть, даже шестнадцатого. Это то, что говорили о европейцах мусульманские историки, естественно, религиозные историки. Там написано все достаточно грубо, примитивно, трудно даже понять, но если почитать — там есть зерна истины, и как это ни парадоксально — в некоторых случаях это более важно и интересно, чем писания европейцев. Что-то становится ясно. Вот что сами турки, например, говорили о взятии Константинополя, или про осаду Вены, или что арабы писали про реконкисту. Но это некоторое такое отступление. Вернемся к нашим баранам.

Так как же изучать религиозную историю социал-демократии, и что это за история? Если вы понимаете, что вы находитесь перед огромным идеологическим аппаратом, который занимается религиозной пропагандой и состоит из фанатиков, то у вас появится внутреннее зрение, потому что «предупреждён — значит вооружён». И вы увидите, что происходит на самом деле. На самом деле простой человек оказывается в состоянии информационного вакуума, из него выкачивается... вокруг из пространства выкачивается любая информация, он живет в гардеробе, в который превращается вообще весь мир. Ну, как конкретно уничтожается информация — я скажу немножко ниже, немножко ниже, на одном примере. И вот из темноты появляются суфлеры. Странные люди, которых не видно, они начинают светить фонариками и говорить: «Посмотри сюда, посмотри туда, а здесь вот как интересно, слушай»? И иногда свет от фонаря падает им на руки, иногда видно немножко их лицо, но размыто и мельком, общей картины нет. Это такие мутные суфлеры, не просто суфлеры, а такие вот размытые суфлеры, и кто они такие — непонятно. Признаки этих людей: они живут очень долго, причем в страшные эпохи, эпохи мировых войн, развала государств, и еще надо учесть, что они занимаются политикой, и очень жесткой, и, прямо скажем, связанной с терроризмом, ну, как Аль-Каида. И вот почему-то они живут все очень долго. Восемьдесят лет — это там не возраст, бывает и гораздо больше. По тем временам, это не сейчас а вот, там, тридцать лет назад, сорок... у них есть такой альдебаранский скафандр, который предохраняет их от всех случайностей каким-то невидимым силовым полем. Они проходят через государства, страны, меняют политическую окраску, ориентацию — ничего с ними не происходит. У них мало фотографий, если фотографий нет — большей частью плохого качества, размытые, и если есть несколько фотографий молодого времени там и зрелого — они часто очень непохожи. Непохожи. Их фамилии можно установить с трудом, часто это псевдоним. Также не очень понятна их национальность, ну, за одним исключением — это очень часто евреи. Ну, евреи, потому что это, как нас учит Дмитрий Евгеньевич — народ-пластилин. Он удобен на роль таких вот фигур, и иногда похоже, что не евреи изображают из себя евреев.

конец первой части

На экране надпись:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky