115. Политбеседа №28. Моряк – с печки бряк (II. Спокойно, товарищи, все по местам)

https://www.youtube.com/watch?v=efNtYl9YfYs

Други мои! Дорогие ютубоныры и ютубонырки!

Те же, то же, там же. Продолжаем наши исследования об истории военно-морского флота России начала 20 века, и, соответственно, истории русской революции. «Русского освободительного движения». Вот. Ну, опять же, по традиции, продолжим кушать адмирала… (достает пакет с чипсами, высыпает чипсы на тарелку). Вот. Вот так. (Смотрит в пакет). Э-э!. (Вытряхивает последние). Вот, все. Значит, это... в прошлый раз мы рассказали про броненосец «Потемкин», про восстание на «Либаве»... Ну, база «Либава», щас «Лиепае» называется. И немножечко поговорили в самом начале о разных несуразностях цусимского сражения и вообще хода русско-японской войны. Ну, многие там пытались чего-то оспорить, вот в частности сказали, что — ну а как, были же такие тоже мощные сражения, где одну команду вот целиком под орех всухую там, ну, например, Синоп. Ну, Синоп — это не равноценные команды, понимаете? Турцию всегда били-били, на флоте она ничего из себя никогда не представляла, к тому же там конфигурация сражения эта вот в бухте — ну, в чем-то напоминала сражение морское при Порт-Артуре, это не совсем корректный пример. Ну вот еще приводили какие-то примеры очень быстрой гибели со всей командой гигантских броненосцев, линкоров во время Первой и Второй мировой войны. Ребята, ну никто же не говорит, что этого вообще не было и быть не могло, конечно, это было, вопрос о соотношении! Если взвод ведет бой, семь бойцов получают ранения, и все семь раз это пуля в лоб наповал, значит, очевидно, что против этой группы воинской кто воюет? Снайпер! Хотя, ну, разумеется, во всех сражениях, всегда, ну — пулю в лоб... Но когда — только это?.. Вот. Ну, возникает вопрос, что как-то чо-то... не совсем то нам показывают.

Ну, перейдем в дальнейшему описыванию событий на русском флоте во время революции. (Пьет пиво, кивает). Н-да. Неплохо.

Глава 2

Повторение пройденного

Ситуация во время восстания броненосца «Потемкина» была чудовищная, ну, после вот проигрыша в войне, Цусимы — еще и это?.. Собралось на совещание командование Черноморского флота с береговыми, так сказать, тоже структурами, и пришли к выводу, что положение Черноморского флота — безнадежно, судя по тому, что происходит. Были, конечно, приняты превентивные какие-то меры, под арестом только в Севастополе полторы тысячи человек находилось, всех матросов привели к повторной присяге, вот до чего дошло. Ну, дальше вот там все это с броненосцем «Потемкиным» продолжалось-продолжалось, вроде как бы вот, ну, рассосалось. И в это время началось восстание в Кронштадте. Ну, восстание относительно незначительное, там со стрельбой, арестами, и так далее, но Кронштадт — это главная база вообще военно-морского флота не только Балтики, но и вообще военно-морского флота империи, и база, которая находится совсем рядом со столицей. Поэтому впечатление было от этого очень гнетущее. И на этом фоне — русско-японская война уже кончилась, это октябрь 1905 года — началось восстание во Владивостоке. Матросы громили город, поджигали здания, в общем, с большим трудом навели порядок, порядок опять — кто навел? Сухопутные части. Сухопутные части были надежные. Следующим этапом было восстание на крейсере «Очаков» вот на этом фоне, восстание лейтенанта Шмидта. Об этом я подробно, очень подробно рассказывал, там практически этому было посвящено две лекции, ну, немножко позволю себе напомнить основные моменты. В сложившейся легенде, причем, легенде и со стороны советских историков, и других историков, эмигрантских, зарубежных — постоянное шьется «бытовуха», что вот какие-то граждане-матросы — они решили бунтовать, и вот пришли в Севастополь к такому хорошему человеку, которого лично не знали, отставному вот лейтенанту Шмидту, он их там напоил чаем, они пожаловались, и вот предложили ему возглавить восстание на Черноморском флоте. И Шмидт, добрый такой человек — он сказал: «Ну, пожалуй я соглашусь. Хотя это восстание безнадежное, но вот такой вот я идеалист, не могу вас бросить». И как в воду глядел, восстание было подавлено, самого Шмидта потом расстреляли вместе с многими матросами, много погибло во время сражения морского... ну, вот так. Их подавила — вот эту частную инициативу альтруистов таких вот, наивных мечтателей — жестокая машина царского, так сказать, вот этого деспотического строя. А реально — я там про это говорил — восстание было хорошо подготовлено, спланировано там, с вариантом «a», вариантом «b»... там было буквально накануне восстания специально увольнение Шмидта с флота, чтобы в случае чего, в случае поражения морские власти сказали бы, что они к этому не имеют никого отношения, это такой вот печальный отброс императорского флота, он уволен за растрату каких-то там денег — что было совершенно нелепо, потому что Шмидт был очень богатым человеком, а сумма, о которой там говорилось, была микроскопическая, которую он украл там из судовой кассы, потерял там... проиграл на бегах, ну — ерунда какая-то. Потом — Шмидт вовсе не был каким-то вот таким лейтенантиком, он был из семьи потомственных адмиралов. Адмиралом был его отец, а его дядя был по старшинству главным вообще в русском флоте, выше него были только члены императорской фамилии на флоте. Это человек, принадлежащий к элите элит морского флота. И — очень странно, почему про это вот... то есть, наоборот: не странно, а понятно, почему про это ничего там не говорили, ни тогда, ни сейчас. Вообще, восстание на флоте, даже ну там на отдельном корабле, тем более восстание флотилии — можно подготовить только имея в составе заговорщиков офицеров, а еще лучше — высшее руководство. Ну, такова особенность вообще вооруженных формирований, тем более флотских. Там существует жесточайшая субординация, дисциплина, и очень трудно вот эту систему поломать. И потом совершенно непонятно, каков мотив низшего вот этого состава, матросов, которые бунтуют, убивают офицеров. Ну, если это происходит в открытом море, это один корабль — ну, понятно: люди захотели стать пиратами. Но если это делается в виду сухопутных баз, рядом с другими кораблями, то, ну, это безумие, лучше просто с собой сразу покончить, зачем это нужно? мотива нет. А тот мотив, который нам показывается там, типа «суп плохой» там, еще чего-то — ну это просто издевательство над здравым смыслом. Это не тянет даже на бытовуху. Повязали мужа, говорит: «Вот я убил жену». — «А зачем вы ее убили, чего»? — «А она вот принесла кофе мне холодный в постель». Да? Ну… Соответственно, понятно как подобного рода восстания должны происходить, потому что иначе они происходить просто не могут. То есть, есть небольшая штурмовая группа шпионско-диверсионная, которая захватывает власть на корабле, убивает офицеров, а потом она растворяется в тумане, и возникают на поверхности какие-то вот флотские комитеты, собрания матросов там, профсоюзы, еще чего-то, они в той или иной степени, их верхушка замазана в том что происходит, и отчасти в деле, но это уже такая вторая ступень, да? И наконец — третья ступень, когда этих людей начинают представлять всякого рода зиц-председатели, типа «велик и обилен наш броненосец, но порядка в нем нету, давайте пригласим ученика восьмого «а» класса володеть нами, он нас управит». И вот эти вот появляются какие-то гимназисты, раздуваются, и оказывается, что вот они всем и руководят, это такая третья ступень идиотизма. И, кстати, тоже самое было и на «Очакове», потому что считается, что лейтенанта Шмидта, сына адмирала и племянника самого главного человека на военно-морском флоте нашел такой вот Иван Петрович Вороницын. Социал-демократ несовершеннолетний, он увлекался политикой, и вот свел этого Шмидта с матросами, и там все вот заверте… лось. А на броненосце «Потемкин» — я там говорил уже, был такой вот, значит, Фельдман. Кстати — гусары, не смеяться! — у Фельдмана был брат-близнец. Их два было Фельдмана! (Пьет пиво).

Но на восстании «Очакова», именно потому что это трафарет, произошла демаскировка. Когда мы видим единичное явление — мы его рассматриваем, и не понимаем, где там проявление закономерности, а где какая-то флуктуация. А когда мы сопоставляем хотя бы два равнозначных факта, то там видны какие-то типовые детали. Вот некоторые эти факты я типовые и перечислил. И, соответственно, если мы каких-то типовых деталей не видим, то есть, мы их видим во втором случае, но не видим эти фактов в первом случае, то надо посмотреть повнимательней, и может быть мы их там найдем. Вот давайте в связи с этим знанием, которым мы обладаем относительно восстания на крейсере «Очаков» посмотрим, что произошло на броненосце «Князь Потемкин-Таврический».

Глава 3

«Потемкин» через очёчки «Очакова»

У Шмидта был вариант «b» которым он в конце и воспользовался. Когда корабль был объят пламенем — он бросил на произвол судьбы команду, и на миноносце попытался скрыться за границу. Ну, миноносец подбили, его оттуда вытащили, он там был переодет в кочегара там, ну вот не удалось, но все заранее было подготовлено, миноносец был под парами. Если мы посмотрим на броненосец «Потемкин», то внезапно мы обнаружим, что там есть такой же миноносец. Миноносец № 267, который в момент восстания стоял рядом с броненосцем, потом с ним курсировал по Черному морю, а потом с ним благополучно уплыл в Румынию. То есть, такой китяра гигантский, а рядом с ним такая маленькая рыбка-прилипала, и в том случае, и в другом случае. Вот давайте немножечко тут повнимательней посмотрим, и может быть что-нибудь поймем. В том, какие черви руководили восстанием. (Снимает кепку, надевает капитанскую фуражку).

В таких случаях, ребята, конечно, исследуют не червей. И исследуют не, там, 750 человек команды, а исследуют верхушечку, она небольшая. А все остальное — это исполнители, ну, может быть, там какие-то люди принимали участие их индивидуальная вина там — вплоть до расстрела, но это уже не причина, а следствие (отхлебывает из кружки) несчастного случая на стройке. Вот давайте посмотрим верхушечку. Верхушечку.

У нас там было двадцать офицеров, на броненосце «Потемкин». Из них семь было убито, один тяжело ранен, семь человек отпущено через день-два, четыре сотрудничали с восставшими, и один перешел на сторону восставших.

Ну, по поводу вот сотрудничавших и перешедших на сторону можно там конкретно чо-то поговорить, немножко объяснить… Вот. Ну первый вот был такой там лекарь Галенко. Младший судовой врач. Вроде бы — добровольно остался на корабле, когда других отпустили, довольно путанную занимал позицию, а когда были переговоры с примкнувшим к «Потемкину» броненосцем «Георгий Победоносец» — он попытался команду уговорить вернуться. Перестать, так сказать, бузить, перейти на сторону власти законной, и, в общем, ему это удалось, и в конечном счете он там остался. Хотя до этого он добровольно же остался в составе бунтующих. Ну, дополнительное обстоятельство, его изменяющее — он был врачом, должен был оставаться с людьми, главного врача старшего убили, вот он, младший врач, остался. Некоторое время. А потом убежал. Ну, в целом его позиция похожа на позицию двурушника, но, с другой стороны, это не совсем военный человек. Потом следующий: это капитан корпуса флотских штурманов, старший штурман, офицер Гурин. По приказу снял погоны и обеспечил продвижение «Потемкина» к Одессе. Но потом, соответственно, вместе с остальными через два дня был списан на берег. Говорится, что он пытался выбросить шифровальные таблицы... вот... ну и — в целом так нельзя сказать, что он там особо поддерживал восставших, но есть одно очень неприятное обстоятельство. По ходу курса броненосец «Потемкин» натолкнулся на военное судно, пароход военный «Веха». И взял его к себе, ну, присоединил. Вот. Арестовал офицеров... ну, в общем — бывает. Но дело в том, что вот этот вот Гурин был до этого капитаном этой самой «Вехи». Вот такое странное стечение обстоятельств — оно заставляет о многом задуматься. Хотя бывает всякое. Ну, следующий человечек, который сотрудничал — это Калюжнов, вахтенный механик. Он был вместе со всеми до конца, и уже в Румынии вот там вернулся на родину... вот. Ну — может быть, но это, понимаете, подпоручик какой-то корпуса инженеров-механиков, ну, вахтенный механик... когда всех отпускали, там в это время были пожары в Одессе, шла стрельба, и у него сложилось впечатление, что вот тех, кого там на лодке на берег везут — их просто хотят утопить. Он испугался. И остался. Ну а потом уже не мог обратно перебраться, он не сотрудничал, ничего там, ну вот там тихо сидел, как мышь. Ну — может быть. Может быть. Вот. Ну, кто еще? Вот Алексеев, прапорщик по морской части. Вот это Алексеев — его назначили формальным главой броненосца, вот он еле-еле, конечно, справлялся со своими обязанностями, никакого особенно опыта у него не было... Ну — вел себя жалко, стоял на коленях, его там хотели расстрелять, решили, что он чо-то там обманывает экипаж... Он был штурманом торгового флота до этого. Попал на военно-морской флот из-за вот военной мобилизации русско-японской войны, и никогда ни до ни после не занимался политикой, хотя его там во время гражданской войны расстреляли. Причем, расстреляли смешно, он попал в тюрьму, и там опознал человека, который над ним издевался, из низшего состава, там боцмана какого-то. А тюрьма была белогвардейская, он его заложил, говорит: «Вот эта сволочь, значит, с броненосца «Потемкин». Ну а ему сказали: «А ты кто?» Ну, их и того и другого расстреляли. Ну вот так. Конечно, он не был ни главарем, ни лаже таким активным соучастником, а просто запуганным растерявшегося таким штафиркой. Ну и, наконец, трюмный механик, поручик корпуса инженеров-механиков Коваленко.

Это был эсэр, идейный украинец, он перешел на сторону восставших, потом остался в Румынии, занимался революционной деятельностью, был учителем сына Горького... вот. Ну, это вот оно. К тому же он был украинским националистом, ну, таким умеренным, тогда неумеренных не было еще, что, так сказать, многое объясняет. Ну вот где-то так. На самом деле все, что я вам сказал — это, знаете, такая вот вермишель для практикантов. Все это — ерунда. На флоте существует четкая субординация. Кем был капитан этого корабля, командир корабля? Капитаном первого ранга. Ну — это полковник. По нынешнему положению, наверное, генерал-майор, ну а по такой классической армии, советской армии в такой классический период там где-то, значит, Великой Отечественной Войны — полковник. Ну и дальше-дальше-дальше-дальше там, значит, капитан второго ранга — это подполковник. Вот. А дальше кто идет? А вот в военно-морском флоте тогда не было должности, эквивалентной сухопутным майорам и капитанам, там не было ни майоров, ни капитанов. Там среди вот младших офицеров было не четыре звания и не пять, то есть, не там, если брать наши то это, значит — младший лейтенант, ну— сухопутный, — младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант и капитан. Четыре. Или Россия — да? Это — капитан, штабс-капитан, поручик там, подпоручик — вот этого не был ничего. Было только два звания. Это лейтенант... Лейтенант — это где-то, ну... выше старшего лейтенанта, но между старшим лейтенантом и капитаном сухопутным, где-то вот так, ранг. Лейтенант. И — мичман. Ну, мичман — это младший лейтенант... это такой, знаете, молодой офицер, который недавно вот только оперился... То есть, реально

если брать настоящих офицеров — то это вот эти люди. Их было всего по рангу девять человек.

А все остальное, понимаете, ну там эти вот там мичманы, поручики, подпоручики, прапорщики, ну это, знаете, можно до бесконечности там смотреть, кто на какую сторону перешел, это, в общем... либо не не офицеры вообще, либо дети какие-то. Они не в деле. А дело серьезное: захват власти на гигантском корабле военном, во время войны еще, к тому же. И захват удачный. (Пьет пиво). Вот из этих девяти было убито пять, два отпущено, а два сотрудничали. Ну кто сотрудничал? Вот этот вот лекарь Галенко, ну его можно не считать, ну это типа вот лейтенант, но он не лейтенант, он лекарь. Потом вот этот Гурин, капитан корпуса флотских штурманов, и подполковник Цветков, такой был старший судовой механик, который, в общем, пытался тоже там сопротивляться, пытался затопить артиллерийские погреба и не замечен в каком-либо сотрудничестве. Вот, это не морские офицеры. Это сухопутные офицеры в составе морской части. А восстание подготовили и провели профессиональные моряки. Которые очень хорошо разделяли, кто перед ними. Поэтому вот их тоже можно убрать и не рассматривать, это, знаете... голову себе забивать. И вот оказывается, что там всего было пять человек. И — там еще я упустил — было какое-то количество офицеров, которые участвовали в качестве инспекторов там и наладчиков во время стрельбы, они вообще были там не при делах, хотя тоже пострадали... ну, они попали вот в случай, и быстро ушли там за, значит, тоже, горизонт.

Вот осталось всего пять человек. Это капитан первого ранга Голиков — убит. Второе — старший офицер, ну, в общем, старпом, да? Гиляровский. Капитан второго ранга — убит. Лейтенант — ну, реально это не лейтенант, а вот, ну, скорее, капитан третьего ранга, так вот, на наши деньги, да, щас? — Тон, убит, старший минный офицер. И старший артиллерийский офицер Неупокоев, лейтенант, тоже убит. И, наконец, пятый — лейтенант Клодт. Остался в живых. ну вот, ребята! Все! Мы нашли его! (Пьет пиво). Он должен был умереть! У них была задача вначале — убить всех реальных офицеров, командиров морских, а лейтенант — это нормальный... мичман — это, знаете там, это... ерунда. Лейтенант — это реально человек, который может руководить скоро кораблем. Это командир. Причем, командир морской, а морской командир — это не просто там начальник, это царь и бог, это фактически глава государства. Потому что каждый корабль является по морскому праву территорией страны, флаг которой он носит. Поэтому капитан осуществляет все государственные функции на корабле. И этих людей так воспитывают. Тем более в 19 веке, при тогдашних средствах коммуникации, когда нужно действовать на свой страх и риск там, и так далее. Вот таких людей, серьезных, было пять человек. Их должны были убить в первый момент! А убили четырех. (Пьет пиво). Кто был пятый? О нем практически ничего никто не говорит. Так, мельком... Вот, давайте поговорим.

Во-первых, как этот человек себя объясняет. На самом деле это не просто Клодт, a Клодт фон Юргенсбург, Петр Михайлович. Барон! То есть, там был Шмидт, лейтенант, а здесь вот лейтенант Клодт фон Юргенсбург. Который был артиллерийским офицером на броненосце «Потемкине», но в этот момент он и одновременно был капитаном вот этой самой миноносочки 267, которая стояла совсем рядом с броненосцем тогда, на котором было восстание. Как он описывает свое поведение? Он услышал выстрелы на броненосце, понял, что речь идет о восстании, и попытался сделать то, что он должен был сделать. Корабль был под парами, у него была очень высокая скорость, это миноноска маневренная, он должен был с огромной скоростью чесануть оттуда и попытаться — тогда еще средства связи так сказать, беспроводные были очень слабые — он должен был броситься со всех сил, и сообщить о страшном происшествии на броненосце. Что он и попытался сделать. Он стала поднимать якорь, но — лебедку заклинило. Заклинило лебедку. Тогда он решил сбросить якорную цепь вообще нафиг, и уплыть. Но этого не получилось, потому что когда он давал задний ход, чтобы эта якорная цепь — она вот, значит, выпала, он не учел, что к миноноске был привязан небольшой баркас, и веревка, которой он был привязан — она в процессе этого действия попала в воду, провисла, и намоталось на винт. И корабль стал неподвижным. Понимаете? Причем, что интересно, эта же история — она рассказывается иначе. Они рассказывается так, что заклинило случайно вот цепь, или там трос, на котором был якорь, и тогда он послал двух матросов при помощи зубило разбить вот этот металлический трос, чтоб якорь упал в воду. А когда они стали это делаеть — оказалось, что эти зубила очень тупые. Вот они ими били-били, били-били, и вот ничего не получилось. А в это время спохватились на броненосце, и дали им приказ, значит это... не рыпаться. А то их расшибут из этих, из пушек. И в это же время стали прыгать люди в воду, и несколько человек, в том числе офицеры — они поднялись вот на эту миноноску, но было поздно, туда высадились революционные матросы, они повязали вот этого Петра Михайловича Клодта фон Юргенсбурга, он отказался с ними сотрудничать, хотя они почему-то ему предложили должность старшего офицера. Так вот, сходу. (Пьет пиво). Лейтенант. Которому такую должность было предлагать нельзя. Потому что он лейтенант. То есть, по морским понятиям — капитан. Который в этой ситуации должен их убить или погибнуть сам. Другого не бывает. Но он не погиб. Он выжил, его списали на берег... Потом он рассказывал вот эти вот рассказы барона Мюнхаузена там на следствии, а никакого следствия на самом деле не было. Это задним числом там, уже после революции нужно было замазать, что вот «во всем виноваты черви» там, и так далее, «ничего не знаем», тем более ничего не нужно было доказывает уже в более поздний период, ну так оно все засохло вот, и до сих пор в таком состоянии находится. А мы немножечко пытаемся, так сказать, ковырять вот это. (Пьет пиво). Информация дальше об этом человеке очень скудная, тем более, что в шестнадцатом году он сменил фамилию на русскую... вот взял по жене... хотя она была не русская, а полька. Ну, вроде бы он там в двадцатом году был расстрелян. Что делал до этого, во время февральской революции, октябрьской, и так далее — известно очень мало. Но это в данном случае не важно, поскольку это уже другой период, другой человек, другая ситуация, нам важно, что вот было в 1905 году. А мы можем составить представление об этом человеке, если посмотрим, как и в случае Шмидта — а кто это. Что это за человек. Кто его родители?.. Конечно, эти россказни о там вот этом зубиле всерьез воспринимать нельзя, это такой, знаете, барон Юргенсбург-барон Мюнхгаузен, ну и барон Мюнхгаузен — знаете, почему он стал символом такового враля вот? Потому что он был сухопутным офицером. А если бы вот Мюнхгаузен служил во флоте — ну вот там все такие. Сидят в кают-компании, травят там эти... байки... такие фантазеры. Поэтому это слушать не очень интересно, то есть, наоборот — интересно, но имеет мало отношения к реальности. А вот послужные данные, послужной список, и так далее — его можно посмотреть, и многое станет ясным. отцом Петра Михайловича был выходец из семейства Клодтов, художников. Их было там много, ну, самый известный — это вот художник-анималист эпохи Николая I. Вот он тоже был художником, и семейство вообще фон Юргенсбургов, Клодта фон Юргенбурга было связано с флотом, оно было связано с морским родом Сарычевых, один из выходцев которого, адмирал Сарычев был начальником двора великого князя Константина Николаевича, главного такого либерального морячка. Художник был вот он неплохой, Клодт, но сумасшедший, он постоянно лез в какие-то скандалы, склоки, и в конце концов это все перешло в открытую шизофрению, что опять же похоже на лейтенанта Шмидта, потому что он в свое время лечился в японской психиатрической больнице, и в случае чего всегда можно было сослаться на то что — ну вот больной, сумасшедший человек. Гораздо важнее мать Юргенсбурга, Елизавета Михайловна Станюкович. Станюкович — это старый род русских адмиралов, также как Шмидтов, и, соответственно, дедом Клодта был адмирал,

и не просто адмирал, а он был как раз комендантом порта и военным губернатором Севастополя в свое время, то есть, человеком, занимающим там первое-второе место на Черноморском флоте. У него была интересной семья. Вот давайте немножко поговорим о дядях и тетях нашего барона Мюнхгаузена. Самым известным представителем этого рода был писатель-маринист. Ну, кстати, род Станюковичей — это польский род, и этот адмирал, Михаил Николаевич Станюкович — он длительное время провел в Англии, плавал на английском флоте, у него брат имел тоже крупный морской чин, и вот самым известным сыном был писатель Константин Михайлович Станюкович.

Вы, конечно, знакомы с его творчеством, хотя бы потому, что в конце сороковых-начале пятидесятых были экранизированы некоторые из его морских рассказов, вот «Максимка» (Голосом Б. Андреева:) Ма-аксимк! И «Матрос Чижик»

(Демонстрируется фрагмент из фильма Матрос Чижик 1955 г.)

Ну вот. Вот, да. Ну, конечно, это такой уже советский кинематограф, но Станюкович был действительно прогрессивным человеком, когда, например, убили Александра II — он поднял бокал шампанского, это был для него счастливый день, он решил, что началась революция. Надо сказать, что воспитателем детей в семье вот этого адмирала, начальника Севастополя, был такой Ипполит Матвеевич Дебу,

известный фурьерист, которого сначала приговорили к смертной казни, а потом, значит, вот помиловали, отправили в ссылку, и еще при Николае вот воспитателем детей этого адмирала был этот Дебу, фурьерист. Соответственно, он воспитал в таком духе своих воспитанников, и понятно, что адмирал взял его к себе, потому что он был фурьеристом сам. (Снимает фуражку, надевает обратно кепку). Станюкович... ну, мы уже следствие с вами, так сказать, закончили, такое микро-следствие. Конечно, это все, знаете, так... на пальцах, и так далее, но, уверяю вас — это гораздо точнее и интереснее, чем вот эта вся вот эта лекция по биологии беспозвоночных там… Я вам советую, если вы хотите понять психологию Станюковича, прочитать его рассказ «Истинно русский человек». Где он задает сам тип, описание русского человека, который придерживается патриотических каких-то воззрений. И вот, вот это «истинно русский человек», и само это выражение, и вот эти рассказы — они потом тиражировались десятки, сотни, тысячи раз. То есть, он заложил некоторый тип, да? Что никаких в России патриотов нет, это все сволочь, мразь какая-то, идиоты, и так далее, и так далее. И само это выражение «истинно русский человек» — оно должно вызывать смех. За свои действия какие-то он подвергался репрессиям, он ссылался, но в целом отделался легким испугом, и писатель, кстати, он сравнительно неплохой, и он, конечно, писал о том, что знал, потому что он действительно был моряком, он совершил кругосветное путешествие, и так далее, такая морская косточка, из очень такой, на самом деле, адмиральской семьи... И сейчас вы уже наверно понимаете, что вот его вот это поведение, и его отношение ко всему вот, и к Александру II, и к русским патриотам, и так далее — оно не было случайностью. Это и было именно поведение настоящего потомственного русского морского офицера из старинного рода. С правилами, традициями, своими тайнами, своим доступом к, так сказать, к определенным... социальным организациям, структурам, и с железной дисциплиной. Железной дисциплиной. Ну, пойдем дальше. У него был сын Александр, у этого адмирала, это был такой странный человек, похожий, знаете, на персонажей вот «червонных валетов», о которых нам недавно рассказывал наш замечательный Клетчатый. Он например, выпустил пособие для игроков в карты, основанное на астрологии, то есть, в какие дни можно садиться играть в карты, в какие можно не садиться, много занимался всякого рода литературными предприятиями, был такой авантюрист... И интересно, что его женой была Мария Петровна Клодт фон Юргенсбург, то есть, связь между Клодтами Юргенсбургами и связь между Станюковичами была очень серьезная, на уровне многих представителей этого рода. Гораздо более интересна старшая дочь адмирала Станюковиа Ольга. Ее сын — Михаил Николаевич Тригони.

Это греческая фамилия, она, кстати, означает «треугольник». Отсюда — тригонометрия, тригонометрия — это измерение треугольников. Вот этот треугольник — он был друг детства Желябова, один из главных деятелей «народной воли», был приговорен к смертной казни, которая была потом заменена гигантским сроком и ссылкой. Человечет такой серьезный, может быть, более серьезный, чем Желябов. Ну вы понимаете, да? Картиночка — она у вас немножечко, я думаю, встает на места, вот сейчас она встанет окончательно. Я уже по этому поводу особо не буду распространяться, пойду дальше, но вот щас она встанет. В момент начала русско-японской войны вот этот Тригони — он находился еще в ссылке в Южном Сахалине, и занимался там шпионской деятельностью в пользу Японии. И когда японцы высадились на Южном Сахалине там возникла прекрасная картина, понимает вот, офицеры с букетом хризантем встречает этого Тригони, он плачет — ну наши, наши пришли! Господи, дождался! Столько лет, так сказать, этих мучений, казематов, тюрем, ссылок, и вот, наконец!».. И японцы его сразу повезли в Японию, они дали ему там деньги, чтобы он совершил кругосветное путешествие, вернулся в Крым, к Черному морю — чтоб там уже шпионить, да? — соответственно. Вот он вернулся, вернулся уже в свободную Россию, там амнистия, то-се, ему ничего не сделали, он наоборот, он стал уже там уважаемым человеком общества, и уже шпионил и гадил России как уважаемый член общества. Ну вот. Помните, там говорили про шарманщика Стопани, а это вот Тригони, понимаете? Ну вот это вот все вот оно. Оно.

Ну, можно еще сказать про другую дочь адмирала, Анну, которая, в свою очередь, была замужем за другим адмиралом. Да? То есть, это вот адмиралы-террористы-шпионы, адмиралы-террористы-шпионы, шизофреники-адмиралы... вот они так вот, значит, и шли. И вот интересно, что такого вот интересного человека замечательного, с таким вот послужным списком — как-то забыли, вроде бы, ну, можно повесть какую-нибудь было бы написать, да? Что вот человек был, участвовал в событиях, связанных с броненосцем «Потемкиным», как его судьба в дальнейшем сложилась? Она сложилась интересно, он там потом на Балтийском море был военным прокурором там, и так далее, но этим, конечно, нужно заниматься долго и отдельно, я уже про это говорить не буду, я просто показал вам вот, ну, так сказать, с птичьего полета схему. Схему. Того, что происходило на самом деле в России с военно-морским флотом, и откуда все вот это вот завелось. Ну, пойдем дальше. Пойдем дальше.

Глава 4

Хитрый план или

революция до усёру

Давайте посмотрим на хронологическую последовательность событий в связи вот с этим восстанием на крейсере «Очаков». Еще в конце русско-японской войны министр, новый министр внутренних дел России Булыгин выступил с предложением создания государственной думы, которая была бы важным шагом по дальнейшей демократизации России. И после этого начались мирные переговоры с Японией, потом был заключен мир. Вот. И наконец, в октябре 1905 года началась всеобщая забастовка. Сказали, что никакой вот этой булыгинской думы не надо, потому что она ограничена там, многие люди не принимают участия в ее выборах, она носит законосовещательный характер, и так далее, «мало, давайте больше». Вот на фоне всех этих протестов, на фоне всеобщей забастовки общенациональной, которая была впервые в мире — там была какая-то забастовочка в Бельгии в конце 19 века, люди обратили внимание, что вещь хорошая — но первая гигантская забастовка, которая парализовала всю страну, там перестали ходить поезда, перестали работать учреждении, во многих местах отключили воду и электричество, перестали работать заводы, не работала почта, и все люди жили — они при тех средствах коммуникации вообще не понимали, что происходит, и не понимали — а кто это сделал. Потому что, согласитесь, что всеобщая забастовка — она возможна только при гигантском развитии профсоюзного движения. Которого в России тогда не было. И на фоне вот этого кризиса общенационального 17 октября царь издал манифест о том, что России даруются политические свободы, будет создан настоящий уже, не такой, не «демо версия», а настоящий парламент, вскоре был изданы указы об амнистии политической, всех амнистировали за их преступления, на самом деле, часто страшные, и был отменен пакет законов, направленных против Финляндии. А первая и вторая государственные думы — что это такое? Это финляндские масонские ложи, которые сведенборгианцы, они там финансировали, и там дураки, значит, они чо-то там голосовали-голосовали, не понимая, что, где, как... Значит, их тоже заткнули, дали им пряник, что «все поняли, ну, ошиблись, да, давайте обратно все. Нормально. Все! Мир»! Мир. А что было дальше? А вот дальше было, сразу после этого, после того как все сделано — все, надо, значит, сейчас создавать политические партии, выбирать людей в парламент, и так далее... после этого — первое: (зашибает пальцы) восстание в Кронштадте, Владивостоке, и, вот, крейсер «Очаков». Понимаете? Которое было хорошо подготовлено, это восстание там, речь шла о захвате всего Черноморского флота, и им, кстати, удалось захватить броненосец «Потемкин», и освободить матросов, которые там были под следствием, в плавучей тюрьме, и если броненосец «Потемкин» не принял участие там, он был в это время разоружен, то флаг над ним красный подняли. А была задача захватить весь флот, объявить южно-русскую республику, и использовать ее как базис для свержения вообще монархического строя в России. Вот. И якобы все это сделали какие-то там, пытались сделать, какие-то малограмотные матросики простые, которые вот пришли к наивному такому вот лейтенантику Шмидту. (Пьет пиво).

И вот тут, ребята, возникает вопрос, очень такой резонный вопрос, согласитесь. А чо им было надо? Вот чо было надо людям тогда? Ну до 17 октября 1905 года — понятно. То есть, гениальные сверхгении — они посмотрели, как действуют люди в Европе, проанализировали события франко-прусской войны, свержение Наполеона III, и решили поступить так же. То есть, вовлечь страну в войну, сдать все противнику, чтобы он выиграл, добиться дискредитации властей, политической дестабилизации, сместить все это — и самим, значит, дальше руководить. Но события во Франции, на самом деле, в 1870-1871 году — они показали, что это план плохой. То есть, действительно, там свергли режим наполеона III, может, получили какую-то дополнительную свободу волеизъявления, но при этом — издержки были гигантские, и страна это расхлебывала несколько десятилетий, потребовалась гениальность таких людей, как Тьер, которых в России близко не было, и общий вообще вот масштаб французской политической культуры, которая была способна к таким вот очень сложным маневрами и зигзагам, и в любом случае как-то она вот выруливала. Потому что к 1870 году там уже была Великая французская революция, потом превращение ее в режим директории, потом реставрация монархии в виде империи Наполеона I, потом реставрации Бурбонов, но как конституционной власти, потом переход к власти младшего этого дома Орлеанского, да? В результате революции, потом революция 1848 года общеевропейская, приход к власти Наполеона III, и вот дальше, после там революции и войны, приход к власти, значит, этих вот либералов французских. Ну — опыт колоссальный, а какой был опыт, значит, у этих всех вот там милюковых? У них был опыт репетиторства. Они учились университетах там, и репетиторами были у этих, у богатых. Купчих там, значит, вот это все, больше ничего не было. На что они замахнулись? И вот мудрая русская власть, которая все-таки насчитывала 200 лет политической культуры — она сказала: «Ребята, ладно, ну мы вам будем помогать, поддерживать, давайте вместе не будем в пропасть-то дальше ВАЛИТЬСЯ»! Вот, они стали говорить: нет, давайте, ничего не хотим, ни мармелада, ни шоколада, хотим республику». А что такое «республика»? Ну не было тогда республик В Европе единственная республика была — это Франция. Это была страна, которую уважали, к которой относились хорошо, но над которой посмеивались, потому что ее статус был очень низкий. Несообразный уровню и масштабу государства. Французы несколько раз хотели восстанавливать монархию, а им окружающие государства запрещали, говорили: «Не надо». А вот запрещающие государства — они все были монархиями: Англия, Германия, Италия, ну, Соединенные Штаты — это там «Дюндия», за океаном, тогда это считалось это вообще, Новый Свет там, другое... а все были монархиями, естественно, и Россия, и Австрийская монархия, где-то были совсем конституционные нравы там, в Англии, где-то была достаточно жесткая монархическая система, как в Германии, и в целом — никакой особой разницы между ними ни в уровне политических свобод, ни в форме экономического развития, ни в уровне культуры — не было. Они все достаточно динамично, быстро, хорошо развивались, все делали какие-то постепенные там реформы, и кроме этого, конечно, республиканская форма правления — она создавала некоторые проблемы, например, в случае дипломатии. Потому что, конечно, международная дипломатия — она была в руках аристократии, и французам при всем том, что это были прекрасные дипломаты — им было тяжеловато, они от этого явно страдали. Вот, возьмем, например, Германскую империю. Ее состав в начале 20 века. Она состояла из четырех королевств, вот первые идут представители четырех королевств, короли. На параде там. Потом — семь великих герцогств, вот великие герцоги шествуют, да? Потом — пять герцогств просто. Пять герцогств, идут, значит, они... Потом — семь княжеств. Вот идут семь княжеств. И в конце, на этих, трехколесных велосипедах карликовых, с этими вот «Пэ!» «Пэ!» (Изображает клаксон, затем цирковую музыку, «парад-алле») три города-государства, республики три, Любек, Гамбург и Бремен, «бременские музыканты», над которыми все смеются, «ну, ребята, шуты такие»... вот это уровень Франции был в Европе тогда. Боливия, Никарагуа, Франция там… или — реликты там, типа ничейная территория в центре Европы там, небольшая там, Швейцария. Вот. Так французы — они в этой ситуации, конечно, они все равно извлекали какой-то, ну... профит. Это великая нация, она из минуса делает плюс, получает выгоду, это особенность французов. Они, например, на этом выстраивали свои отношения с Соединенными Штатами, что вот «мы две великих республики», они подарили им там «статую свободы», «давайте вместе вот торговать, давайте вместе то-се, может быть и военный союзик за-клю-чи-им»... Вот. И все это как бы было замечательно, хорошо, но в целом — ну, это не такая вещь, чтобы там, я не знаю, взрывать броненосцы. Ну какая разница между там полуконституционной монархией там, которую предлагали людям, и которая имела тенденцию дальше хорошую постепенно превратиться совсем в конституционную монархию... зачем надо было лезть вот на стену, и, значит, делать там республику? И из-за этого делать военные восстания, и все восстания почему-то на флоте. Значит, причина этого какая-то другая. Людям не была особо нужна республика, им нужно было что-то другое, понимаете? А что им было нужно? И вот оказывается, что им был нужен лимонад. Они хотели построить колоссальные опреснительные станции на Белом море, например, такие батареи, да? Вот. Превращая соленую воду в воду пресную. И тут же — гигантские сахарные заводы, и заводы углекислоты, чтобы газировать, и чтобы была газировка там, понимаете? Вот это была задача людей, они об этом говорили открытым текстом.

Почему они это делали? Ну... прежде всего, конечно, это природная глупость. Булыгин предложил вот эту законосовещательную булыгинскую думу на самом деле неправильно, потому что даже эта дума — она была русским не по уму тогда, он забежал вперед, это была ненужная уступка общественному мнению, ну вот в таком сложном состоянии, а ее отвергли, понимаете? Отвергли, а потом этого вот Булыгина, несчастного интеллигентного человека, умного — его в ЧК расстреляли. И расстреляли именно за то что он предложил вот эту булыгинскую думу. А потом в 1 государственной думе Муромцев — он выступил, Муромцев был главой думы, председатель, и он сказал, что государственная дума не может ошибаться. И после этого, вскоре, после своего ошибочного политического решения он потерял возможность заниматься легально политикой в России, а потом, еще через некоторое время, его нашли в гостиничном номере на полу, без трусов. Вот. Он умер. При этом сказали, что он ушел вот в воскресенье вечером в этот гостиничный номер работать с документами, потому что в семье там шумели, бегали дети, ему нужно было сосредоточиться! И вот он заперся в номере там, заказал себе шампанского, значит, и работал с документами, и без трусов там откинулся. И потом его хоронила вся Москва, люди шли, плакали, читали речи, что это был святой человек, кроме всего он был очень умный, замечательный, гений такой русский, настоящий, в тюбетейке... и кроме этого — он еще был очень-очень целомудренный человек, чтобы вот даже какой-то вот анекдот неприличный рассказать — никогда у него не было. И скорее всего, скорее всего, наверное — это «новичок». То есть, его отравили, понимаете? Его отравили.

Как дальше развивались события вот этой демократизации России? После вот этих всех восстаний, сразу же — на Черном море там, на Балтийском море — из Австро-Венгрии приехал шпион, под подложными документами, их было несколько там, но главным был вот Парвус. Парвус такой. Он приехал в Петербург, у него было очень много денег, он купил несколько периодических изданий, и там написал русским: «Кувыркайтесь». И они стали кувыркаться. Вот так кувыркаются-кувыркаются, и человек, вот представьте себе, кувыркается, по полу там, да? Стена. Он в стену упирается, а дальше он не может кувыркаться, он корячится, подымает задницу, пытается — ну не получается, понимаете? Или на этом... на полянке тоже где-то кувыркается, а там дерево, в дерево упирается, и он не может даже дальше кувыркаться, он не в состоянии! И Парвус сказал: «А теперь в обратную сторону». И вот они стали кувыркаться в обратную сторону. Французы, немцы, итальянцы — они смотрели, они не верили своим глазам, ну чо они, такие дураки что ли совсем? А англичане смеялись, они говорили: «Да! А вы не знали? Это русские!» Потому что англичане в силу их культуры, их внимания к жизни животных, к жизни колониальных народов — они сразу видят черты, и они, абстрагируясь от содержания того, что говорит человек — а он иногда говорит очень, может быть, и важные, и интересные и красивые вещи — для них это обманки. Они видят реально, что искусствовед (пьет пиво) — он, значит, вытер сопли там это, о скатерть. Или там это... высморкался там в портьеру. Ну-у.. все, все понятно! (Смеется). Вот. А Парвус пошел дальше. Он сказал: «Хватит кувыркаться, ребята, давайте забирайте деньги из банков всех, и тогда русская экономика погибнет». И все пошли забирать деньги из банков. Ну, царю это надоело, ну ему жалко было русских, и все, ну... сам-то он, конечно, был человеком другой культуры, и культуры поведенческой, и культуры политической, он видел — несчастные люди в колонии, им кажется, что они делают демократизацию, а они делают деколонизацию. Но поскольку наверху-то были русские, то это деколонизация от самих себя. Послал к этому парусу гаишника там, да? Гаишник дал ему подзатыльника, Парус обкакался, этот, «тараканище», и на этом все закончилось. Революция закончилась. «Совет рабочих депутатов». Причем, интересно, как сначала стали арестовывать... (пьет пиво) у него... сам Парвус был зицпредседателем, а у него был зицпредседатель зицпредседателя, Троцкий. И полицейский пришел, а там Троцкий собрал какой-то фиктивный там съезд, на улице просто всех выбирал людей, и они там садились, и он, значит, им чо-то там читал, впаривал. Какой-то там гербалайф. Полицейский приходят, а ему Троцкий говорит: «Гражданин, вы по какому вопросу?» А он говорит: «У меня тут поста...»

— «Вот тихо, все! В порядке обсуждения. Вот сейчас у нас люди обсуждают, вот сейчас закончит доклад человек, тогда вы выступите». Ну, полицейский ждет. Человек, значит, это, заканчивает выступление, полицейский говорит: «Вот ну я тут пришел, предписание вас арестовать». Он говорит: «Хорошо, спасибо, мы приняли ваше, значит, постановление вот к сведению, оно подшито в протокол заседания... так, следующий вопрос». И вот там ждал этот полицейский, до конца досидел, пока там все это, значит, закончится, потом он его вот арестовал. Ну вот это вот Россия 1905 года, да? И, собственно, это суть вот ленинизма, все его вот это: резолюция, постановления какие-то. Ну… Остап Бендер одел шапку эту, значит, фуражку киевского полицейского, и стал собирать деньги там на провал, чтобы он это, не проваливался. То есть, большой каньон, деньги на большой каньон, на его ремонт, и заполнение этим, лимонадом. А народ, в России, конечно, а не в Америке — он радовался, что деньги собирают, хорошо, начальство — оно знает, ему виднее. И правильно, действительно! Давно пора! Вот какая была тогда ситуация. Потому что в России не было селекции на государство пусть. Люди не совершали ошибок и не погибали. За них все делали немцы, двести лет. И они вот в такой стране вот непуганых идиотов жили, с ними можно делать было в 1905 году все что угодно. И делали. Делали. И вот здесь возникает такой интересный вопрос о психологии людей, которые вот все вот это делали. Которые нам объясняют, а что же произошло с Россией дальше.

Глава 5

Лимонадный гипербаллон

инженера Гарина

Ну... как можно спорить там с подростком? Ну вот он говорит, что там лимонад, это там... вместо каучуконосов надо вот везде выращивать, значит, там лимоны, чтобы лимонад делать, давить их, в Белое море там выливать... и взрослый человек — он может сказать: «Ну, давай, ты уже взрослый, ты в седьмом классе учишься, давай просто вот так... с тобой сядем и подумаем вместе. Вместе. Вот эти вот заводы все — они же требуют огромного количества энергии. Там должны работать какие-то двигатели колоссальные. А это же очень дорого стоит. Это нефть, уголь, надо строить какие-то там электростанции, еще чего-то... вот паровые какие-то котлы гигантские, это же будет нерентабельно, и просто все рухнет, разорится». А подросток ему и отвечает: «Элементарно, Ватсон! Перпетуум мобиле! Опа! Перпетуум мобиле! Будет работать вечный двигатель, ну это же элементарно, понимаете? И все будет отлично. будет и лимонад, и все… чо хочешь, на улице там это, раздавать конфеты детям, бесплатно». И тут возникает другой вопрос: ну хорошо, а может, это где-то было в мире вот еще, нигде же не было? А Россия страна отсталая. Может быть, подождем, пока вот там в других странах начнут? И вот тут можно вспомнить замечательное произведение Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». Помните?

(Демонстрируются фрагменты фильма «Крах инженера Гарина»).

«Вот так вот, дядя»! Хе-хе-хе! То есть, вот у этих всех людей, но, конечно, не у Парвуса, а вот пониже уровнем, но достаточно серьезных, например, таких людей, как Красин, да? Я думаю, что когда Алексей Толстой писал «гиперболоид» — он имел ввиду вот Красина просто конкретно, в том числе. Красин был инженер, электротехник. И вот такой вот социал-паханизм подростка, который сидел на задней парте, и он мечтал, что у него есть какой-то прибор, или какое-то удивительное свойство, или просто знакомый волшебник, и он поможет ему стать самым сильным в классе, добиться внимания какой-нибудь девушки там, и еще что-то... И вот он сидел-сидел, мечтал-мечтал, а потом вот в это поверил. Когда формально он стал взрослым. А поверили в это русские потому, что западные дяди — они их вели под руки, и у них все получалось. Они сделали социальную карьеру. И в известный момент они перепутали фантазии о вечном двигателе с реальным его существованием. И когда они пришли к власти в Петрограде — за один месяц прорвало канализацию, полопались трубы, люди стали выбрасывать экскременты через окна, ну, пока было холодно, терпимо, но… скоро же там весна наступит, да? А что будет дальше? Они бросились вот к этому подростку там, говорят Эй, Володенька! Давай, включай вечный двигатель, уже мы не можем вот, тяжело». Вдруг оказалось, что никакого вечного двигателя нет. Володя вдруг вспомнил, что его нет, это просто его фантазии! Но он вел себя с исключительной наглостью, как будто у него вот там есть этот вот гиперболоид, он сейчас их всех там вообще пере это... перережет. А никто и не пикнет. Вот эта исключительная наглость — она является отличительным свойством людей, которые делали политическую жизнь в России начала века. А что было дальше? А дальше Володя бросился к тем людям, которые ему помогали, а ему сказали: «Ну, это шутка! Там эти вот колпаки, фартуки, ну, это клуб по интересам, понимаешь, там? Противень там, жареный гусь, хи-хи, ха-ха, «британские ученые шутят», у нас нет никакого ни вечного двигателя, ничего... поэтому давай сам там чегоо-то делай, придумывай»... И тут оставалось — что? Вариант парижской коммуны, сделать ноги, убежать. Но не хотелось, особенно не хотелось по русской наглости, потому что человек всю жизнь вживался в этот образ инженера Гарина, и вдруг вот так выяснить, что никакого у него нет этого луча смерти, и он никто?.. И перед ребятами как-то неудобно, поэтому... потому что стыдно, чо-то, может быть, этих всех ребят надо убить. А вот как их убить, если нет гиперболоида? А вот обратиться к тем людям, которые всю жизнь вели под руки дурака, и вот они сказали, что вот убить — вечного двигателя нет, а вот убить можем. Ты только подпись свою ставь везде, что это ты, а убьем мы. Мы сделаем! Все замечательно. И вот, понимаете, получилось то, что получилось. Но это то, что объясняет психологию людей, но не поведение общества. Потому что — общество предельно рационально. Что заставляло русское общество вот 1906-1907 года так куролесить? А то, что оно была фиктивно, оно действовало не от себя. Ребят нашли у таксопарка, они все были персонажами. У них ничего не было за душой. Русское общество что появилось бы к 1937 году вот, через 30 лет, само собой. Если бы не было этой катастрофы, и оно даже появилось, потому что у людей стали какие-то не фиктивные задачи там, ну... допустим, у человека задача там — стать полярным летчиком, вот «хочу быть полярным летчиком», тогда это, ну, космонавт, считай, в шестидесятые годы. А в 1906-7 году он говорил: «Я хочу быть говночистом или инопланетянином». Возникает вопрос вот, что такое революция, да? Это вот какие-то фантазии, запросы людей, и потом механическое осуществление вот этих всех запросов и фантазий при помощи очень грубой-жестокой власти, и в основном главным орудием этого осуществления был военно-морской флот. И в конце концов произошла встреча военно-морского флота, вот этих вот, значит, борцов с червями в борще, и интеллигентов. Оно произошло, когда после октябрьской революции двух крупных революционеров и функционеров временного правительства Шингарева и Кокошкина в больнице, где они лежали, зарезали матросы. Причем, говорят, что вот их зарезали там... послали убийц каких-то, послал Ленин, это... никому этот Шингарев и Кокошкин — они не были нужны. А Шингарев некоторое время — он был совсем дурак — он некоторое время находился в тюрьме, в тюрьме там читал «Три мушкетера», вот мучился, мучился почему? Он был богатый, и тогда это был еще конец 17-го года, начало 17-го, там все можно было легко решить за небольшую сумму, ну, хорошую ему там камеру бы сделали, протопить... а он вот говорял «Я взяток не даю». Читал, значит, это... «Три мушкетера», сидел там под одеялами, и потом выхлопотали его, значит, перевод из тюрьмы в больницу. Ну, в больницу его отправили, там были у него, значит, эти, охранники, какие-то молодые ребята... Они казали: «Дедушка! Ты этом… похмелиться, отметить выход из тюрьмы, да»? Он говорит: «Я взяток не даю, не надо, это безобразие», но вроде там были его родственники, друзья, они там денег им дали. Ну они сходили, купили, и там, в соседней комнате, где он лежал и читал «Три мушкетера» они стали играть в карты, играть на гармошке там, чо-то кричать пьяные... Он к ним вышел и сказал, что «вы гадкие, вы неправильно себя ведете! Вы мешаете мне спать, и другим вот больным, как вам не стыдно, я вас сейчас вот в угол поставлю»! Ребята молодые — они даже опешили, они даже не стали его сами бить, они решили «чо это»? Они побежали жаловаться, рядом там в соседней там пахан у них был, анархист какой-то, говорят: «Чо-то там оборзел контрик вообще, не знаем»... Он пришел там, взял еще своих этих дружков, ну и они вот этого Кокошкина, он там еще лежал — они его убили просто за компанию, а с Шингаревым они серьезно поработали, они отрезали ему член. И он лежал в крови, плакал, говорил: «Ну мне больно, я не могу, дайте мне, убейте меня», и врач ему дал морфий, и он умер там, да? Вот это — соединение броненосца «Потемкина» и вот этих вот чудиков, которых англичане там 15 лет вели хначит, это... управлять государством.

Ну мы немножко с вами отклонились. Ничо сегодня толком не сказали, какой-то философией стали заниматься, куда-то меня потянуло... вот. Давайте ребята выпьем за то, что... значит, это... меньше вот этого всего лимонада, больше реальной фактуры, обещаю в следующей лекции исправиться, и дать много конкретного материала по теме. А пока... ну чо я могу сказать вам? Вот у нас тут это... газетки… «Утиная правда». Номерочки с дарственной надписью Дмитрия Евгеньевича — пожалуйста!

Заказывайте, можно приобретать! Есть номера... Материал исключительный, и в том числе — есть и по нашей теме тут статьи тоже. Вот. Ну… (поднимает кружку) За конкретику! (Выпивает до дна.)

Подписывайтесь на канал, подписывайтесь на патреон, присылайте вопросы, замечания, требуйте новые темы, критикуйте, и — вот в последнее время — лайки! Ставьте больше лайков! На самом деле — это важно, потому что это повышает рейтинг канала, они по лайкам смотрят, на ютубе! Так что не стесняйтесь, лайкайте!

До новых встреч!

На экране текст:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом,

расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Спасибо за внимание!