Просмотр кода страницы 018. О бизнесе - 2. Что такое удача.

[[Файл:018. О бизнесе - 2. Что такое удача.jpg|без|мини]]
Други мои! Ютубошвилли и ютубошвильки!
Сегодня я решил продолжить наш цикл бесед о бизнесе. Потому что, конечно — лекции по астрономии, политбеседы, но, тем не менее — о бизнесе-то ролик занимал длительное время второе место. Его посмотрело на сегодняшний день более четырнадцати тысяч человек. Поэтому — продолжим об отечественном бизнесе, (достает салфетки). Фактически — по просьбам трудящихся, (ставит на стол тарелочку с нарезанным ананасом).

Ну — в прошлый раз шампанское не понравилось, раскритиковали — сказали, «дешевое»… ну «ФилиппонА» — конечно, это, там, не шедевр какой-то мирового виноделия, но —  настоящее, серьёзное шампанское, произведено в Шампани, и, кстати — фирма является поставщиком Каннского фестиваля, я считаю — неплохо. Ну, не очень дорогое, да, четыре тысячи за бутылочку, ну... ну что делать? Но если не нравится — я могу и заменить, вот. Усилить, так сказать. Усилить! Вот! (ставит на стол коробку). Опа! Это у нас, пожалуйста — «Вдова Клико», «Ля гранд дам», не какая-то там «желтая этикетка». Вещь посерьёзней, две тыщи шестого года. Вот. Вот так! Или! Или:

Вдовы Клико или Моэта 

Благословенное вино 

В бутылке мерзлой для поэта 

На стол тотчас принесено.

Моэт — Клико есть, Моэт, вот — сейчас будет. (Ставит на стол вторую коробку).  Ой, тяжелая! «Дом Периньон»! «Дом Периньон» — это, извините — по-моему, самое дорогое шампанское. И тут уже не Каннский фестиваль, это поставщик лично королевы Елизаветы Второй. Вино винтажное... 1998 год, у него есть такая особенность, у этого вина — так, это мы уберём, ДЕШЕВКУ, (убирает первую коробку со стола ) — тут только удачные года, если год неудачный — оно не уйдёт в серию и его не продают. Вот. (Кладет коробку на стол боком, рассматривает). 35 тысяч, рубликов. Мне — честно я вам скажу — ничо это не нужно, ну — мне вот это всё вот, «напитки» — они как керосин. Но если нужны, нужно — ну, вы хотите — ну, для меня закон, понимаете? Ваше желание... ваше желание — для меня закон! (Выдвигает из коробки ящичек, там лежит бутылка). Вот оно, пожалуйста! (Ставит раздвинутую коробку с бутылкой, разворачивает лицевой стороной к зрителям). Чтобы вам было лучше! Вот мы его сейчас будем, значит... (разворачивает коробку, кладет на стол) дегустировать, или даже, если называть вещи своими именами — пить. (Вынимает бутылку). Всё солидно, без этой аляповатости, культурненько. (Закрывает коробку, убирает со стола). Вот так. Опа! Ой. (Достает бокал). Бокал. И — к шампанскому, естественно, «ракушечки». Вот они! (Ставит на стол тарелку с устрицами). Ракушечки! Ой, немножко пролились, ну извините. Извините, ракушечки... (достает нож и вилку). Ну — вообще, едят, конечно, ложечкой, на самом деле, ну... вы уж простите меня! Культура — сами понимаете — «завод Лихачёва». (Выдавливает сок из лимона в тарелку). Поэтому... что-то получается, что-то нет... а вы делайте замечания! Замечания. Будем расти! В соответствии с вашими замечаниями. 

(Пододвигает бутылку, рассматривает). Так, ну что? Вскрываем? (Начинает освобождать пробку от мюзле). Она прям вот щас в полоток как даст! Как это — «Вино кометы». (Отрывает фольгу). Так, ну что, попытаемся открыть? (Вытаскивает пробку). Опа! Ух! (Нюхает). А как наливать, одной рукой? (Наливает). Руки-то трясутся уже, понедельник! Так-так-так-так! Вот. Добавим! Добавим... вот. Ну... хотел сказать «пусть всегда будет водка, колбаса и селёдка», но — к шампанскому рифмы нет, только вот у Пушкина, понимаете? Поэтому просто давайте выпьем за удачу нашего ютуба! (Пьет).

Ну... (оставляет бокал в сторону) будем считать, что вкусное. (Пододвигает тарелку с устрицами). Я в этом не разбираюсь. Это только всё для вас, только для вас. Вот. (Накручивает устрицу на вилку). Улиточку! Кхе-кхе. Иди сюда, так. Вот. Будем есть. (Съедает устрицу). Ну — ничего, ничего. Устрицы ничего. Ну — я не большой любитель, так, символически. (Отодвигает тарелку). Символически. Вот. 

Ну, значит... О чём мы там? О бизнесе. О бизнесе, поговорим.

Вообще — русские люди отличные актеры — это я не о себе... писатели — ну, частично о себе... и режиссеры — тоже о себе, но частично. Поэтому, если бы всё нормально развивалось, конечно бы Россия была бы одной из крупнейших держав современной игровой индустрии. Компьютерных игр. Ну, может быть, не первое место, но второе — точно. А я так думаю — и первое.  К чему бы это привело? Ну, в принципе, было бы всё то же самое. И, кстати — в России, в России, я думаю, процесс специально тормозят. (Наливает шампанского в бокал). А в сопредельных государствах, похожих — не тормозят, поэтому — на Украине есть несколько хороших игр: «Казаки», «Сталкер»... отличные игры, ещё какие-то есть. Белоруссия: «Танки». Даже в Белоруссии — есть, а Польша щас считается лидер европейских всех игр. Вот «Ведьмак», там сейчас по стимпанку делается замечательная игра... и объективно — все хвалят, ну, действительно хорошая вещь... Россия отстаёт, но —  менталитет-то похожий, дали бы условия, возможность — были бы хорошие игры. 

Вот предположим — игры в России сделали. Сделали в России. (Поднимает бокал, выпивает.) РПГ. В РПГ (вытирает салфеткой губы) главный герой, аватар — он обладает определённым количеством качеств: сила, здоровье, харизма, или обаяние... интеллект, и что-то ещё, и, кстати, — вот то, что сейчас уже школьники понимают, что сознание человека состоит из нескольких пунктов, и параметры его — они делятся на пять, семь, десять каких-то градаций — это огромный шаг в плюс, потому что раньше… в период этот, раньше люди думали — какие люди: там, умные и неумные, красивые и некрасивые... А тут есть комбинации: умные, но не красивые там, или — выносливые, но не сильные там, и так далее, «ловкость» там есть, и так далее. В принципе, если бы русские делали РПГ — там были бы все бы такие же параметры, они бы придумали... За одним исключением. В этих РПГ играх есть такой параметр: «luck». «Удача». Вот этого параметра точно никогда не было бы в русских играх. Потому что русский человек не понимает, что такое удача — не то чтобы он неудачливый, но... понятие «удача» для него непривычно, и я хорошо помню: когда я столкнулся с этими играми, мне было уже лет, наверное, тридцать, и я не очень понял сначала, что это такое. Ну а — в игре понятно, что это такое, это параметр, который ответственен за позитивные события в игре, то есть, допустим, если игрок ищет сокровища — то он их чаще и больше находит, если он стреляет — то у него чаще бывают критические выстрелы и реже отказывает оружие, если он играет в какие-то встроенные азартные игры — внутри РПГ-игры — ему больше везет, идет хорошая карта, и так далее, и так далее. Это важный, важный параметр. Почему у русских его нет? Почему они это не замечают? И к каким последствиям это приводит? Вот, можно здесь поговорить.

(Снимает парик). Жарковато! Жарковато. (Выпивает из бокала, разочарованно кивает бутылке, отворачивается от нее, вытирает салфеткой губы, указывает пальцем на полоску на лбу). От шапки! В данном случае — от парика. Э-э... дело в том, ну — как я полагаю, причина в этом — что русские как нация сформировались в период, когда им страшно, удивительно везло. Что такое восемнадцатый век в России? Триумф! Девятнадцатый век? Триумф! Отчасти вызван, конечно, этот триумф какими-то причинами, связанными с географическим положением, хотя это тоже, в принципе, удача, с трудолюбием народа, с дипломатическими способностями, но, в значительной степени — это просто удача. ВЕЗЛО. И русским стало казаться, вот — как дети. Они... отец играет в рулетку, всё время выигрывает, они смотрят на него, и им кажется, что так и должно быть: он ставит на какие-то цифры, всё время угадывает и ему платят деньги. И хорошо, отлично, это есть вот такая работа. А когда прошло какое-то количество времени и везти перестало — это стали воспринимать как мировую несправедливость, что вот свалились какие-то на Россию несчастья, революции, войны, террор, и откуда всё вот это взялось — прям непонятно. А на самом деле всё очень понятно. Чем больше везёт — тем, в конце концов, маятник в обратную сторону с большей силой... он качается. И поскольку русские сформировались в период своего вот этого триумфа государственного — у них навыков, и вообще понимания того, что такое удача, что удача быстротечна, что она очень локальна, и свою удачу надо не упустить — вот этого они не понимают. Я в своё время читал биографию Исаака Ньютона, и я поразился, пожалел его! Этот человек, обладая выдающимися способностями, занимая высокие посты в государстве, пользуясь огромной протекцией со стороны, там, аристократов — он только в конце жизни добился того, что ему дали дворянство, то есть, он даже будучи уже там руководителем монетного двора, который чеканил монету — он не был дворянином! И ему дали дворянство, как исключение, а по своему происхождению он был просто крестьянин богатый, его отец был богатым крестьянином. Сравнить с Ломоносовым — Ломоносов — он с младых лет стал дворянином, сначала личным, потомственным потом, и даже этого не заметил. Не заметил. И дворянство в России очень легко получалось. И очень легко в России приобретали имения. Ну, например — много имений было... просто раздавалось, потому что колоссальная территория, новые земли, население редкое, вот — отписывали, там, большие имения, и люди становились помещиками. А что такое помещик где-нибудь в Германии? Это сначала триста лет нужно было к этому идти, чтобы получить небольшое поместье, а потом столетиями... люди в него вцеплялись и за него боролись, пытались его отстоять от всякого рода поползновений... и Василий Розанов — он в своё время сказал, что в России капитал, деньги — они все появляются так: кто-то дал, выиграл в карты, ещё что-то, а вот такого серьёзного труда, результатом которого стало приобретение собственности крупной — нету, и поэтому русские так же легко, в принципе, относительно легко, отказываются от всех этих льгот и собственности. Там где другие народы стоят до последнего — они думают: «а»! Ну и ладно! Ну, отняли имение, выгнали, там, за границу — ну и... ну и ладно, ну и ладно, ну и всё. Фиг с ним! А… (раздумывает. Берет бокал). Ананасик. (Пьет). У нас там есть ананасики ещё. Ну —  шампанское с ананасами... традиционно. Посмотрим, что они из себя представляют. (Берет кусок ананаса, ножиком вырезает серединку). Центр надо было, конечно, убрать... (ест). Неплохой. Ананас неплохой. 

А что такое вообще бизнес? И что нужно для успешного бизнеса? Две вещи. Во-первых — первоначальный капитал. Все эти россказни, что вот, человек начал с нуля, там, стал бизнесменом — такого не бывает, это как, знаете, в анекдоте: американец, было у него пятьдесят центов, купил на него апельсин, выдавил из него, значит, сок, продал за доллар, потом купил два апельсина, четыре, восемь, и так он работал пять лет. А через пять лет у него умер дядя в Калифорнии, оставил ему наследство, и он стал миллионером. Вот так. Так оно и есть, должна быть первоначальная сумма денег, пускай не очень большая, но —  существенная. И на этом навернулись очень многие русские эмигранты, которые в подштанниках в девяностые годы поехали покорять Америку, Европу. (Ест ананас). Ну — лет за десять кувыркания не мелководье поняли, что чтобы собрать минимальную сумму, необходимую для даже маленького бизнеса — им нужно так работать пятьдесят лет. То есть, это — детям, или внукам, а свою жизнь положить на тупую, грязную, бесперспективную, монотонную работу. И больше никак. Есть исключения: когда общество меняется, происходит слом общественного уклада, раскол государства, и в этих развалинах можно там что-то муравьишке быстренько приватизировать, но на Западе другой случай, там всё уже устоялось, веками... вот если бы эти эмигранты здесь были — они могли бы что-то сделать, и многие сделали. Вот. Пойдём дальше. А каково второе условие бизнеса? (Наливает шампанского в бокал). А второе условие — это удача. Не трудолюбие, не интеллект, не образование, не тонкий расчёт, способность к планированию, а просто УДАЧА. (Пьет). Занимаются сто человек одним и тем же бизнесом, у девяносто девяти дела так себе идут, разоряются, или находятся на том уровне, на котором начали, то есть — сводят концы с концами, а один случайно вот... причём — случайно! (Отрезает ананас). Стал печь какие-нибудь… (ест) печенья... а вдруг они пошли как-то. А почему пошли, даже и не очень вкусные? Ну — так получилось. Или — купил землю. А там, оказалось — нефтяной участок. Или ещё что-нибудь. В общем — лотерея. А потом, задним числом — конечно, люди — они подводят себе базис, и объясняют, что, ну — а почему мы такие богатые? А вот мы —  дальновидные, мы думали, мы работали, мы вкладывали… — ерунда. Ерунда! (Отрезает кусок ананаса).  

Но тут возникает вопрос. (Ест). А что такое вообще удача? Для русского человека это чо-то внешнее. А для западного — и это кардинальное отличие — это свойство аватара. Что ему везёт. Так же, как сила, интеллект, обаяние, красота, Удачливость! Одни люди удачливые, другие — нет. В какой-то степени это обстоятельства. Но главное — дело вот (указывает на голову) здесь. Или здесь. (Указывает на сердце). Что хорошо видно на отрицательном примере. Неудачник, лузер. Почему он неудачник и лузер? Потому что «стечение обстоятельств»? В какой-то степени — да, но, как правило — дело в том, что это либо психически больной человек, либо — неправильно воспитанный… не то что не воспитанный — неправильно воспитанный, не в той системе приоритетов. Либо ещё какие-то причины, которые В НЕМ. А каковы свойства удачливого человека? Неудачливого — понятно, лузера — понятно. А удачливого — почему ему везёт? Я над этим думал. И мне кажется, что... две причины. (Поднимает бокал). Во-первых... (пьет)… это человек очень наблюдательный и осторожный. Вот когда человек начинает хвастаться, говорить, что он очень удачливый, всё у него хорошо, замечательно — он уже труп. Если хорошо тебе — молчи. Это прекрасно понимали в Античности, потому что в Античности люди взаимодействовали с удачей, удача была персонифицирована. Это была богиня, Фортуна. С ней устанавливали контакт, ей приносили жертвы, у неё был определённый характер, и люди чувствовали вот на уровне биологическом, что такое удача, и в Античности, у античных сверхлюдей, потому что они гораздо были более человечными и более тонкими существами, чем современные люди, более опытными… после провала люди только подходят к этому уровню... они вывели формулировку, формулу: боги завистливы. Если у тебя всё хорошо — боги приревнуют к тебе, и сделают, чтоб тебе было плохо. Потому что, а чо — «с таким счастьем — и на свободе». Но это не значит, что нужно юродствовать, там, и говорить: «Я там знаю, откуда у бэдного евгэея деньги? Я е… У меня ничего нет, я бэдный человэк» — вот этого не нужно делать, это другая крайность которая тоже, как бы… народа — его всё время боги и наказывают тоже. Юродствовать не надо в таких серьёзных вещах. Вот, но — страх божий иметь надо, иметь чутье. И это видно с детства. Вот один ребёнок всё время падает, шишки себе набивает, а другой осторожный. И как-то вот, ну — как бы «везёт». А он реально просто внимательный, он смотрит — где там качели какие-то качаются, под которые можно попасть, где-то вот собака какая-то кусачая, которую надо обойти, ещё что-то... Это первое. А второе — что удачливый человек, при всей своей такой спокойности, скромности, расчётливости, осторожности — человек очень хищный, быстро реагирующий, и своего не упускающий. То есть, это вот он как — кот в камышах. Вот он там чо-то, камыши вот эти, тростник растёт — и вы слышите там какое-то «шур-шур-шур», чо-то кто-то ходит там, кот, ходит-ходит, полчаса, час, а потом — УАА!  (Изображает нападение). И утку какую-то он там хватает, и тут же её уносит, и всё, и нет его, все. Вот. 

Вот этого чувства… ну вот, первое, что скромность-осторожность, там — у русских можно по-разному, но что у них нет вот этого вот броска последнего-фатального, и они всегда пропускают свою удачу — это совершенно очевидно. И поэтому, конечно, русские дали слабинку в бизнесе, они были бизнесменами хорошими до революции, но то, что произошла революция, всё у них отняли и они до сих пор не могут подняться — это не случайно. Не случайно. И потому, что они были обожравшимися котами, везунчиками! Ну что такое Россия девятнадцатого века, представьте себе? Ну вот по периметру сидят десятки народов, которые... которых русские все обслужили. Кому там ухо свернули, кому там нос штопором как-то закрутили там, кому-то ноги переломали — они все лежат вокруг и плачут, все. Вот Швеция, Польша, Турция, Иран, Китай — все, всех обслужили, понимаете? И при этом они сидят у себя там в Петербурге-в Москве... «этот стон у нас песней зовётся». Приезжают иностранцы, видят триумф колоссального государства, самой протяжённой такой вот метрополии в мире — и они ещё чем-то недовольны! При колоссальных богатствах, и там дворцы необыкновенные, бурное развитие промышленности, культуры, музыка, литература там — и всё со страшной силой развивается, а они плачут. Плачут, бедные-несчастные, тяжёлая-отвратительная жизнь какая-то, депрессия у них там какая-то,  БЕЗЫСХОДНОСТЬ. Безысходность. И иностранцы, когда едут, первый раз едут в такую страну, они думают: ну сейчас приедем — там карнавал просто. Вот день и ночь карнавал! Приезжают — а люди плачут. Приехали к Абрамовичу там, миллиардеру — он плачет, «бедный-несчастный я», вот там на яхте сидит, денег у него нет. Значит — что этим людям надо? Решили, что надо мировое господство. Ну — всё остальное уже есть! Только власть над миром вообще получить — и всё! И отсюда все вот эти страшилки пошли, что «русские, там у них завещание Петра, они хотят покорить Европу, там, все», а реально разобраться — никаких планов таких у русских не было, ну нет ни одного там какого-то вот «майн кампфа» у русского человека, чтобы вот прочитать, что он хочет чо-то кого-то, чо-то там завоевать. А вел себя именно таким образом! Люди вот именно так себя вели, потому что они сформировались, повторяю, в период крайнего такого вот везения. Везения. 

И — соответственно… (берет бокал, поднимает) ваше здоровье! (Выпивает). Соответственно — ещё  один момент. Принципиальный, очень важный. 

В молодости, мне было лет двадцать, я прочитал книгу, повесть Жоржа Сименона, случайно. Я не сторонник был каких-то там детективов, не нравилось мне это всё, я читал серьёзную литературу, философию, ну вот — книжка попалась, я её прочитал. И она произвела на меня очень большое впечатление, у него есть такая повесть, она не связана с этим циклом о Мегрэ. Вот — и, кстати, Сименон — он ведь такой очень русифицированный человек, потому что он сам из простой семьи там, жил у себя в Бельгии, там где-то шахтёром каким-то простым был, ну — он немножко так выбился в люди, всё, но — кто ему привил интерес к литературе? Русские студенты, которые у них снимали там в начале века жилье... вот, с ним беседовали, общались там, они все знали французский, и они ему привили интерес к художественной литературе, к сочинительству, и вот с того времени он стал писать, и постепенно стал одним из самых популярных западных писателей.

Вот, у него такая была повесть, называется «Поезд из Венеции». Такое значимое название, потому что сразу вспоминается Томас Манн, «Смерть в Венеции», и вообще — Венеция для европейца — это особый такой город, мистический. Это, на самом деле, не детектив, это история человека. А смысл там... ну — содержание такое… Я советую прочитать эту небольшую повесть, она, уверен, вам понравится. А на меня она тогда произвела особое впечатление, потому что я только начинал жизнь, и я что-то понял в своей жизни, в жизни окружающих... и это понимание — оно мне потом помогло в жизни сильно, в том числе помогло моему успеху коммерческому. 

Сюжет такой: парижанин, (режет ананас) обычный человек, работающий клерком в фирме, (ест), а это где-то шестидесятые годы, или семидесятые двадцатого века — едет с семьей отдыхать в Венецию, и по делам вынужден оставить семью, и поехать один в Париж на поезде. Ну, семья у него там — двое детей, супруга... а ему так лет сорок, он, ну — не глупый человек, но и не умный, некрасивый, ну, скажем так — заурядный. И — такой честный, порядочный трудяга, трудящийся. И он знакомится, точнее — с ним знакомятся в купе поезда — с каким-то странным человеком, с неопределённой внешностью, непонятной национальности, который очень так ловко, быстро с ним ведёт разговор, и выуживает у него всю информацию — где он работает, чем занимается, куда едет, какое у него имущественное положение, и так далее. А потом так, невзначай, подводит всё к тому, что в Лозанне, где они остановились, он должен по просьбе этого человека забрать портфельчик в камере хранения, и передать его, отвезти там куда-то на квартиру, что он и делает. Ну — там так всё убедительно Сименон описывает, человек внушаемый, пассивный, такой стеснительный, и этот человек навязывает ему волю, свой сценарий, при этом сам он куда-то исчезает, ну и в результате он берёт там какой-то чемоданчик, приходит по определённому адресу, видит там труп, с ужасом убегает, хочет от этого чемоданчика избавиться, не знает, чего там, ну, в конце концов так получается, что он приезжает с ним в Париж, его вскрывает и видит там СУММУ, больше миллиона долларов. Ну — по нынешним, современным ценам, там, я думаю — больше. Ну — миллион — я так, условно говорю, «миллион», то есть сумма для него колоссальная, для его образа жизни, вот которая позволяет ему мгновенно всё изменить. И вот он пытается что-то с этим миллионом делать. Сначала он в ужасе, боится, что его вычислят там, убьют, потом понимает, что так вот — случайное стечение обстоятельств, что этот человек, который ему делал получение — он тоже погиб, никто про него ничего не знает, и деньги его. А чо с ними делать? Он зашорен, он всю жизнь вот «работа-дом, дом-работа», он пытается какие-то суммы там брать и тратить, в семье говорит, что он стал играть на бегах, выиграл какую-то сумму небольшую там, потому что большую сумму он боится называть, делает какие-то подарки, одевает... покупает себе новый костюм, на работе к нему начинают относиться иначе, ну — французы — они решают, что у него, наверное, какая-то богатая любовница, которая ему, значит, там... за ним следит, помогает... ну и потом вот он пытается что-то делать ещё, и ничего у него не получается — не может он выйти из этого ритма жизни, в который вошёл, и в конце какая-то возникает нелепая сцена, секретарша какая-то некрасивая, девственница пожилая — она его там... на него набрасывается в кабинете после работы там, в офисе... у них какой-то там, значит, половой акт, контакт, и в это время — там забыл вещи, наверное — заходит начальник, и смотрит — они там на ковре там, значит, какие-то голые... вот, и он от смущения, от незнания, чего делать — машинально открывает окно и бросается на мостовую. И погибает. 

И вот — я, прочитав это произведение, будучи человеком молодым, бедным и зашоренным вот этой всей жизнью всей, бытовой — я понял, что у каждого человека есть свой потолок. Вот та сумма, которую он может освоить. И у большинства людей она небольшая. Ну, а вот у таких там бомжей вообще микроскопическая, вот дать бомжу сто долларов — и всё, его убьют через дня, никакого счастья не будет. Инженер жил себе потихонечку советский, там, пил — выиграл в лотерею «запорожец». Сел на «запорожец» пьяный — разбился насмерть. Вот. Потому что это не его деньги, и не его сумма. И большинство людей являются неудачниками, потому что они запрограммированы на неудачу, они проходят мимо своей удачи, она есть у каждого человека. Удача — это редкий случай, стечение обстоятельств. Но жизнь у человека довольно длинная, и всегда у человека есть пятнадцать минут триумфа, и есть один-два-три случая, когда ему улыбнулась удача, и он её как камышовый кот должен схватить, взяться за неё и изменить свою жизнь к лучшему, но это — очень трудно! Получается, что это как давление такое, колоссальное вот, он вроде руку тянет, а он не может её протянуть. Возникает центростремительная такая сила, очень трудно человеку изменить план своей жизни. Даже в лучшую сторону. При самых благоприятных условиях. У каждого есть свой потолок. Поэтому, удачливый человек — это человек свободный, который может ''изменить''. Что бы сделал удачливый человек на примере вот... на месте вот этого вот, героя Сименона? Он бы пинком вышиб свою жену, детей, послал нафиг своего начальника, и начал бы жизнь с нуля, бытовую жизнь. И она была бы другая, она была бы лучше. А там описано, что жену он — не любил, дети его тоже особо не интересовали, ну, так — тянул лямку, всё ему надоело... он это сделать оказался не в состоянии, и оказался не в состоянии вообще смириться со своей удачей. Его удача неожиданная, нежданная — она раздавила. 

Вот на этом хочется закончить, хотел я какой-то сделать здесь вывод... вывод... а какой вывод? Я даже и не помню уже. Не помню… (Достает бумагу с текстом, молча читает). Ну да... ну, вроде, наверное — всё... сказал. Не знаю, насколько ясно... насколько интересно... у каждого человека есть какие-то свои свойства. Положительные, отрицательные. И у каждого человека есть своя жизненная ситуация. Я пережил в своей жизни колоссальный крах — это крах государства, в котором я жил, общества, в котором я жил. И я прекрасно помню, что я воспринимал этот период — девяностый год, девяносто первый, девяносто второй — как страшный крах. При этом я понимал, что меняется общество, меняется страшный вот этот мир, но — страшный мир — он был мой, родной, понимаете? Я к нему адаптировался, я к нему привык, я знал, как в нём жить, а как жить в новом мире — я не знал. А если бы я был человеком незашоренным — я бы понял, что передо мной открываются колоссальные возможности. И я свободен, и я могу эти возможности все, так сказать, реализовать, осуществить.. ну, отчасти так и получилось, но — так, задним числом, само собой, без сознательного какого-то выбора. 

Что-то хотел сказать, и забыл. Что же такое? (Женский голос за кадром: «Крах, крах пережил. Много крахов, несколько крахов). Несколько что? «Крахов»? Нет, это... я не про это хотел сказать. Я хотел сказать про что-то другое. Вот что я хотел сказать, я вспомнил. (Режет ананас). Почему... потом оказалось... эмпирически, без какого-то сознательного выбора, (ест ананас), что я удачлив... в бизнесе? А потому что у меня нет потолка. У каждого человека есть предел его возможностей. Для бомжа это сто долларов. Дать ему сто долларов — он заметается, покажет кому-то, его же эти друзья-бомжи и убьют, и милиционер изобьет его, выбросит на улицу, там он замерзнет... ещё чо-нибудь — ничего хорошего не будет. Вот бутылка пива — нормально. Пятьсот рублей — отлично! Дальше — проблемы. У подавляющего большинства людей потолок — это очень небольшая сумма. Ну, конечно, не как у бомжа, но… то есть — дать обычному человеку сто тысяч евро, сказать: вот, на тебе, делай с ними, что хочешь. Он сделает что-нибудь очень плохое. И для себя и для других. А я могу освоить любую сумму. Миллиард долларов? Легко! Я даже не замечу. (Указывает на бутылку). Тридцать пять тысяч рублей. Вино. А куда оно пойдёт? Что я его, пить, что ли, буду? Я его вылью! Я не пью, понимаете? (Наливает в бокал). Ну, немножко выпью. Буду я об этом думать, там? Я забуду через пятнадцать минут. Мне важно снять, сделать антураж, чо-то упомянуть там... пошутить... и всё! (Пьет). Это связано, конечно, с моей деятельностью основной: философ. Для философа всё как-то... так... он равнодушно ко всему относится, в хорошем смысле этого... в смысле — равновесно. Поэтому я никогда не нервничал, действовал очень хладнокровно, и в бизнесе принимал правильные решения. А когда видел удачу — я её видел тоже хладнокровно, и — хватал, и уволакивал в кусты. Ну вот, например — Наташа. Жил себе... одиноким, уже не молодым человеком, появилась прекрасная девушка, говорит: «Дмитрий Евгеньевич, я вас люблю»! Я её — в охапку, в камыши! (Пьет). И очень доволен! Мне кажется — она тоже. Я не упустил своего счастья!

Вот, ребята, давайте за это выпьем, не упускайте своего счастья, своего «luck-а»! Оно есть у всех, надо только его увидеть! Верить в него, и оно — придёт! А если пришло — относитесь к этому, как к именно удаче и благодарности, а не как к закономерности, как бедные-несчастные русские в девятнадцатом веке. Они думали, что они столетиями будут всем бить морду, нос там куда-то на затылок натягивать, грести миллионы, создавать гениальные произведения, и дальше, и дальше, и дальше... нет! Была карта, а потом карта изменилась. Надо к этому относиться благодарно и спокойно. Но счастье есть. Как сказал классик: «Нет счастья на земле, но есть покой и воля». А покой и воля — это же и есть счастье! За счастье ребята! (Поднимает бокал, выпивает до дна).

Значит, так: сильно потратились (показывает бутылку) поэтому — донатик, донатик и донатик. Подписывайтесь на наши ресурсы, пишите, критикуйте, предлагайте новые темы, вместе мы с вами сделаем прекрасный, замечательный ютуб-канал!

До свидания!


На экране надпись:

'''Если Вам понравился этот ролик, Вы можете'''

'''принять участие в проекте, переведя любые'''

'''средства на следующие счета:'''

• '''Сбербанк: 4276 3801 3665 0335'''

• '''Paypal: <nowiki>https://www.paypal.me/galkovsky</nowiki>'''

• '''Яндекс.Деньги: 410017215606874'''

'''Вы можете также поддержать канал на патреоне:'''

'''https://www.patreon.com/galkovsky'''

'''Все средства, полученные таким образом,'''

'''расходуются на развитие нашего ютуб-канала.'''

'''Спасибо за внимание!'''

<br />