015. Политбеседа №2. Масоны и ЕС

https://www.youtube.com/watch?v=cXJpM4Dudho

Други мои! Дорогие Ютубштейны и Ютубштейнки!

Да! Вы уже догадались? Это я!.. Политбеседа, да! Садитесь, усаживайтесь. Как заказывали! Сказали: «Надо», мы — пожалуйста, со всем удовольствием!

Сегодня поговорим тоже по вашему заказу. Вы — хозяева Ютуба! Вы диктуете повестку дня. Поступил запрос, рассказать про масонов. Расскажем! Какие проблемы? Пожалуйста! Расскажем. (Достает пивную кружку). Градус будет, конечно, после прошлой передачи, поменьше. Поменьше. (Достает бутылку пива, рассматривает этикетку). Потому что, если на высоком градусе, то... темка-то такая!.. стремновато. Стремновато. (Кладет на стол открывашку, снимает кепку, эффектным жестом выбрасывает ее за кадр, указывает на красную полоску на лбу). Это от шапки. Вот. Значит, что мы имеем? Ну, неплохое пивко... как раз под тему. (Открывает бутылку). Там Мюнхен, то-се... Но шо-то есть. (Льет из бутылки в середину кружки, получается полная кружка пены). Так-так-так-так-так-так-так. «Требуйте долива». «После осаждения пены». Ну чо-то как-то... Очень пенное. Ну ладно, потом продолжим. (Отставляет бутылку). Вот. Ну, к этому делу, сами понимаете, продукт. (Достает сушеную воблу). Классика, все, как полагается. (Стучит воблой об угол стола). Стол хлипкий какой-то... Ну ладно. (Отламывает голову рыбе). Вот.

Поговорим, значит, сегодня о, вот, них. О них. Поговорим. (Чистит рыбу). Как заказывали! Значит, если хотите в чем-то разобраться, хотите в чем-то разобраться — первое, что нужно сделать — дать дефиницию. Ну, то есть определение: что перед нами, или кто перед нами. Ну, скажем, девушка-студенточка, вы за ней ухаживаете, ухаживаете... чо-то нейдет. Вроде чо-то есть, а чо-то вроде и нету. Кто такая, что? А девочка говорит: «А я вот учусь в институте, учусь в институте... и подрабатываю на улице еще». Ну: «Я была молода, мне были нужны лайки». Все! (Изображает щелчок затвора объектива фотоаппарата). Зафиксировали. И дальше сами решаете: если серьезные отношения — бегите сломя голову. Ничего не будет! А приятно провести время — да со всем удовольствием, все, пожалуйста, хи-хи, ха-ха, все будет нормально! Нормально. Но важно вначале — важно — зафиксировать объект. Классифицировать его. Кто перед вами находится? Кто он?

Чел. Каждый день, каждый день... ездит на метро. Со станции «Курская» на станцию «Улица 1905 года». Приехал — и обратно, туда-сюда, туда-сюда, и так два с половиной часа, в час пик, утром, и два с половиной часа еще вечером. Почему это? (Кладет рыбу на стол, берет бутылку). Почему? Почему? Сумасшедший? Может быть! Может быть. (Доливает пива в кружку) Но, скорее всего — ну, мир какой он? — разумный, осмысленный. (Поднимает кружку). Пусть всегда будет пиво, ветчина и крапива. Ребята! (Пьет их кружки). Ничего пивко. Похолоднее надо. (Закусывает рыбой). Было бы. Ну и вот... Значит — скорее всего — человек себе не враг. Чо он там делает? Ну элементарно! Тырит у ларьков кошельки в час пик. Монеткой подрезал там все, сумочку, пятое-десятое, в кармашек забрался, взял, все. Все нормально! И опять: щелк! (Изображает фотофиксацию). Все!

Возьмем ближе — мы подбираемся, подбираемся к теме — возьмем зверей. Жираф! А кто такой жираф? Жираф — это (отпивает их кружки) млекопитающее. Ну — немножко вон… туповатое. Но с млекопитающим можно работать. Может быть, не сразу, не в первом поколении. Лошадей — приручили, ослов — приручили, верблюдов — запросто! Ну — жирафа, немножко там его... добавить ему горб, кхе-кхе, немножко там ему шею спиралеобразно загнуть — и он будет работать! А возьмем крокодила. А крокодилу куда? Ну он рептилия, у него ничего личного. Взяли в зоопарк — съел дрессировщика. И стал плакать, сволочь. Ему через клеточку эту платочек, а он его с рукой, откусывает. Ну, рептилия! Из него только сумки шить. Вот так!

(Вздыхает). Вобла суховатая. Немножечко суховатая. И жирноватая. Жирноватая. Поэтому — ну, есть будем, конечно, но... без фанатизма. Без фанатизма. Вот.

Пойдем дальше! Спрашиваете о масонах. Хорошо! А я вас спрашиваю: «А кто такие масоны»? Ну кто они? Что это тут, жирафы? Рептилии? Кто они? Открываем это, «Википедию». «Трали-вали, мистическое братство филантропов, друзья человечества». Или обратно: «конспирология, заговорщики, управляют миром, все схвачено, все». Еще хуже, БРЕД. И дальше уже никакого разговора нету. Ну нет разговора, нет предмета в разговоре. Предмета разговора нет! И все буксует. Одни то, другие это. Пятое-десятое. А кто такие масоны? Информация лежит на поверхности. Она даже есть, ее так, в контексте, в четвертом абзаце упоминают: религия. Масонство — это религия. И все! ВСЕ! Вот он, крокодильчик, готовенький, тепленький, на солнышке нагретый! Его прямо вот свежевать, на портмоне и кушать. Ну, крокодилы — это не только ценный мех, но и бифштекс. Вот так! Опыт общения с религией, верующими, религиозными системами у человечества накоплен гигантский. И в личной жизни люди тоже, все они сталкивались, знают, чо это такое. Накопленные знания надо применять на практике. И все станет ясно. Ну, например: вот, кхе-кхе, значит, говорят, что... ну вот там, масоны, да? «Масоны». Ну там, говорят «христиане». А какие христиане? Христиане — они разные бывают! Бывают католики, бывают протестанты, как правило, все делится на две большие группы, а там — более мелкие какие-то конфессии, значит, конгрегации... В христианстве — католики, протестанты, и — православные. Православные — они — кто не знает — они под протестантами. Автономные, в чем-то независимые, своя специфика, большая связь с Востоком, но — подчиняются. «Всемирный совет церквей», то-се, посмотрите, сами увидите. Мусульманство — тоже две части: шииты и сунниты, сунниты — господствующая, шиитов гораздо меньше, все фанатики, страшно враждуют друг с другом. Хотя — общие святыни, учение, все, так сказать, совместное, вместе хадж в Мекку совершают, и там друг друга лупцуют камнями. И то же самое масоны. Какие масоны? Они разные бывают, масоны. Масоны делятся на две группы основные, запомните, ребята. Пригодится в жизни. Масонство англосаксонское, или там шотландское, они петляют, называют разные там имена, но суть не в этом. И либеральное. Либеральное под Францией, шотландское регулярное под Англией. Англичане щас доминируют, говорят, что масонство они выдумали. Там, в 18 веке — ну там, древность там, тамплиеры, то-се, ну вот, в 18 веке они выдумали... врут. Все придумано во Франции, они украли, позже. Ну вот. Значит, человек приходит, говорит: «Здрасьте! А я там масон, член Великого Востока Франции». А ему не рады. А он не понимает, в чем дело? Профаны не понимают. Это как в тридцать седьмом году гаврика взяли за жабры в НКВД, а он товарищу следователю показывает письмо от Троцкого и фотографию с дарственной надписью, типа — он же коммунист, большевик, Троцкий, вы должны радоваться! Он и радуется. Радуется. Так бы убили через полгода, более-менее по-человечески, а так жить ему неделю, и всех родственников еще схватят, близких и дальних, и тоже. По высшей мере наказать... Социальная защита. Вот так. Это надо понимать. (Пьет пиво).

Ну, говорят, масоны, у них, значит, там синкретизм какой-то, чо-то они заимствовали у христиа-ан, чо-то там у иудаи-истов, и вот в целом так вот все вот вихляет там. И поэтому это никакая не религия, а так вот, учение такое какое-то, философское. Ребята, ну а все религии — они переплетены. Возьмите — христианство, мусульманство, иудаизм. Общий корпус священных книг, переплетенная история, религии совершенно разные, абсолютно разные. Ну, мусульманство — религия агрессивная касты воинов, христианство — это каста могильщиков. И так далее. Но много-много общих текстов, и эти тексты есть, конечно, у масонов, они цитируют там Библию, цитаты у них какие-то там, тексты... но это ни о чем не говорит. Религия отдельная. Отдельная.

И — пойдем дальше. А как можно взаимодействовать с религией? Ну, можно быть ее адептом. Можно. Прихожанином. Просто не связываться, подчиняться, господствующая конфессия, ну, иногда ходить там в церковь, в мусульманский храм там, где живете... Ничего особенного. Но спорить — не надо. Не надо, ребята, спорить. Спорить бесполезно. Никогда ничего не докажете. Это закрытая система убеждений. Герметизм! Спорят только дилетанты, То есть — студент медицинского института пошел на практику в психбольницу и решил: «Вот я щас там включусь в бред больного, и докажу ему, что вот он ошибается, что все не так». Он приходит и говорит вот: «Иван Петрович, вот вы говорите, что вы прилетели с альфы Центавра. Но альфа Центавра находится в четырех световых годах, скорость должна быть близкая к скорости света, чтобы вы... А где у вас аппарат, на котором приехали? А почему у вас на Земле много родственников? Ну, как-то не сходится, давайте логично рассуждать». А Иван Петрович ему отвечает: «Да, все так и есть, угадали! Не с альфы Центавра, а с Эпсилона Эридана! И не я прилетел, а за мной прилетели, потому что я гениальный ученый, который изобрел вечный двигатель. И чтобы никто не догадался, накорябал его чертеж на внутренней поверхности своего черепа. А инопланетяне вот откуда которые прилетели — они высчитали, и за мной охотятся, понимаете? А я умный, я симулировал сумасшествие и укрылся в больнице, чтобы они не догадались! Не догадались. А ты меня, тем не менее, высчитал, падла! Я щас глаза выдавлю!» Вот так, понимаете? И тут человек, может, увернется, может, нет, но поймет, да. А дальше он — в глаза ударил — и в окно, а окно бронированное там, «разбился-умер». О стекло. Вот так! Вот так, понимаете? Поговорили, подискутировали на религиозные темы. То есть, беседовать невозможно и бесполезно. Взяли конкретно там мусульманина, и стали ему говорить: «Вот, Аллах там вот такой вот он, на самом деле его нету там, пятое-десятое»... Если он один, он будет молчать и терпеть, а если рядом мусульман будет много — вышибут зубы. Может быть. А может быть, если где-нибудь в Африке — и посерьезнее. Сами примете мусульманство. Примете! Примете, потому что скажут: «Или вот давай «Аллах Акбар» кричи, или мы тебе щас шею перережем». И перережут. Перережут! В Европе иначе было? О чем вы говорите? Людей жгли на кострах! А кто жег? Как жег? Зачем жег? Конечно, что-то доказать людям можно. Вылечить. Как? Бить. Равномерные побои, день, два, неделя, месяц. Не очень сильные, чтобы кости не переломать и не убить сразу, но постоянные. И человека бьют, он сегодня говорит: «Я Наполеон», его избили, завтра «Наполеон» — завтра избили, неделя, месяц... Думает: «Ну черт с ним, с этим Наполеоном, одни огорчения». Понимаете? А так все бегают вокруг там, чо-то уговаривают, ну он думает — ну чо, ну Наполеон, правильно! До этого как бы не знал ничего, меня никто не знал, а тут вот истину-то узрел, и все забегали, в белых халатах! А если бить — он в конце концов, может, скажет, что никакой он не Наполеон, а вообще Иван Петрович Сидоров, программист. Ну, плохой программист, он чего-то хотел программировать, а перепрограммировали его. Ему сосед дал Коран почитать, литературу, он прочитал — перепрограммировался. Человек же это биокомпьютер во многом. Вот так. Понимаете? Вот так! Чо-то мы далековато ушли. Далековато. (Бросает рыбу на стол). Надо бы немножечко... Вымыть руки. А то... Ну, вы понимаете: пиво. Так что беру техническую паузу. Вы пока осмыслите, чо я сказал, щас приду, продолжим. (После технической паузы). На чем мы остановились-то? (Достает фляжечку, отвинчивает крышечку). Ну... конечно... (Подливает из фляжки в кружку). Так оно будет надежнее. (Завинчивает крышечку, убирает фляжку). Перепрограммировали. (Пьет пиво).

Чо мы говорили, где говорили? Уже ничо не помню!.. Ну... (Пьет пиво, вспоминает). Есть приемы общения с религиозными организациями, у которых есть клир, аппарат. Люди навернулись в свое время, не так давно, как это может казаться. Как называется 16 век? «Возрождение». 18 век как называется? Век просвещения, разума, век разума. 19 век? Ну —индустриальная, промышленная революция там, век капитализма, по-разному называют. «Век пара и электричества». А как называется 17 век? А никак! Пропуск. Нет такого названия. Ну кто-то говорит там, какая-то «контрреформация» какая-то. Но это негативное определение. «Человек — не собака» там, да? Вот, чо-то там в 17 веке произошло, а чо произошло? А в 17 веке произошло христианство в Европе. Чо там люди делали — не очень понятно. Не очень понятно! Ну как? Возьмем Россию. Ну кто чо знает о периоде до 17 года? Другая эпоха, другой мир, все теряются, как дети! Я вроде занимался как специалист, беседовал со своей теткой, которая до революции жила в этой... в Туркестане. В Закаспийской области. В городе «Мерв». Ну, ходила там в школу до революции. Там был дом большой у семейства Галковских. Я ее спрашиваю: «Ну а чо вот вы там, в этих, в песках, чо там видели? Чо вы там жили?» Она говорит: «Да мы этого не понимали, жили нормально, как в Европе». Я говорю: «Ну как — в Европе?» Она говорит: «Ну так...»

— Ну а чо вас учили там, какие развлечения?

— Ну как, какие были развлечения, были экскурсии какие-то. На электроста…

— На какую электростанцию? В Туркмении? Электростанция?

— Да, — говорит, — а откуда у нас электричество было в доме? Электростанция вырабатывала, у нас там было освещение электрическое.

В начале века. В Туркмении!

Я не поверил, появился интернет потом, погуглил — все, да. Большая электростанция была, с оборудованием. Мы не знаем эту эпоху, она оклеветана, изгажена, и люди не понимают, что Россия была современным государством высшего класса, экстра класса, где было все. Никакой ни отсталости, ничего, наоборот — во многих областях превосходили. Не понимают, потому что утеряно все это, люди погибли, а в Европе молот прошелся такой вот по наковальне — наполеоновские войны. Вот все, что было до этого, до этого — это в Европе называлось «режим». Ну как вот «царский режим», а там тоже был вот «режим». Вот во Франции там, в Германии — это «режим». Какой режим?.. А то, что было раньше, в 17 веке, там еще был скачок. Там было такое месилово, что даже не понимают, что происходит. И то, что у нас есть, представление об этом веке — оно очень-очень условно, относительно, потому что там архивы несколько раз уничтожались, люди, вместе с людьми уничтожали все... Ну вот по 18 веку более-менее информация есть о том, что было раньше, можно экстраполировать.

В середине 18 века было Лиссабонское землетрясение. Когда весь город разрушило, а потом еще цунами отполировало. А город Лиссабон — это не то, что вот щас там, маленькая Португалия, он входил в пятерку крупнейших городов мира. Ну, типа как щас вот Нью-Йорк там, Лондон... И вот этого города практически там не стало. Не стало. А страна была достаточно передовая. Был там такой Помбал, деятель Просвещения, культурный человек. Впервые четкое описание государственное гигантского землетрясения дал именно он. То есть, люди пошли по провинции, все, опрос, где какие жилища разрушены, все. Меры экстраординарные по ликвидации паники, эпидемий, тушению пожара, все вот, ну образцово по тем временам, и сейчас кажется, что сделано все, что можно, а тогда просто вот —великий человек. А там появился такой старичок, старичишечка такой, знаете... Вот. (Пьет пиво). Малагрида. И вот эта Малагрида — она им говорит: «Город Лиссабон погиб не потому что там какие-то газы, какие-то там трясения почвы, какая-то магма там, это все ерунда! Ерунда. А вот город погиб, потому что вы прижали иезуитов, и церковь вообще. А это вам наказание Господа». И в люди пошел, чернь натравливать, чтобы шли просто люди и вот убивали врачей, учителей, чиновников, вообще всех городских резали, и сделали там то, что было в 17 веке везде, и от чего к середине восемнадцатого все уже выкарабкались, из этого вот, понимаете, мира.

А что с ним сделал Помбал? Раньше люди наворачивались, они начинали оправдываться: «Простите-извините, мы исправимся, бросим табакокурение, потребление алкоголя, будем жить только со своими женами. Вот вам, значит, товары, деньги, власть, все вот берите, вот мы виноваты». Все это проходили раньше. Проходили, вот эти странные люди, которых называют иезуитами. А кто такие иезуиты? Иезуиты — это общество Иисуса. А что такое общество Иисуса, «Иисуиты» — это кто такие? Это христиане. Это просто христиане, вот они вот и есть, в голом виде. (Пьет пиво). А Помбал этому вот Малагриде — а он старичок уже был, ему за 70 там сильно, этому Малагриде... Он сказал, что... он не стал оправдываться, ничего, он поступил иначе. Он ему сказал: «В Лиссабоне погибло очень много детей. А дети — они невинны, детишки невинные, они ни в чем не виноваты, они маленькие, понимаете? А вы говорите, что Господь их покарал. Он их утопил, сжег заживо. Вы чо говорите?» Но это не главное! Это не главное. А главное другое. А кто ты есть в этом мире? ТЛЯ! Ты ничтожество. Ты червь! А как ты можешь судить о воле Господа, мирового разума, сущности вселенной? Чего он там хочет? А ты его трактуешь, что вот «сделал это» вот «поэтому», объясняешь людям! Понимаешь? Вот. Поэтому мы тебе оденем санбенито, это шутовской колпак такой. И одежда дурацкая такая там. И сожжем на центральной площади тебя, потому что ты еретик. Ты — еретик! Мы — нет, мы все христиане, мы за. А вот ты еретик. Вот мы тебя и сожжем. Вот так вот. И сожгли. (Кивает, пьет пиво).

Это была последняя публичная казнь через сожжение. И последняя жертва инквизиции в Португалии. А всех вот этих чудиков — их посадили на кораблики и, фьюить, туда там, к римскому папе, уезжайте. А причем, ну, убили и убили, понимаете? Моральный авторитет остается. А как убили? Сначала задушили гарротой, удавка такая специальная, а потом сожгли. А это льгота раскаявшимся грешникам. То есть, он еще обделался напоследок, он ползал на карачках, целовал руки: «Виноват, ошибся, не знал волю Господа!» Вот, что такое был век Просвещения. Когда всех вот этих демагогов с альфы Центавра стали убивать. Не спорить с ними там, понимаете там это, философские диспуты… Какие диспуты? Они там со щипцами раскаленными в казематах там убивают сотни, тысячи людей, грабят имущество, несут какую-то чухню... и там с тремя наперстками там за философию говорят. Нет, ребята, так не будет! И вот тогда — мы об этом мало знаем — но возникло современное общество. Не во время Великой Французской революции, это была реакция. А раньше. Во времена Людовика XVI, императора Австрии и прочих людей. Которые были просвещенными абсолютистскими монархами, которых в значительной степени в свое время вырастили сами иезуиты, потому что они противопоставляли конкретную власть, в городах и т.д., пытались ее контролировать сверху, назначая вот этих вот смотрящих каких-то монархов, а они вышли из-под контроля, стали возникать централизованные государства, которые их сожрали. И Европа была реконструирована. И вот 19 век, 20-й — это все вот та эпоха, было создано: Академия наук, современная печать, современный суд, судопроизводство, и общее представление о человеческих нравах, сущности, совести людей, и полной невозможности беседовать с людьми, которые находятся в состоянии религиозной индоктринации. Поэтому, ну, верит человек в Бога — это его личное дело, это дело его совести, верит-не верит... Ради бога, как говорится, извините за каламбур. А если он, например, епископ или архиепископ? Обладает властью, у него рычаги есть в аппарате. А что ему делать? Как с ним общаться? А ему говорят: «Во-первых, во-первых, ходи в архалуке. У тебя архалук есть? Тебе выдали? Вот и ходи. Колпак есть? Ходи в колпаке. Должности государственные — извините, очень сложно, понимаете, у вас там голова загружена там божественным каким-то вот... Вам некогда заниматься мирскими делами, вы занимайтесь там вот своим. А мы уж как-нибудь, разберемся, сами». А если и выбрали куда-то — ну, например, можно выбирать в парламент священнослужителей, есть такие государства — выбрали, ну вот, сиди в архалуке, хлопай глазками. И тебе желтый билет дается, понимаете, что — сумасшедший. Но — со всем уважением. Ну, «дедушка не в себе» там, да? Он немножко это... Но он ничего, культурный, это... это наша история. Наша история, пусть живет. Вот так. И возникло современное общество.

А... почему... рыба жирная, (берет рыбу, бросает на стол) невкусная. Это недоработка. Я считаю, на полученные средства обязательно надо нанять специального церемониймейстера, который бы подготавливал продукты качественные. Ну, сквозь такую воблу трудно вести... ну, пиво ничего, согласен. Но закусон — он провальный, скажем. Ну, одну я съел, с трудом. Ну, сушечки какие-нибудь можно солененькие можно было, ну не знаю... (отхлебывает из кружки) Ну вот. Пойдем дальше.

Что происходит сейчас в мире? Глобальная реконструкция. Глобальная реконструкция мирового поряд-ка. Все государства Европы объединятся, создают общий парламент, речь идет о общих вооруженных силах, уже сделали общую валюту и общую идеологию, доделывают. События грандиозные. Похожие на демонтаж 17 века в веке 18-м. А кто это делают? Где эти Помбали-то вот, посмотреть на них, где они? А их нету. А кто находится на всех должностях в Европейском парламенте, в национальных парламентах, в армии, полиции, юриспруденции, везде? Кто находится? Кто? А Малагриды находятся. Масонские Малагриды. Они... В 18 веке с их помощью устранили этих чудиков. А сейчас их надо устранить. Сказать: «Масон? Какой градус? Тридцать третий? Ой, молодец какой, замечательно! А где твой фартук? Одевай фартук-то. Чо ты стесняешься? Фартучек одел? Замечательно Этот, шарфик там какой-нибудь, давай тоже это, воротничок там. А наградки где твои, перчаточки белые? Одел? И вот иди на официальные переговоры в архалуке. Больной человек. А чо ты в штатском ходишь? Ты же этот, с альфы Центавра. С альфы Центавра, понимаешь? Ты иерарх церкви масонской. Не просто прихожанин, ну, прихожане вот, у тебя 33-я степень, голубчик, родной. Ну вот, ходи. Уважай свою религию, как уважают ее христиане, мусульмане… мусульманин ходит в чалмушке, мусульманин? И ты ходи с там этой, цепью там своей масонской, с циркулем. А мы тебе аплодировать будем, о какой молодец пришел! Просто умница! Книжки читай святые, все хорошо. А государственное управление — извините. Не проходите. Религиозные деятели... Отделение церкви от государства. Церковь отдельно — государство отдельно. Как решили в 18 веке». То есть, в Европе пропустили удар. Понимаете? Они с одной церковью боролись, а другая церковь все захватила. И они щас кто? Религиозные мракобесы. И ничего у них не получается. Потому что демагог на демагоге сидит, судят не по закону, а «по совести». Недавно в Гааге осудили хорватского генерала. Пожилой человек, честный, всю жизнь воевал, патриот своей родины. Ну, сербы — ладно. Но хорваты — они сами считают, позиционируют себя, что вошли в общую Европу там, все. Ему какую-то лабуду, что он вот «в военное время стрелял из пистолета». Какой ужас вообще! Человек вышел — и принял цианистый калий. А людям сказал, судьям, кто они такие. Вежливо. Ничего. Все было записано, никуда не пошло, факт сказали, забыли, и все. А что реально было? Что это не суд, а судилище. А кто его судил? Судьи? Вы посмотрите на этих судей, как они выглядят. Понимаете? Это вот эти все вот португальские дела там. Ну человек, ну видно, вот он там «верховный судья» какой-то, какой он судья? Он идет в подвал, у него там эти рельсы и он об них бьется головой там, как об ксилофон. Первый концерт Чайковского исполняет на них. У него ритуалы, понимаете? Ему некогда науками заниматься там, юриспруденцией какой-то... юриспруденция — это что такое? Это человек там, и богиня юстиции с завязанными глазами, у нее ничего личного. А у этого глаза открыты, у него внутреннее зрение, он все видит, понимаете? У него 33 градус. А зачем такого чудика в Европе держать? Ну есть Центральная Африканская империя, езжай туда, родной! Там все дела есть, там самый большой в мире католический храм, и масонский самый большой одновременно там сделайте и вот и сидите там... Вот так вот, ребята.

Как сказал великий европейский писатель, «лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день за них идет на бой». Нет этого боя. Нет порыва душевного, нет тяги к просвещению, к разуму. Вроде риторика есть какая-то, а сидят религиозные мракобесы, которым по 80-90 лет, и чо-то там плавниками шевелят. И ничего-то не получается в Европе! Где расцвет наук, культуры, то, что было в 18 веке? Ничего нет! То, что есть — это просто инерция научного знания, она везде идет, и в Китае идет там, и в других странах… а у них ничего не получается. Потому что общество — архаичное, отсталое, общество, которое в конечном счете, копирует вот эти матрицы, которые были сделаны в 17 веке. И которые устарели уже в 18 веке. А сейчас двадцать первый. И люди все изолгались. Ну, сидят эти вот индюки, они чо-то там ну такую лабуду несут, ну их невозможно слушать, вот щас вот там «восьмерка» какая-то встретилась — ну о чем они говорят, понимаете? Ну это люди должны читать книжки религиозные, понимаете, друг другу, нараспев там, ну, пускай читают. А мы-то здесь причем? Мы-то, человечество, семь миллиардов человек? Там несколько тысяч чудиков с альфы Центавра, они там чего-то живут в своих, так сказать, в этих фантазиях... А мы, значит, это, буксуем. Земля буксует. Вот так. (Пьет пиво). А что будет дальше? А природу не обманешь. Не обманешь природу. Если затеяли реконструкцию — она будет. Придут другие люди, другие поколения. Они будут гарротой душить этих всех чудиков, как в 18 веке. А как без этого? Дерево свободы должно, извините, регулярно орошаться кровью. Вот так. Мы стоим на пороге великой анархической революции, она будет. И выживут на этом празднике жизни немногие. Немногие. И вот эти люди, которые щаас там сидят, руководят, как этот португалец в 18 веке, старенький — они думают, что они могущественные, а… Ушло. Время ушло их. Не работает система. Гиперинформационное общество. В 18 веке традиционная религиозная пропаганда перестала работать, стала буксовать в условиях периодической печати, создания системы научного знания, а в 21 веке наступает всеобщая деградация, профанация самих государственных институтов. А вместе с ними и тех религиозных структур, которые их поддерживают. Вот так. Что делать? С чего начать? Русские вопросы. (Пьет пиво).

Ребята! Я могу вам только одно посоветовать. Регулярно смотрите выпуски галковскиленда, мотайте на ус, задавайте вопросы, ставьте лайки, подписывайтесь на канал… ну и, в меру возможности, донатьте. Все собранное пойдет на дело реконструкции Европы, земного шара, галактики, и метагалактики в целом. И вы уже видите — так все и происходит. Вот, ребята, так. До свидания, до новых встреч! Будут новые политбеседы, присылайте критику... Не знаю, как сегодня зашло — лучше, хуже... Будем искать оптимальный вариант.

Все. Досвидос!

постскриптум.

Звучит Чайковский, Концерт № 1 для фортепиано с оркестром си-бемоль минор, соч. 23. Персонаж в масонском запоне и белых перчатках залпом выпивает кружку пива, прощально машет, изображает полет, дирижирует.

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете принять участие в проекте, переведя любые средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом, расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Купить книги Д.Е. Галковского с автографом: https://i-dg.ru/