Негромкий человек
Умерла Рената Гальцева, как сказал дьякон Кураев в кратком некрологе, «негромкий человек».
Гальцева умерла в 85 лет и почти сразу после других негромких людей: Нелли Мотрошиловой и Пиамы Гайденко, о которых я писал здесь ранее.
Как вы понимаете, никаких сведений о её происхождении нет. Подобно «Мотрошиловой-Гайденко», она была частью другого тандема - «Гальцева-Роднянская», и была человеком очень громким. Для кого надо.
Представьте, что молодой человек дебоширит в советском ресторане, бьет зеркала и орет матерные частушки. А ему ничего не делают. ПОЧЕМУ? Очевидно потому, что это чей-то сынок. А теперь представьте, что он не пьет, не курит, читает умные книжки и при этом прилюдно насмехается над Марксом. И живет при этом припеваючи. О чем это говорит? О том, что его ранг в советской иерархии еще выше.
Когда академик Павлов познакомился с Бухариным, то рассмеялся и сказал, что думал встретить настоящего твердокаменного большевика, а увидел интеллигентскую размазню. И это ему не только сошло с рук, а Бухарина через некоторое время расстреляли. Значит, у кого градус был выше?
Гальцева была ведущим сотрудником ИНИОНа и занималась информированием членов внутренней партии в области общественных наук. Звучит громко, а на самом деле тексты, переводившиеся и распространяемые по спискам ИНИОНом, читали в основном жены и дочки генералов. Высшему чиновничеству СССР они были ни к чему – им службу отстоять в ложе раз в неделю, да очередной пакет с ориентировками получить и выполнить – это потолок выше крыши. Ну и конечно бани, сплетни, интриги, чепе придворные - это все завлекательно. А так чтобы Оруэлла читать или там Хайдеггера это нет. Конституции Андерсена хватает с горкой. Там все написано. По уставу. Дальше это только голову забивать.
Поэтому-то среди «распределителей информации» было так много дам. Они и сами были из этой среды, и легко находили общий язык с посетительницами интеллектуальных спецбуфетов.
Это определенная среда, её надо знать и понимать. Знание и понимание за последующие десятилетия были утеряны, что не есть хорошо.
Не так давно вышли дневниковые записи Гальцевой («Памятное», журнал «Знамя» №5, 2018) советую их почитать. К сожалению, там время более позднее, - не 60-80, а 90-00, - но тоже интересно. Видны люди, видна эпоха, виден склад мышления. В общем, ничего страшного, люди где-то милые и наивные. Но я только с возрастом понял, насколько же был чужд этой среде. Глубоко бабской и насквозь проеденной «синдромом Шаховской» (это когда человек «в образе»).
Гальцева дружила с сибирским пельменем Аверинцевым и по ее записям хорошо видно, что это был человек: ««Лолита» это книга, которой не должно быть»; «Михаил Булгаков устаревший писатель и сатанист»; «Умберто Эко надо гнать в три шеи из итальянской академии» и так далее. Я в 90-е думал, что это поэт-графоман и аутист, а теперь понял, что это СОВЕТСКИЙ аутист, то есть «аутист-общественник».
По иронии судьбы, Гальцевой по звездам было суждено стать первооткрывательницей Галковского. Она работала вместе с моей двоюродной сестрой, и я ее долго уговаривал передать рукопись «Тупика» Гальцевой. Нет пророка в своем отечестве, - рукопись она так и не передала. Хотя собиралась улучшить момент – три года. Позднее в «Новом мире» были опубликованы большие отрывки из моей книги – стараниями главной подруги Гальцевой Роднянской (в отличие от тандема «Мотрошилова-Гайденко» они действительно хорошо знали друг друга). Кроме того, муж Гальцевой Бибихин был умеренным галковскоманом и цитировал меня на своих лекциях. Но тут была стена. А я многие страницы в «Бесконечном тупике» для Гальцевой и писал. Сестра все про нее рассказывала: Гальцева то, Гальцева се. Косвенно конечно подбор иностранных авторов в ИНИОНе сильно повлиял на первоначальную конфигурацию моих философских приоритетов (неизбежный тогда «Ясперс-Хайдеггер», потом Оруэлл, Макс Вебер, Хайек, Михельс и т.д., ну и конечно русская религиозная философия энд тоже неизбежный тогда «ВРСХД»).
Опубликованные отрывки Гальцевой заканчиваются записью от 9 декабря 2005 года:
«Мне понравилась формулировка Иры, после ее чтения текста одного популярного уже философа: «Я не понимаю способа его мышления, русла его мысли. С ним даже нельзя спорить, как с марсианином»».
«Ира» это Роднянская, а популярный уже тогда философ (скорее «еще») это наверно я. Иначе чего имя скрывать? В первой половине нулевых я возобновил публикации в «Новом Мире». Кстати племянник Роднянской тогда рыпался снять «Друга Утят», но конечно все засохло уже на уровне первых разговоров.
Записки Гальцевой поучительны еще вот по какой причине. Отчетливо видно, до какой степени тогда мозги были забиты «Ельциным», «Моникой Левински» и прочей шелухой, вроде «Сербии». Люди не понимали, на какой планете живут. Как марсиане.
В известном смысле 1991 год ближе к 1891, чем к 2021. Гиперинформация. Но вот что интересно, в случае с «генеральшами» поисковые системы буксуют. Нелли, Ренаты и Пиамы им не по зубам.
