«Штопанный гандон»
Для начала определим «круг лиц». (Кстати, в википедии я вычеркнут из числа авторов «Русского журнала» и о конфликте редакции со мной не упоминается.) Кроме Тимофеевского и Ольшанского, в журнале по моему поводу верещали Екатерина Мень, Олег Кашин и Борис Кузьминский – Мень, правда, в основном по должности. К этому надо добавить Антона Носика – с подачи которого и разгорелся сыр-бор, и Марата Гельмана – по просьбе которого Рыков уволил меня со второй (и последней) литературной работы.
7 человек – достаточное число для небольшого социологического анализа. Начнем со «штопанного гандона», то есть Антона Носика.
Носик так меня обругал после того, как я предложил ему перестать собирать через ЖЖ деньги «на похороны Пригова».
По иронии судьбы это был элемент моего официального титулования в семье. Я жил в небольшой квартирке с сестрой, больной шизофренией. Она смертельно ненавидела нашего отца-алкоголика, а когда отец умер, перенесла эту ненависть на меня. Я был трезвенником и молодым студентом университета, это ничего не значило. Сестра общалась со мной так:
- Когда ж ты сдохнешь, дед старый, ну чего расшаркался, гандон штопанный.
Вероятно Носику, сыну интеллигентных евреев, такая квалификация казалась необыкновенно остроумной, а также необыкновенно неожиданной для лузера Галковского.
Здесь мы подошли к первой проблеме детей перестройки – к их ни на чем не основанному «социал-паханизму». Матерная ругань или угрозы в среде Носика выглядели как прикол и приколом и являлись. Прикол мог легко превратиться в хамство, но и только. Но для меня это было социальным (и психиатрическим) маркером, не способным задеть лично, но надежно превращающим собеседника из субъекта диалога в его объект. В отличие от Носика я всегда понимал, кому, что и как можно сказать на русском языке.
Уже через месяц у Носика появились проблемы в администрации ЖЖ, а ровно через год его оттуда уволили. Не буду останавливаться на его дальнейшей биографии. Незадолго до своей внезапной смерти 50-летний Носик публично заявил что «вертел на хую генерального прокурора Российской Федерации» (буквальные слова). Что особенно интересно, он это сказал в контексте фейкового судебного процесса, на котором откровенно издевался над судьями (то есть мелкими подчиненными генпрокурора).
По официальной версии Носик умер от воздержания - не пил два дня после дня рождения. Помню растерянную интеллигентную маму на вечере, посвященном памяти сына: «Антон ничем кроме аппендицита не болел, в роду все меньше 80-ти не жили, я не понимаю, что случилось».
А чего тут непонятного?
