Жизнь и судьба (окончание)
Крылов родился, вырос и жил в мещанской среде. Мещанкой была его мать, - а отца у него не было, - он ходил в школу, где учились дети мещан, мещанами же там были учителя. Философский факультет МГУ, который закончил Константин, был факультетом мещанских наук и состоял из ограниченных тупиц, ненавидящих университет и сам тип студенческой жизни. Не случайно в нулевых придумали премию «золотой член» и стали её (его – предмет был сделан в виде фаллоимитатора) раздавать отечественным философам. Это как же надо ненавидеть научное знание и людей науки! Из мещан, часто густопсовых, состоял круг общения Крылова за пределами бытовой жизни.
Талантливые люди очень часто рождаются в талантливой среде – интеллект и душевные качества передаются по наследству. Но люди с исключительными способностями рождаются, где придется, их очень мало. Это не закономерность, а флуктуация. У Константина был светлый ум, потенциально, а затем и на деле он превосходил свое окружение на два порядка. Но он никогда не выделял себя из среды и тем более этой среде себя не противопоставлял. А она его мучила, и с каждым годом все больше и больше.
Мне в молодости пришлось еще хуже – я вырос не просто среди мещан, а среди мещан озверевших, а после школы работал рабочим. Но именно поэтому я очень рано понял, где я, а где «они». И всю жизнь относился к «ним» так, как они того заслуживают. В 18 лет я придумал себе «правило ста слов», меня этому никто не учил, я додумался сам. Я каждый день произносил не более ста слов, и каждое свое слово считал. Меня невозможно было обвинить в бойкоте:
- Дим, а чего ты не говоришь с нами? – Говорю. (11) – Ну, говоришь, но мало. – По делу. (12) – Ты вопросов не задаешь. – Задаю, по работе. (14)
Вот так. И на работе, и дома. Годами.
Среда, в которой жил Крылов, бесила его все больше и больше, но он никогда себя от нее не отделял и, следовательно, нравился себе все меньше и меньше. Я схватился за голову, когда просмотрел его «Фашистскую диету» - ироничную, но вполне реальную книгу советов о переходе к здоровому образу жизни. Как же надо себя ненавидеть и не уважать, чтобы написать такое. Он там начинает с длинных рассуждений об экскрементах и червях, а потом описывает какое-то мучительство, призванное всего-навсего нормализовать вес. Всю эту машинерию автор испытал на себе, действительно похудел-помолодел, но очень быстро (как это всегда бывает в подобных обстоятельствах) вернулся к исходному состоянию, то есть закрепил низкую самооценку. Конечно, «диета» еще больше расшатала здоровье Крылова и спровоцировала диабет, а затем одно из следствий этой болезни - кровоизлияние в мозг.
Неуважением к автору пронизан и «Буратино», там много сарказма по отношению к окружающей его жизни, но порнография это наказание самому себе. Не надо эти фрагменты печатать, так же как не надо было Крылову давать гробить свое здоровье суицидальной диетой. Любой психолог скажет, что диета Крылова это латентный суицид, и психологическое состояние её автора вызывает серьезную тревогу. Не случайно «Фашистская диета» заинтересовала ненавидящего русскую культуру (а, следовательно, из-за величины объекта культуру вообще) Глеба Павловского. Он эту книгу с удовольствием опубликовал.
Я писал, что последнее время Крылов из-за популярности своих книг был счастливым человеком. Это так, но успех в позднем возрасте сильно бьет по психике. Его надо пережить, так же, как переживают стрессы. Прошлая жизнь девальвируется, и человек отчетливо видит, в каком тусклом мире он жил раньше. Ко мне успех пришел в 30 лет. Мне это казалось очень поздно, и это было очень поздно. Чтобы обрести полное душевное спокойствие, мне (человеку с железными нервами) потребовалось 12 лет.
Константин любил рассуждать о пользе злобы и злопамятности и даже пытался воспитывать эти качества в русском народе, «как бы намекая», что уж сам-то он настоящий гений злобы, коварства и расчетливой жестокости. При этом в жизни он был простодушным, добрым и удивительно наивным человеком с очень заниженной самооценкой. Конечно, он мог вывести своего обидчика в виде персонажа «Буратино», и сделать это, используя палитру Рабле, то есть, кроме всего прочего, грубо. Но представить, чтобы Крылов вредил человеку в реале, вредил сознательно… Абсурд. Его «антиальтруистические» сентенции это все та же «фашистская диета», направленная на себя – на несчастного одиночку, задыхающегося в мире мещанской тупости. Ненависть Крылова была направлена на самого себя, он сознательно искажал и уничижал свой образ, мстя себе за слабость, одиночество и… мещанство.
Мещанин это по определению существо среднего возраста. В юности все люди смотрят на звездное небо и пишут стихи, другое дело, что воспоминания об этом потом у многих вызывают раздражение и смущение - как у чеховского Ионыча. В старости, перед неизбежным концом человек часто задумывается о смысле прожитой жизни, что тоже поднимает его над горизонтом обыденности.
До этого периода Крылов не дожил, но мещанином перестал быть давно. У него была жизненная задача, что само по себе отличает человека от обывателя, но цель, которой он длительное время посвящал все свои усилия, была ложной. Любая националистическая партия есть по определению партия обывателей. Как говорили в начале прошлого века: «лавочники» - ну вот так оно и есть. К лавочникам примыкают попутчики, всякие маринетти. Для ради важности лидеры из простых (Муссолини, Гитлер) любят цитировать шопенгауэров. А в общем - пивная.
Когда человек рождается, ему хочется помочь. Акушеры помогают, но это схватка с вечностью, которую человек ведет в одиночестве – роженица и ее малыш. То же касается развития индивидуального сознания и формирования личности. Сейчас думаешь, что можно было сделать то и это, помочь Константину. Но помочь ему было нельзя. Свой путь он должен был пройти сам. И он его прошел.
Пройдет время, ошибки и заблуждения Крылова будут восприниматься неизбежными этапами духовного становления – не только его лично, но и его поколения. Этих ошибок было очень много. Но он шел верным путем и он многое сделал.
Кошачий концерт после его смерти это прощальный салют перегоревшей лампочки ЖЖ. Это не потревожило и не потревожит никогда его память. Падаль, которая его окружала – истлеет. О ней будут помнить только в связи с элементами биографии Константина Анатольевича Крылова – русского писателя, философа, публициста.
Прощай, Константин. Еще недавно я шутил – вот в энциклопедии пишут, что я писатель, а какой я писатель, за свою жизнь ни с одним писателем даже не разговаривал.
А теперь оказалось, что одного писателя я видел, и мы общались довольно тесно. Теперь его нет.
Наверное, это все что я сейчас хотел бы сказать по поводу Константина Крылова.
Желаю душевного спокойствия и мира его вдове и детям, хорошо, что есть кому заботиться об авторском архиве и посмертной публикации книг.
