Развод по-европейски
Развод по-европейски
Сейчас трудно найти большую степень этнического противостояния и ненависти, чем между сербами и хорватами. Пожалуй, на ум приходят арабы и евреи. Ещё армяне и азербайджанцы. Тутси и хуту. Англичане и ирландцы уже сильно недотягивают. Да и «косовары». В идеале к такому противостоянию стремятся современные украинские сепаратисты (я употребляю термин в русском смысле этого слова), но это пока мечта. Вот, пожалуй, и всё.
Смертельный арабо-еврейский конфликт имеет понятную причину. Мусульманство и иудаизм - разные религии, евреи были коллаборационистами в период колониальной экспансии Европы на Ближнем Востоке, и государство Израиль проводит политику выдавливания арабов с территории, где они жили много столетий.
С армянами и азербайджанцами тоже понятно. Опять это разные религии, и существуют серьёзные территориальные проблемы, усугублённые армянским геноцидом 1915 года и ошибками советской национальной политики. (Нагорный Карабах был единственным районом одной из титульных наций СССР, находящимся под юрисдикцией другой титульной нации, а Нахичеванская АССР была единственной автономией, являющейся территориальным анклавом и не имеющей национальной привязки.)
Тутси и хуту тоже ясно – социально-этническая дискриминация в ситуации аграрного перенаселения привела к закономерному взрыву.
Но сербы и хорваты? Неприязни между родственными народами может быть сколько угодно. К сожалению, это почти норма. Чехи и словаки, испанцы и португальцы, русские и поляки. Но вот смертоубийство, когда руками рвут, и не как сиюминутная вспышка, а как многодесятилетняя вражда, - это редкость.
Ведь сербы и хорваты и лингвистически, и этнически по сути единый народ, а граница между ними четко прочерчена и не вызывает особых претензий ни с той, ни с другой стороны.
Что же произошло и что не поделили два братских народа?
До начала 19 века и сербы, и хорваты были единым этносом, имеющим незначительные особенности в местных говорах и в бытовой культуре. Культура сербохорватов находилась на низком уровне – благодаря многосотлетнему подавлению со стороны османских турок и венгров. Большинство населения было православным, хотя близость Венецианской республики и вхождение ряда прибрежных территорий в её состав обуславливало постепенное распространение католицизма.
Вследствие постоянных войн с Турцией регион всё больше попадал под европейское влияние, к концу первой трети 19 века территория современной Хорватии прочно входила в состав империи Габсбургов, а территории современной Сербии и Черногории приобрели значительную автономию и постепенно превращались в независимые государства.
Основными игроками на Балканах были русские и австрийцы. До известных пределов их интересы совпадали – и те, и другие выступали за автономизацию, а затем аннексию славянских территорий и вели совместные военные действия против турок. Объективно такая политика была выгодна для южных славян, так как, будучи христианами, они в рамках Османской империи подвергались сильному религиозному и этническому гнёту.
Для защиты от набегов в южных областях Австрийской империи была создана так называемая Военная Украина («Крайна») – длинная полоса, насёленная сербохорватскими казаками. Поскольку по-немецки она называлась «Милитергренце», местных казаков стали называть «граничарами». Они были лично свободными и достаточно индифферентными в религиозном отношении. В эту область шёл постоянный приток сербских беженцев с территорий, занятых турками, а также беглых крепостных из внутренних областей Венгрии и Австрии. В настоящее время бывшая Военная Украина составляет значительную часть территории Хорватии – благодаря которой эта страна и имеет такую странную лентообразную форму. Отсюда и национальный характер современных хорватов, склонных к сепаратизму и военному решению внутренних проблем. (Что напоминает жителей другой славянской «Украины».)
Надо сказать, что и для австрийцев, и для русских экспансия на Балканы была затруднена рядом обстоятельств. Немцев было мало даже внутри Австрии, и они были чужды местному населению. А России, для того чтобы установить контроль над родственными по языку и вере сербами, надо было сначала аннексировать этнически чуждую Румынию (тогда Валахию и Молдавию).
Это обстоятельство давало большой шанс для автономного развития сербохорватов. Но одновременно невозможность быстрой аннексии делало этот этнос лабораторией для филологических и генетических экспериментов великих держав.
Австрия первое время поощряла сербохорватское единство. Это делалось сразу по трём обстоятельствам.
Во-первых, Габсбурги хотели аннексировать Сербию, находящуюся под турецким протекторатом, а для этого надо было представить её частью Хорватии, уже находящейся под их властью.
Во-вторых, таким образом укрупнялся хорватский этнос – в пику венграм, сепаратизм которых надо было контролировать и ограничивать.
И, в-третьих, это был реверанс в сторону союзной тогда России.
С этой целью австрийцы поддерживали местного националиста Людевита Гая (1809-1872), который выступал с идеей «иллиризма» - единого сербохорватского государства под эгидой Габсбургов. Примерно в границах Югославии 20-го века, или, если брать древний период, - в границах римской провинции Иллирии.
Другим идеологом сербохорватского единства был Вук Караджич (1787-1864), настроенный более пророссийски.
Караджич и Гай разработали, соответственно, кириллическую и латинскую азбуку для сербохорватов, что, с одной стороны, закрепляло разделение на католиков и православных. Но одновременно в 1850 году в Вене было заключено специальное «литературное соглашение» между сербской и хорватской интеллигенцией о единстве сербохорватского языка и культуры.
В рамках этого соглашения было унифицировано произношение слов на основе так называемого «штокавского» наречия.
Подобно русскому языку, в сербохорватском есть различия в произношении местоимения «что». Одни «штокают», то есть говорят «шта» - это и есть «штокавское» наречие, другие «чокают», то есть говорят «чо» - это «чокавское» наречие, а третьи «койкоют», говорят «кай» - это «кайкавское наречие» (по-русски похоже на выражение «на кой»).
В Сербии практически все «штокают». Несмотря на то, что столица Хорватии находится в зоне «кайкавцев» подавляющее большинство современных хорватов тоже «штокает», то есть с точки зрения языка ближе к сербам. Это происходит потому, что даже если подходить к делу с точки зрения учёта мельчайших этнических особенностей, 2/3 территории Хорватии было населено сербами-католиками, лишь условно называемых хорватами.
Соглашения 1850 года зафиксировало тогдашнее положение этнических групп сербохорватов и заложило фундамент для последующей их интеграции в единый народ.
К сожалению, дальнейшие события приняли другой оборот. После удачной для России войны на Балканах в 1877-1878 гг. окончательно обозначилось преобладание русского влияния в Сербии. Поэтому Австро-Венгрии надо было максимально поссорить сербов и хорватов, а в идеале обеспечить политическое и социальное господство хорватов над сербами. С этой целью Вена стала всячески подчёркивать отличие сербов от хорватов и закреплять особенности в произношении, обусловленные латинским шрифтом. То же самое этими же людьми делалось в Галиции по отношению к западным украинцам.
Русская буква «ять» обозначала звук, который латиницей передавался не как «е» или «э», а как «ие» или «иэ». «Лес» - «lijes» - произносился как «лийес» и т.д. Одновременно в школах, церквях, печатных изданиях хорватам внушалось, что они отдельный народ, не имеющий ничего общего с сербами, что они форпост западной цивилизации на границе с Европой, а сербы - азиатские варвары и ославяневшиеся турки.
Вскоре действенность австрийской пропаганды была проверена первой мировой войной. Несмотря на то, что славянские народы подвергались в Австро-Венгрии расовой и религиозной дискриминации, хорваты, в отличие, например, от чехов или словаков, в плен русским не сдавались, и части, ими укомплектованные, были одними из наиболее боеспособных соединений австро-венгерской армии.
После проигрыша и последующего развала Австро-Венгрии хорваты вошли в состав югославянского государства, то есть воссоединились с сербами. Сербы не считали их завоёванным народом и народом, несущим ответственность за нападение на Сербию, что было подчёркнуто уже в названии нового государства: «Королевство сербов, хорватов и словенцев», а с 1929 года - «Югославянское королевство».
Сначала хорваты испугались, что их будут угнетать и грабить (как они сами поступили бы в такой ситуации с сербами), но очень скоро сориентировались и стали подвергать все действия сербского короля и его администрации обструкции. Ведь ранее подкупленной австрийцами хорватской интеллигенции внушалось, что сербы - это недочеловеки, как бы самой судьбой предназначенные к несложной физической работе, и не работе вообще, а работе на панов хорватов. А в Югославянском королевстве при всём внешнем равенстве, конечно, приоритет был за сербами – и по итогам войны, и просто по численности сербского населения – сербов было в два раза больше.
Хорваты с помощью западных спецслужб (прежде всего германских) начали антисербский террор, и в 1934 году в Марселе убили короля Югославии Александра I – вместе с французским министром иностранных дел. (Напомню, что в то время Югославия и Франция были союзниками и проводили политику, дружественную к русским.)
После гитлеровской оккупации Югославии, в Хорватии - отделившейся от Сербии и включившей в свой состав много земель, ей не принадлежавших, - к власти пришли усташи (местные бендеровцы). Началось физическое уничтожение нехорватского населения, сопровождающееся общей азиатизацией общественной жизни.
Сербы, при том, что они жили длительное время под турецкой оккупацией, всегда были европейским народом, уважительно относящимся к общеевропейскому наследию. Этому они, конечно, научились у своего старшего брата – России. В сербском языке масса заимствований международных европейских терминов и принята общеевропейская система именований календарных месяцев.
В пику этому хорваты ещё в Австро-Венгрии заменяли европейские слова местными новоделами, при усташах «чистка языка» приняла массовый характер. В итоге в современном хорватском «футбол» стал «ногомётом», университет «всеучилищем», «январи-феврали» заменены всевозможными «груднями» и «злыднями».
Поскольку на таком языке трудно говорить на сложные темы, приходится учить иностранный – у усташей это был немецкий, у современных хорватов – английский. Без этих языков трудно заниматься наукой, хотя таким народам она, в общем, и не нужна. Всё сделают взрослые – в других странах.
После разгрома Гитлера хорваты опять страшно перепугались и даже вычеркнули из хорватского языка ряд усташистских нововведений и неологизмов. Но в Социалистической Югославии во главе государства был уже не серб, а хорват – Иосиф Броз, известный под псевдонимом «Тито». Как выяснилось в дальнейшем, этот человек поставил себе целью создание независимого хорватского государства.
В 1954 году в городе Нови-Сад было заключено второе «литературное соглашение» между сербами и хорватами. Вместо того чтобы по результатам войны перестать потакать дискредитировавшим себя хорватским националистам и перейти на единый кириллический шрифт, в Нови-Саде было закреплено существование двух алфавитов и, более того, ЗАПРЕЩЕНО одновременное существование авторских текстов в двух вариантах. То есть если хорват написал книжку на сербохорватском, она должна издаваться только латиницей. А если серб – только кириллицей. Кроме того, при помощи иезуитской казуистики было закреплено существование двух отдельных языков – сербского, который назвали «сербохорватским», и хорватского, который назвали «хорватосербским».
Всё это окончательно похоронило надежды на ликвидацию филологического и этнического раскола единого славянского народа, имевшего несчастье попасть в сферу интересов европейского империализма, который на протяжении многих поколений имеет один и тот же вечный девиз: «divide et impera» - «разделяй и властвуй».
Дальше всё было делом техники. В 1967 году хорваты отказались продолжать выпуск единого словаря хорватосербского-сербохорватского языка, в 1971 году они издали в Лондоне «Хорватскую (а не «хорватосербскую») грамматику», пошли призывы «хватит кормить Сербию!», требования создания хорватских воинских частей и т.д. и т.п. «Хорватская весна» внешне вызвала некоторое противодействие (по сути лишь укреплявшее оппозицию – вероятнее всего, специально), а на деле в 1974 году в новой конституции СФРЮ была закреплена большая автономия союзных республик, в условиях дальнейшей демократизации неизбежно приводящая к развалу государства. После смерти Броза заложенная мина сработала.
В результате некогда цветущая страна разрушена, отдельные её части ненавидят друг друга, в каждой из бывших автономий угнетаются национальные меньшинства. А подо всем этим тлеют угли новых конфликтов.
Более того, «ноу хау» пошло в тираж и вскоре грозит охватить огромные территории на Востоке Европы.
Людей же жалко. Хочется надеяться, что рано или поздно сербские и хорватские братья поймут, что с ними сделали, объединятся и заграничных «доброхотов» накажут.
Это не так невероятно, как кажется на первый взгляд. Ведь и у сербов, и у хорватов за плечами многосотлетняя борьба против турецкой оккупации. И на их стороне правда. То, что с ними произошло за последние сто лет, - это не их история, а злой умысел, навязанный извне.
