О Толстом - 2
О Толстом - 2
III
Известно, что самозванцы Ленин и Троцкий взяли свои псевдонимы у русских дворян. Семьи настоящих Лениных и Троцких были уничтожены, но их представители были людьми достаточно заурядными. Точно также «Перетолстым» - нетитулованной, но старшей ветви знаменитого рода, - похвастаться особенно нечем. В основном, это служилые люди средней руки.
Один из представителей ветви – Павел Сергеевич, в 1910 году добился высочайшего утверждения именования «старых Толстых» Толстыми-Милославскими, в честь легендарной Соломониды Милославской.
Павел Сергеевич Толстой был успешным чиновником, но также историком-дилетантом. Подозреваю, что сим «самогенеалогом» многие данные подтасованы и подчищены в свою пользу - как это обычно и бывает. Например, какая-то ветвь Толстых-однофамильцев привита к пеньку засохшего потомства брата первого графа Толстого.
Вот линия старших Толстых, продолженная до поколения Павла Сергеевича (отмечена красным кружком). Схема весьма тревожная для профессионального взгляда. Генеалогия - это искусство фальсификации знатного происхождения. Родовые древа - это не химические формулы, а скорее фантазии на заданную тему. Однако при отсутствии документальных подтверждений из глубины веков там все равно присутствует определённая степень правдоподобия, «почерк». Схема Толстых-Милославских – плохая. Генеалог хочет нам показать, что данных о родстве на каждой ступени недостаточно, и объясняет почему – наследование практически всегда передается по младшей линии, а степень вымирания достигает 2/3. Второе колено – из трёх представителей рода вымирают два, потомство даёт среднее, третье колено – единственный потомок, четвёртое колено – из трёх один вымирает, пятое колено – из четырёх три вымирают, наследство по младшей линии, шестое колено – из трёх два вымирают, наследство по младшей линии. Здесь находится сам генеалог, который нам всё это объясняет. Он сын младшего отца от младшего дедушки и младшего прадедушки. Вот такой минор у Толстых-мажоров.
С точки зрения геральдической, дополнение фамилии Толстых Милославскими выглядело моветоном. Это было оправданным, если бы матерью Павла Сергеевича была урождённая Милославская, и эта Милославская была бы последней представительницей выморочного рода. Но матерью Толстого была урождённая Бутурлина, не имеющая к вымершему роду никакого отношения.
Новоявленные «Милославские» вызвали усмешки у тогдашнего общества, что двумя десятилетиями спустя побудило Булгакова ввести в свою комедию «Иван Васильевич (меняет профессию)» бендероподобного самозванца «Жоржа Милославского».
И Михаил Афанасьевич как в воду глядел (об этом в следующей главке).
Все выжившие после Гражданской войны Толстые-Милославские (человек десять) оказались за границей. Большинство из них осело во Франции, многие затем переехали в США.
Их биографии стандартны для российских аристократов-эмигрантов. Могу упомянуть только один примечательный эпизод. Владимир Сергеевич Толстой-Милославский, филолог-русист и сотрудник ЦРУ, был переводчиком Никсона на американской выставке в Сокольниках. На выставке состоялась знаменитая «кухонная дискуссия», где Никсон и Хрущёв, вспомнив деревенское детство, спорили о сортах дерьма. Хрущёв сказал, что от американской политики несёт как от коровьей лепёшки, на что Никсон резонно возразил, что свиной навоз гораздо пахучее коровьего.
Существует колоссальное количество видео и фотоматериалов о посещении Никсоном СССР в 1959 году. Но я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь идентифицировал на них Владимира Толстого. Ему тогда было 30 лет. В Америке он чувствовал себя неуютно, - в том числе потому, что был человеком французской культуры, - и подумывал о возвращении на Родину. Исповедуясь у батюшки в московском храме, Владимир спросил, стоит ли ему вернуться. Батюшка ответил: «Если готовы к мученичеству, возвращайтесь».
Дежурной темой советских рассказов о блистательных переговорах Никиты Сергеевича являлась растерянность иностранных переводчиков-идиотов перед глубоко народной фактурой хрущёвской речи. Думаю, однако, что Толстой гораздо точнее говорил по-русски, чем незаконнорожденный сын польского помещика, выросший в Малороссии и женатый на галицийке. Например, в этой же беседе Гасвицкий Хрущёв заявил: «Мы тоже не мух ноздрёй бьём», перепутав выражение «мух ноздрями ловить». К тому же это выражение было книжным, «из Даля». В бытовой речи русские так не говорят. «Клевать носом» - вот это общеупотребимое выражение. Хрущёв перепутал домашнюю заготовку.
IV (Отступление про английского самозванца) (начало)
В 1978 году в Англии вышла книга некоего Николая Толстого «Жертвы Ялты». Книга была написана на английском языке, в ней автор утверждал, что является прямым потомком графа Петра Андреевича Толстого.
Вскоре книга была переведена на русский язык и до сих пор считается в России произведением патриота-эмигранта, обвиняющего правящие круги Великобритании в преступной выдаче Сталину советских перемещённых лиц и остатков белого казачества.
Однако, если прочесть книгу внимательно, то видно, что это слив документов, организованный Форин Офис и призванный обелить британское руководство. В «Жертвах Ялты» описывается, как правительство Великобритании предпринимало многочисленные попытки склонить Сталина к гуманному отношению к собственным пленным, а сам факт выдачи преподносится как следствие недоразумения, недопонимания или ошибочных (в отдельных случаях, пускай, даже преступных) действий исполнителей среднего звена. Там есть несколько колкостей по отношению к крупным британским политикам, то только потому, что содержание книги ориентировано на контекст внутрианглийских политических дебатов того времени.
Идеологический смысл «Жертв Ялты» - это типичное «простите-извините», призванное закрыть неудобную тему (неудобство здесь в том, что англичане и, отчасти, американцы нарушили международные правила репатриации). И тема была действительно закрыта.
А вот и памятник «Жертвам Ялты» в Лондоне. Справедливость восторжествовала, все посмертно реабилитированы. Ура, товарищи! Деньги на памятник английские политики и общественные деятели стали собирать одновременно с изданием книги – в первой половине 1978 года, то есть выход книги был не частной инициативой, а согласованной акцией лицемерного «покаяния».
Уродливый и нарочито микроскопический памятник для понимающих людей (а англичане понимать умеют и любят) испещрен многозначительными деталями. Например, чугунный букет состоит из голов разных рас, в которых трудно опознать что-либо специфически русское или хотя бы славянское. Зато европейской части изображенных придана та или иная степень звероподобности. Так на картинах 19 века рисовали первобытных европейцев-варваров, разрушивших античную цивилизацию: гуннов, скифов, киммерийцев, кельтов и прочих «вандалов».
Тем не менее «русская нотка» в букете, составленном британскими сомелье, есть. Если приглядеться, растрёпанные волосы варваров образуют особое волосатое лицо.
Это никто иной, как знаменитый «Фёдор» «Евтихиев» - англичанин, изображавший в цирке XIX века «русского человека-пса из Костромы». «Пса» наряжали в русскую военную форму, он гавкал и бросался на дрессировщика, публика аплодировала. По легенде англичане нашли его близ Костромы в пещере (!). Отца-русского убили, потому что он начал кусаться, а сына-зверёныша взяли и приручили. Он даже выучил несколько слов и хорошо слушался команд.
Впоследствии сей «протораспутин» использовался Фрейдом, сочинившим русского «человека-собаку», а логическое завершение «Евтихиев» нашёл в персонаже «Звездных войн» Чубакки. Лукас и не скрывал, что чубакка - это модификация русского слова «собака».
Как-то стыдно опровергать ложь злых подростков, но поскольку английский собачий цирк продолжается до сих пор, обращу внимание на абсолютно неестественный тип оволосения на «фотографии» «Евтихиева». У него нос полностью зарос волосами. Найдите хотя бы одно млекопитающее (не говорю – обезьяну) с таким экстравагантным шерстяным покровом.
Костромские люди, карикатура на них и ЧУдосоБАКА. Надо отдать должное англосаксонским художникам и декораторам – их творчество гораздо более реалистично, чем фантазии викторианских «фотографов». Здесь волосяной покров просто скопирован с морды длинношерстной собаки. Кстати, можете оценить чудовищную избыточность прозы Михаила Булгакова. «Собачье сердце» - это опыт взаимодействия европейцев с нарисованной ими бредовой карикатурой, в свою очередь очеловечиваемой ими же и еще более карикатурными методами. Булгаков несомненно знал историю с «Евтихеевым» - это было общим местом тогдашней массовой культуры и, увы, популярных немецких энциклопедий, из которых Михаил Афанасьевич черпал сведения для своих произведений.
Вернёмся к «Жертвам Ялты». Сама книга написана безобразно. Там есть связная фактография, причём автор делает большие усилия, чтобы доказать, что подборку фактов собрал он сам. Постоянные выражения: «я сделал запрос», «мне ответили», «я полагаю». Но видно, что это компиляция на основании двух-трёх ведомственных записок, разукрашенная явным графоманом. Книга начинается авторским пересказом воспоминаний некоего военнопленного - почему-то грузина с измененной фамилией - и ведется в таком духе:
«Накануне 22 июня 1941 года Яшвили, отстояв скучную вахту у полкового склада с боеприпасами, отправился с приятелем на традиционные субботние поиски развлечений в соседний белорусский городок Лида. Они сходили в кино и, вернувшись в казармы – солидные строения времен Николая II, – допоздна болтали. Друг был родом из Бурят-Монголии, и его зачаровывали рассказы Яшвили о гористой, улыбчивой земле Грузии, такой непохожей на тусклую ветреную тундру в его родных краях. Особенно нравились ему душистые апельсины, которые Яшвили присылали из дому, и он никак не мог поверить в существование земли, где любой прохожий может запросто срывать такие яблоки Гесперид».
«Занялся новый день войны, но ничто, казалось, не нарушало спокойствия полей и лесов. Солдаты расстегнули гимнастерки, решили немного отдохнуть. Поблизости виднелось какое-то строение, и Яшвили, взяв с собой нескольких солдат, отправился туда на разведку. Это была кухня расположенного по соседству лагеря, и оказавшаяся там польская девушка предложила солдатам перекусить. Они пошли за ней к большому складу. Он был заперт, но девушка сумела отпереть дверь. Войдя внутрь, солдаты попали в настоящую пещеру сорока разбойников из сказки об Али-Бабе: с потолка свисали связки колбас, на полу громоздились гигантские окорока, шматы сала, корзины с бутылями водки. При виде такого изобилия у солдат потекли слюнки, но мысль о наказании за хищение государственной собственности удержала их от дальнейших шагов.
Однако девушка стала уверять, что бояться им нечего. От неё и от вконец растерявшегося заключённого, который возвратился в лагерь – его отпустили на воскресенье домой, – солдаты узнали кое-какие подробности. Заключённых лагеря каждый день возили на принудительные работы на аэродром».
Понятно, что графомания о солдатах, лакомящихся в 1941 году домашними мандаринами, и о заключённых, которые по будням жрут «гигантские окорока» с водкой, а уикэнды проводят в семейном кругу, есть сознательное английское издевательство над русскими. Рукопись перед публикацией читалась в закрытом клубе и сопровождалась дружным хохотом.
Специфический аромат опусу Толстого придает научный аппарат «как у взрослых». Анекдотические гиштории перемежаются вот такими примечаниями:
*293 См.: Архив военного министерства Великобритании, 32/11141, 2А.
*294 Там же, 33А-35А, 48А, 49А; 32/11119, 96А. В следующей телеграмме комендантам приказывалось не применять силы к пленным, отказывающимся покинуть лагерь. Вместо этого их надлежало наказывать и сообщать о них советским властям (cм. там же, 32/11141, 38А) …
*297 Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/43382, 174. Цит. по газ «Правда», 15 ноября 1944. (Примеч. ред.)
*298 Архив военного министерства Великобритании, 32/11119, 184А-В; Архив министерства иностранных дел Великобритании, 371/43382, 185-186. Отчёт майора Кригина подтверждает другой очевидец событий, секретарь посольства США Джон Ф. Мелби (cм.: Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers, 1944, IV. – Washington, 1966, p. 1264). См. также: The Times, 11.11.1944. Здоровые мужчины были немедленно отправлены на Северо-Западный фронт, инвалиды и пожилые люди отосланы в сибирские лагеря (cм.: В. Науменко, указ. соч., с. 231-232)…
*300 См.: Документы канцелярии премьер-министра, 3/364, 255.
В результате возникает чесночно-одеколонное амбре, как две капли похожее на исторические труды Солженицына. Возможно, это совпадение.
Надо сказать, что и изложенные в книге факты проникнуты ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ русофобией. Например, автор долго, с фактами и документами, рассказывает про то, как советские представители в Англии добивались, чтобы передаваемые Сталину военнопленные были хорошо одеты и имели запас нижнего белья. Затем советские их убивали или отправляли в лагеря, а бельё складировали. Увы, эта страшная подробность похожа на правду. Но излагается она вот в таком духе:
«20 октября отдел по делам военнопленных под начальством генерал-майора Э. С. Геппа собрался для обсуждения последних приготовлений к репатриации. Генерал Гепп объяснил, что в первой партии репатриируются 10 220 русских. Им уже выданы одежда и личные вещи, и их вывезут из лагерей 29 октября. Генерал Васильев, санкционировав меры по устройству остающихся военнопленных, заботливо осведомился об одежде, выданной русским. Его заверили, что все в полном порядке, и присутствовавшие на собрании отправились на ланч. Следует сказать, что генерал Васильев вовсе не являлся украшением славной организации, которую представлял. Двое, знавших его в тот период, пишут о его поразительном сходстве с крысой. Кроме того, от него шел неприятный запах и он был сноб. Рассказывают, что однажды он с гордостью произнёс: «Подумать только, меня, унтер-офицера драгунского полка царской армии, как равного принимают в лондонском Кавалерийском клубе».
Александр Филиппович Васильев, о котором пишет Николай Толстой, выглядел вот так, унтер-офицером в царской армии не служил, а если бы и служил, то, разумеется, не смог бы оценить высочайшую честь быть принятым «на равных» англичанами хотя бы потому, что у него была другая референтная группа. Это не индус. А вот в самом офицерском казино подвыпившие англичане конечно могли и даже были должны рассказывать про крысоподобных инородцев, плачущих от счастья за ломберным столиком, куда им позволили сесть - для того чтобы проиграть.
Непонятно, почему этот солдафонский бред про «вонючих (!) снобов (!!!)» должны выслушивать русские читатели от своего вроде бы соотечественника.
Однако на этот вопрос можно ответить – для этого следует перейти к личности автора.
