096. Что такое коммунизм VI. Лекция Клетчатого по современной истории (№7)

https://www.youtube.com/watch?v=wCZIdJ9S4HA

Други мои! Дорогие ютуборои и ютуборойки!

Сегодня мы, наконец, завершаем наш цикл лекций, посвященный происхождению коммунизма и точной атрибуции этого термина. Честно говоря, мои силы уже на исходе, я чувствую себя таким вот пауком, или мухой точнее даже, которая забилась в такую вот стальную сеть, которая там нарисована., и, ну — пора выбираться. Пора выбираться. Ну, постараюсь сегодня это сделать.

Вначале хотел бы похвалить наших зрителей, они разобрались с ошибкой в прошлой лекции, там вместо портрета

Фурье был помещен портрет

Джона Стюарта Милля. Это свидетельствует о том, что наши зрители внимательно смотрят за текстом и контекстом наших лекций, это радует. Вообще, в связи с этим я хочу сказать, что изображения идеологизированных персонажей до эпохи фотографии весьма и весьма отдаленно похожи на то что было на самом деле. Ну, допустим, мы знаем дагерротипы и фотографии Оуэна в зрелом периоде его жизни, вот при этом тиражирован на самом деле один нетипичный портрет,

где его лысина там прикрыта какой-то шапочкой, которую он, на самом деле, не очень-то и носил, ну и у всех вот это стандартное изображение, по крайней мере, в Советском Союзе, оно вот перед глазами. Он выглядел немного иначе. А если брать молодого Оуэна, то нам обычно показывается какой-то такой щеголь, чуть ли не красавец, а на самом деле, если мы анализируем рисунки, то,, конечно, нужно брать рисунок наименее привлекательный, наименее комплиментарный, как максимально правдивый, и вот в этом смысле можно посмотреть вот например

на следующий портрет Оуэна или вот, вот на этот портрет, как видите, там весьма отдаленное сходство с таким облагороженным образом этого человека.

Ну, это, конечно, так

мы, в скобках просто что-то говорим, и наверное говорим зря, потому что, ну, если мы будем так растекаться сегодня опять мыслью по древу, мы еще на пять лекций все это, весь этот спектакль продолжим, чего делать, конечно бы, не хотелось.

Ну — мы подошли к эпохе тридцатых годов девятнадцатого века, это очень интересная, очень сложная эпоха, эпоха, которую мы, как правило, понимаем неправильно. Дело в том, что мы видим внешние проявления этого мира: пароходы, железные дороги, развитие промышленного производства, фабрик, это все очень похоже на наш мир, или на мир недавнего прошлого, но мы не понимаем, что это все было внове в тот период. И поэтому за вот этой личиной современной техники скрывались остатки феодального, на самом деле, общества, цеховой организации, цеховых гильдий, тайных каких-то религиозных структур, хиромантия, астрология, и так далее, и так далее. Все это с каждым десятилетием уходило в прошлое, или, по крайней мере, на второй план, а на первый план выдвигалось новое современное представление о жизни, о положении человека в обществе, и так далее, и так далее.. Но в тридцатые годы это общество было еще очень коварным, очень обманчивым. Оно для нас замаскировано. И в целом, общество вот в тридцатые, сороковые, пятидесятые, шестидесятые, и, отчасти, и в семидесятые годы девятнадцатого века напоминает такую вот культуру, такой сеттинг стимпанка. Стимпанк — это, конечно, так сказать, фентези, но это фентези гораздо более реалистично описывает отношение к жизни и вообще жизнь людей вот в этот период. Это надо понимать. И именно это общество создало коммунизм, и как доктрину и как социальную практику. О доктрине мы уже рассказали в прошлой лекции, подробно разбирая творчество Фурье, теперь остановимся на практике.

ГЛАВА 11. СТИМПАНК

Как мы помним, Сен-Симон в заключительный период своей жизни был прикрытием группы французских промышленников и интеллектуалов, выступающих за промышленную модернизацию общества и демократизацию политического режима. Сен-симонисты довольно лихо критиковали социальную несправедливость, но ни в коей мере не были коммунистами. Коммунистами не были и сторонники Фурье, точнее сказать, их коммунизм носил чисто теоретический характер. Правда, они пытались строить фаланстеры, но, парадоксальным образом, именно это делало их коммунистами в еще меньшей степени. Они уходили в ноль, и дальше в минус по сравнении со своими декларациями, потому что любая экономическая деятельность — это изначально деятельность антикоммунистическая. Еще более странно, что первые эксперименты практического коммунизма были осуществлены как раз сен-симонистами. Правда, эти опыты были не очень удачными. В это время самые передовые, культурные люди Европы только вырабатывали клише коммунистического поведения, которое был тиражировано позже, в сороковых годах девятнадцатого века. Как мы помним, в момент смерти Сен-Симона, то есть, по состоянию на 1825 год, главой вот этого течения, вот этой группы людей был Олинд Родриг, который на самом деле под псевдонимом или под таким внешним именем Сен-Симона писал поздние произведения его, где очень большое внимание уделялось религиозной составляющей. И этот человек поставил себе целью создать религиозную организацию из сен-симонистов. Кто был Олинд Родриг? Это был достаточно интересный человек, по своему происхождению сефард, португальский еврей, в Бордо его предки эмигрировали из Португалии в результате гонений. Бордо тогда был главный порт Франции и основным занятием местного нобилитета была торговля рабами. До 1828 года официально, а в последствии, в тридцатые-сороковые годы, ну, под прикрытием. Их там ловили, были скандалы, но они в той или иной степени продолжали заниматься подобной деятельностью. Ну, по странному стечению обстоятельств именно Бордо был главным местом проживания французских евреев. После Эльзас-Лотарингии, где они жили в черте оседлости, им был затруднительно длительное время переселяться с этой территории в территорию внутренней Франции вот, ну и Парижа, где тоже жило какое-то небольшое количество евреев. Вообще, во Франции в 1806 году было всего сорок пять тысяч евреев. При том, что общее население Франции составляло тридцать миллионов человек. При этом, из этих сорока пяти тысяч тридцать пять тысяч жили в Эльзас-Лотарингии, и большей частью они принадлежали к общине ашкеназийцев, то есть, евреев Восточной Европы. А вот в Париже в то время жили две тысячи семьсот человек, а в Бордо, несмотря на то, что Бордо был город, конечно, на порядок менее многочисленный, чем Париж, там жило две тысячи сто евреев. И большинство этих евреев принадлежало к сефардской общине, они были достаточно образованны и богатые. Эльзасские евреи были, как правило, бедные. Почему они имели португальские корни — понятно, потому что в основном торговле рабами — она шла через португальские колонии Африки, прежде всего Анголу. И, собственно, сам Родриг — это такое французская изменение его первоначального имени, а имя было Родригес.

Олинд Родриг руководил всеми финансовыми операциями сен-симонистов, фактически через него шли деньги на их деятельность. Он по образованию был математиком, причем математиком хорошим, профессиональным, есть формулы математические, которые носят его имя, он занимался банковской деятельностью. Вот именно Родриг превратил сен-симонизм, попытался превратить сен-симонизм в религиозную организацию, потому что, как это не парадоксально, в период вот этого стимпанка призывы к промышленной модернизации вполне сочетались с религиозной деятельностью. Для большинства, а в значительной степени и для всего населения тогда, промышленные чудеса были проявлением магии, и вот движение луддитов, которые уничтожало станки, почему оно уничтожало станки? Не просто потому, что они там, эти станки, их лишали их заработка, и так далее, а они считали, что станки работают сами, благодаря колдовству. Хочу сказать, что Олинд Родриг послужил прототипом Родрига Ивановича, начальника тюрьмы в антиутопии Набокова «Приглашение на казнь». Это интересная тема, и по этому поводу вы можете посмотреть небольшую лекцию нашего литературоведа, она размещена на патреоне, в тире "наблюдатель". Олинд Родриг был родственником братьев Перейра. Вероятно, имя «Перейра» вы уже где-то слышали.

(Демонстрируется отрывок из фильма «Пятнадцатилетний капитан»).

Персонажи:

Миссис Уэлдон - По какому праву вы заковали в кандалы экипаж американского корабля? Что вы намерены с нами делать?

Негоро - Продать.

Миссис Уэлдон - Продать?

Негоро - Разумеется. И вы, и ваш мальчишка, и даже этот мухолов — вы все конкретная коммерческая ценность.

Миссис Уэлдон - Вы забываете, что мы свободные люди!

Негоро - Нет, миссис! Это вы забываете, что это Ангола, а не Пятая авеню в Нью-Йорке!

Альвец - Ангола, Ангола, миссис!

Миссис Уэлдон - Какой же вы негодяй, Негоро!

Негоро - Негоро? О нет, я не Негоро! Я капитан Себастьян Перейра! Слыхали, или нет? Торговец чёрным деревом, негоциант! Компаньон великого Альвеца!

(Конец отрывка).

Ну вот, вот эти братья Перейр, не Себастьяны, а вот

Эмиль Перейр и Исаак Перейр

тоже были крупными сен-симонистами. Они были внуками Жакоба Перейра, представителя общины Бордо в Париже, придворного переводчика с испанского и португальского. Это было в эпоху Людовика Пятнадцатого, он распиарен как якобы разработчик системы обучения глухонемых детей, реально это прикрытие того, чем члены бордосской общины занимались на самом деле, ну, также, зная нравы восемнадцатого века можно себя легко представить, чему и как он обучал детей, это, скорее, по епархии Дим Димыча.

Появляется Дим Димыч в тюбетейке и тельняшке, на фоне горы Аю-Даг.

Дим Димыч: Ну вот этот, Жакоб Перейра! (Достает банку кока-колы). Педа... гог, и, этот... лого… пед. Логопед. Вот. Ну, сегодня у нас на югах завязочки. Завязочки. (Открывает контейнер, на нем надпись «биг тейсти»). Ну что… понятно это… чо, не понимаем, что ли? (Достает из контейнера гамбургер, ест его, наслаждаясь). Значит, это… глухонемые вот эти, мальчики, глухонемые там, глухонемые девочки, да? Сиротки! Сиротки. То есть, обучить чему надо, и продавать клиентам. И где? Где-нибудь на острове там, эта Сена, под Парижем, островочек такой, значит, это, для клиентов. Домик там, с детишками, значит, это. Благотворительность! (Достает еще картонный стакан из «мадональдса»). Вот так. Кстати, а как у масонов между собой они... а как они вызывают профанов? А профанов они называют... (пьет из стакана через трубочку) ничо америкосы, умеют. (Отставляет стакан, достает упаковку с картошкой-фри). Картошечки. Значит, называют профанов глухонемыми.

У Ленина... с Ленина рисовали там портрет, Юрий Анненков. Ну, сам тоже в ложу входил. После революции, там, в этом... в советской России. Вы почитайте его воспоминания о Ленине. Как там он упоминает, и кого он называет глухонемыми. Это не случайно. Анненков — он понимал, чо писал. Ну вот. Вот такушки, ребята. Благотворительность, любовь к людям, к мальчикам, там, к девочкам — это имманентное свойство работорговца. Они любят людей. Ну, на засыпочку: кто были в мире первые психологи? Работорговцы! Клиент приходит на рынок, а ему объясняют, он говорит: Ну, нужно мне такого раба работящего такого, туповатого такого, вот и шоб там проблем не было, сильный, но спокойный». Сделаем»! А он до этого говорит с рабом, да? По человечески говорит, смотрят, какие у него там реакции... на боль тоже да его так, о-ка, этим, кнутиком да? Как там, типа — сильно или так потихонечку, полегонечку. Вот. Или девицу там, да? Подбирают, хорошая девочка, пятнадцатилетняя, ну прям молодец, мастерица, сейчас ее взять... а работорговец говорит: «А она стерва. И она тебя кинжалом прирежет. Ты лучше не бери». И за слова отвечает. Понимает психологию. Поэтому, конечно, вот Перейра — они фишку секли, они в психологии разбирались. Очень хорошо. Ну вот так, ребята! Давайте, дослушивайте Клетчатого, а я к вам это, с югов вернусь… будет отдельный интересный разговор. До новых встреч!

Клетчатый: Ну, Дим Димыч как всегда в своем репертуаре. Понятно, что дети и внуки работорговцев и масштаб их деятельности был другой. История банковской системы Франции, особенно банковской системы Франции девятнадцатого века — это шкатулка, ключ от которой выброшен в море. Ну, вероятно, где-то в области Ла-Манша. Скорее всего, мы никогда не узнаем то, что там произошло на самом деле. Но по косвенным данным можно установить, что деятельность была очень масштабная. Скрытая деятельность. Дело в том, что историк, который занимается историей Европы девятнадцатого века, рано или поздно наталкивается на труднообъяснимый факт. Он выясняет, что на самом деле главным капиталистическим государством того времени была вовсе не Великобритания, а Франция, потому что Франция была экономически более развитой, там была естественная экономическая структура, там был емкий внутренний рынок, и так были идеальные капиталистические законы, ну, например, во Франции можно было создавать акционерные общества, и таким образом аккумулировать огромные капиталы. А в Англии того времени, как это ни парадоксально, создание акционерных обществ было запрещено. И вообще вот экономическое развитие, промышленная революция в Великобритании, которая произошла в конце еще восемнадцатого века — это искусственное явление, которое на самом деле не является промышленной революцией. Ну, представьте себе, что каким-то образом получилось так, что обработка зерна, то есть, превращение его в муку, а в дальнейшем выпечка каких-то изделий из этой муки законодательно запрещено во Франции. И наоборот, предписано все это делать на территории Бельгии. Что произойдет в результате? Вся Бельгия покроется гигантским количеством мельниц, элеваторов, хлебопекарен, будут быстро расти города, возникнет большой пролетариат, сельское хозяйство Бельгии будет давать незначительную часть национального продукта, но это все искусственно, это результат внешней торговли и каких-то особых законов, это не есть естественное развитие данного общества. То же самое было в Великобритании, которая завозила огромное количество практически бесплатного сырья со всего мира, из Индии, из своих американских колоний, и так далее. И потом это перерабатывала все, и в значительной степени тоже вывозила во внешние рынки, которые ей контролировались полностью, продавала там втридорога. Естественно, в такой ситуации Англия покрывалась заводами, там возникал пролетариат, и так далее, но по сути это некоторая искусственная ситуация, это лжеиндустриализация, это лжекапитализм, а вот настоящий капитализм стал развиваться гораздо позднее, он стал развиваться, ну, естественно, в самой Великобритании, рано или поздно это должно было произойти, потом во Франции и в Бельгии. Но при этом мы видим очень труднообъяснимый факт: оказывается, что, несмотря на то, что стартовые условия во Франции были гораздо лучше, и просто и по численности населения, и по территории, и по природным каким-то данным это было более крупное государство, и капитализм там развивался достаточно быстро, там были большие темпы, но не такие, как в Англии, и они не приводили к естественным последствиям, а естественные последствия такого роста экономического — это взрывной рост населения и быстрый процесс урбанизации, вот население во Франции не росло, государство развивалось, но города не росли, некоторые города — там даже происходила какая-то депопуляция. Ну, на этот счет есть много разных объяснений, в частности, говорят, что последствия великой французской революции, которая на самом деле является великой французской реакцией, она сильно отбросила французское общество назад, и, в частности, там произошла парцелляция сельского хозяйства, там возникли мелкие наделы, которые полностью принадлежал мелким хозяйчикам, они за них держались, потому что были воспитаны в течение столетий вот в страшном уважении к земельной собственности, и они несмотря ни на что не переезжали в города, и так далее, это тормозило развитие промышленности, капиталистических отношений в сельском хозяйстве, и вообще в стране. Ну, это действительно было так, но это, на самом деле, частность. А вот общая причина этого — она заключается в чем-то другом. Франция похожа на такое молодое сильное животное, которое имеет огромное количество корма, но при этом оно такое анемичное, бледное, есть ему особо не хочется, очевидно, там находится какой-то паразит.

И если мы прочтем прессу того времени,

или прессу более позднего времени,

про этого паразита сказано очень много.

Но сказано в каком-то юмористически-издевательском тоне, заведомо несерьезном, там рисуют какие-то дурацкие карикатуры,

каких-то крокодилов, которые играют на фортеплясах, говорится о всемирном цыганском заговоре, и так далее, и так далее, и при этом никаких особенных фактов не сообщается. Ну, ситуация похожая с делом Дрекйфуса, когда шумиха огромная была, весь мир в течение нескольких лет следил за этими событиями, а если разобраться, а в чем там дело? А ни в чем. Понимаете? Просто вот, ну, какой-то Дрейфус, вроде… то ли он был шпионом, то ли не был, а какая разница? Ну — был шпионом, ай-яй-яй-яй-яй-яй, какой он плохой человек-шпион, не был шпионом — ну, как замечательно вот, не был шпионом, какое это имеет отношение к развитию цивилизации европейской и к политической борьбе во Франции? Очень опосредованное. То же самое касается вот этой всей вещи, но если мы посмотрим общую конфигурацию того, что происходило во Франции, то мы видим, что там была интервенция, финансовая интервенция со стороны Великобритании, которую осуществляли какие-то подставные люди частные, в частности, семейство Ротшильдов, но успешность этой интервенции — она объясняется не только вот такой анонимностью этих людей, потому что англичане всегда могли говорить, что это не есть финансовые операции Великобритании, а это есть частная инициатива каких-то там отдельных подданных, а мы видим обратную игру со стороны тех людей, которые вроде бы живут во Франции, и вроде бы являются французами, вот именно такими людьми были братья Перейр. Они занимались огромной экономической деятельностью в течение многих десятилетий во Франции, они в значительной степени построили сеть железных дорог и во Франции, и в других странах, например, в Австрии, он занимались много-много-много чем, но в результате все их действия — они оказывались проигрышными. И если посмотреть сейчас на эти все действия, то очевидно, что речь идет о добрых и злых следователях.

То есть, злой следователь — это Ротшильд, который принадлежит к какой-то анонимной такой вот силе, находящейся за пределами Франции, а добрый следователь — это вот такие французики из Бордо, которые на самом деле на поверку оказываются вовсе и не французами. И они почему-то вот все время проигрывают Ротшильдам, и ряду других банкиров, которые действовали во Франции со стороны. Интересно, что одним из видов деятельности братьев Перейра было создание так называемого зимнего города в Аркашоне, это недалеко от Бордо, это такой курорт сверх супер европейского уровня, там был построен — ну вот, есть брать там скажем, Москва-рублевка — ну вот эта «рублевка» была построена на берегу Атлантического океана, и в отличие от рублевки эти все коттеджи строили крупнейшие архитекторы того времени, там первоначально селились люди, больные туберкулезом, потому что врачи того времени — они совершенно не могли бороться с этой болезнью, но они заметили, что есть две группы людей, которые практически никогда не болеют туберкулезом — эта моряки и это смолокуры. И тогда решили, что морской воздух и вот воздух сосновых рощ — он чрезвычайно полезен для больных, и, кроме того, он выполняет функции профилактические, поэтому в этот зимний город со всей Европы съезжались богатые и сверхбогатые люди, которые болели туберкулезом, а потом, поскольку этот курорт стал фешенебельным на уровне там покровительства со стороны Наполеона Третьего, и так далее, туда стали приезжать и здоровые люди, вот это все строили братья Перейр, и этот город — он был городом в значительной степени английским, потому что там была даже построена англиканская церковь, и английские аристократы — они приезжали туда лечиться от туберкулеза, и просто вот приятно проводить время. В этом смысле, я напомню, что сен-симонизм — он как политическая доктрина, экономическая доктрина все время говорил об экономическом союзе между Францией и Англией, и там была выдвинута идея свободного развития капитализма в этих двух странах и их дальнейшего слияния, так чтобы эти два государства — они совместно управляли остальным миром. Это было написано в «Катехизисе промышленников», подписанном якобы вот Сен-Симоном. Ну, надо сказать, что эта политика в конце концов действительно оказалась плодотворной, и после Первой мировой войны по крайней мере иллюзия такого нового миропорядка — она была создана, но все закончилось крахом Второй мировой войны.

Что сказать здесь еще? Человек, который занимается историей сен-симонизма, я про это уже говорил, и не раз, и не два, и говорил это относительно фурьеризма — видно, что это некое течение, не совсем понятно, кем управляемое, но обладающее колоссальной инерционностью. То есть, эти люди — они умеют добиваться своих целей, и для них не существует понятия времени. То есть, они могут работать пятьдесят лет, сто, сто пятьдесят, но в конце концов приходят вот к результату. В сен-симонистской церкви первоначально было три человека, кроме Родрига вторым человеком был Сент-Аман Базар.

Его ранняя биография неизвестна, считается, что это незаконнорожденный сын какого-то очень высокопоставленного человека, кого — непонятно. До сих пор неизвестно. Он участвовал в наполеоновских войнах, еще будучи молодым человеком, потом принимал участие в революционной деятельности, которая боролась со старшей ветвью Бурбонов, он был главой французских карбонариев, бежал за границу, но потом, в условиях общей либерализации режима, а дальше революции 1830 года он вернулся во Францию и примкнул к течению сен-симонистов. Вот здесь очень важный момент, я частично на этом уже останавливал свое внимание, хочу теперь рассказать об этом более подробно, может быть, но все равно кратко и туманно, потому что данных мало. Дело в том, что до примерно 1820 года так называемые революционной деятельностью в западной Европе занималось такое вот радикальное левое масонство. Это были просто масонские ложи, и членом такой масонской ложи был Сент-Аман Базар, но с 1820 года, когда эта деятельность стала развиваться, и в значительной степени она вырывалась за пределы того или иного государства, за пределы интересов того или другого государства, решили отделить вот это революционное течение, и создали орден карбонариев. Ну, карбонарии в какой-то степени существовали и раньше, в Италии, особенно южной Италии в период наполеоновских войн, но так вот тиражировано, по всей Европе — это было сделано после 1820 года. Карбонарии — они усвоили все обряды масонства, но их несколько изменили, это было такое религиозно-мистическое течение с ритуалами, включая там человеческие жертвоприношения, и так далее, и так далее, ну вот они занимались революционной деятельностью, и масонскому истэблишменту по всей Европе это развязывало руки, они могли говорить, что — "а, это не масоны, это карбонарии, мы не имеем к этому никакого отношения", хотя все крупные должности организации занимали, естественно, масоны. Но общественное развитие развивалось все быстрее и быстрее, и после 1830 года вот эта вся идеология карбонариев — она стала мешать, потому что общество становилось все более светским, вот эти какие-то все обряды — они были непонятны, и вместо работы с неофитами они этих неофитов начинали отталкивать. Поэтому усилился светский характер карбонариев, вроде бы карбонарские вот эти венты были распущены, трансформированы, хотя в какой-то степени продолжали свое существование, а на их основе было сделаны движения молодогвардейцев, то есть, по всей Европе возникли организации якобы такие уже светские, а на самом деле управляемые тоже масонами, это вот Молодая Италия, Молодая Польша, Молодая Франция, Молодая Германия, Молодая Россия там, и так далее, и так далее. И вот сен-симонизм, видимо, в той или иной степени должен был служить такой вот идеологии именно молодогвардейцев. Но на это он не годился, потому что он не мог ничего обещать. Рая на небе нет, а на земле только справедливое общество, а это маловато. Маловато. Для того чтоб построить справедливое общество идти на костер как-то, ну... можно, но, в общем, осторожно. И третьим человеком был Анфантен, первоначально сотрудник Родрига, после Родрига он вместе с Базаром, когда Родриг ушел из сен-симонизма, он вместе с Базаром был таким верховным отцом учения сен-сионистов, другие сами сен-симонисты назывались его детьми, учениками, потом он, Анфантен, также убрал вот этого Базара, и стал вот единственным таким первосвященником. Почему ушли Родриг и Базар от сен-симонизма? Ну, первое время там все развивалось более-менее естественно, они шли по пути такой вот секты. Разработали специальную одежду,

униформу, в которой ходили,

сделали иерархию,

называли друга там отцами-детьми-братьями-сестрами, встречались на каких-то радениях там, были собрания, каялись в грехах, людям аплодировали после этих покаяний, они обнимались, плакали, кланялись там руководителям организации, ну и так далее, и так далее. В чем здесь был порок? Ну непосредственно причиной ухода Родрига, а это был серьезный удар, потому что он вместе с собой унес какую-то часть денег, и кроме того он занимался всеми практическими делами, поскольку он был специалистом. Когда ушел Базар — это тоже был большой удар, потому что у него были огромные связи в среде карбонариев, они ушли потому что Анфантен — он предложил пускать их жен по кругу. Там практиковалась свободная любовь, ну, в принципе, все это одобряли, но вот и Родриг и Базар — они были счастливы в браке, они думали — ну вот, жены отдельно, а оргии отдельно, зачем это соединять? А вот Анфонтен — у него такой семейной благоприятной ситуации не было, и он значит вот там домогался таким образом жен своих подельников. Но на самом деле это только внешняя причина. Внутренняя причина заключалась в том, что они все взяли неправильный тон. Не это было нужно тогдашнему обществу, они не знали, чего делать, это стимпанк, то есть, это постоянный импровизейшен, они придумывали какие-то новые формы жизни, чтобы с этой помощью создавать какие-то новые социальные организации, структуры, что-то у них получалось, что-то нет, ну вот здесь не получилось, потому что они были скучные, реально — это была такая баптистская организация, и там эта вот французская свободная любовь — она была ни к селу ни к городу. И когда там все это было в дальнейшем, рекламировалось, у них за городом был сделано такое поселение, и французы хлынули смотреть, как люди живут, они брали с собой курицы, завернутые в газеты, пирожки, вино, фаллоимитаторы там, еще что-то, и вот, шли смотреть как на зверушек, значит, как они там занимаются свободной любовью, чтоб, может, тоже поучаствовать. А когда они приходили, они видели каких-то идиотов скучных, вот в этих вот костюмах, которые ходили рядами, пели какие-то гимны вот эти баптистские, и кидали землю из стороны в сторону лопатами, и говорили, что это символическое изображение строительства нового храма, храма будущего. Вот. Ну, это вызывало какое-то все большее раздражение, и против них возбудили уголовное дело, и, поскольку старые участники вот этой сен-симонистской секты — они были очень обижены на Анфантена, они написали письмо, что вот это не настоящий сен-симонист и надо его посадить в тюрьму, в тюрьму его посадили, Анфантен выглядел очень глупо, убого, там говорилось, что он какой-то замечательный оратор, который доводит людей до экстаза, гипнотизирует, вот выступал он очень бледно, был испуган, заикался, в зале над ним хохотали, потом он решил загипнотизировать судей, уставился на них, и его там, значит, за шкирку из зала за кривляния вытащили, сказали «Здесь тебе не цирк, там, хватит придуриваться», в общем, все было очень так плачевно закончено, он получил год тюрьмы, но — вот это все движение, оно, повторяю, колоссально инерционно, потому что у него, в его идеологии была разработана идеи великой жрицы, великой женщины, и вот он как отец должен был ей служить, он ее искал там, он ей поклонялся, как невидимыми там, значит, какой-то богине, у ней было особое кресло, он там его целовал, плакал, и пока он сидел в тюрьме, его последователи — они поехали в Египет, искать вот эту там необыкновенную женщину, потом он из тюрьмы поехал тоже в Египет, цель была, кроме всего прочего, в этом Египте строительства канала, который в дальнейшем через несколько десятилетий, был построен французами, то есть, их направляла какая-то могущественная такая государственная сила, и за этой примитивные глупостью там было все очень, так сказать, серьезно и по-взрослому. Ну, не буду останавливаться на дальнейших перипетиях их, так сказать, жизни, это была такая тупиковая ветвь. Там еще отпочковалось немножко раньше другое течение, которое потом стали называть позитивизмом, его основателем был Огюст Конт,

который был секретарем Сен-Симона до Родрига. Конт чем-то напоминал Фурье, он тоже было болен шизофренией, но в отличие от Фурье он был человеком достаточно образованным, и в его вот этой системе позитивной философии, классификации наук, ну, есть какое-то рациональное зерно, и он привлекал к себе внимание серьезных ученых, и в какой-то момент три его английских поклонника, в том числе Джон Стюарт Милль, собрали ему довольно большую сумму денег, и послали в Париж, чтобы поощрить его занятие философией, но Конт, будучи человеком больным, он им написал ответ, и сказал, что вы прислали деньги, это замечательно, но вы должны мне присылать такие деньги каждый год, поэтому давайте там, быстро собрались, так сказать, и… вот, ну, англичане как-то переглянулись и замолчали., но Конт обратился уже вообще ко всем своим читателям, и сказал, что давайте, собирайте деньги, мне нужны деньги, и как это ни удивительно — деньги собрали, и он вот на эти дотации жил. Личная жизнь Конта — она была более интересная, чем жизнь классических сен-симонистов, ну, он начал с того, что он нашел себе подругу в публичном доме и на ней женился, они постоянно дрались вот, он ее ревновал, в конце концов он пытался ее утопить в пруду, но неудачно, она там как-то, значит, выползла, тогда он решил покончить с собой, но тоже не получилось, и его положили в психиатрическую больницу, где он в общей сложности провел около десяти лет, ну, то есть, его там выпускали, лечили, он снова ложился… вот, ну, потом вроде он как-то стабилизировался. Стабилизировался и нашел себе вот такую какую-то, будучи женатым человеком, он нашел себе какую-то идеальную такую-то вечную женственность, которую искали тоже сен-симонисты, женщину, которую вот он очень любил,

поклонялся, писали ей стихи, забросил все свои позитивистские штудии и стал писать именно вот трактаты о том, что главное в жизни — это любовь там, надо любить женщин там, и так далее, и так далее. А женщина вскоре умерла от туберкулеза. Тогда он сделал дома алтарь, тоже поставил кресло, значит, где она должна вот невидимо находиться, не знаю, сделал ли он там ее мумию или нет,

есть разные по этому поводу сведения, и вот он там молился и заставлял молиться своих учеников, они искали вот эту вечную женственность. Вот. Ну жена его — она это терпела в той или иной степени, но после его смерти она весь этот алтарь отнесла на помойку. Вот. Ну и так далее, и так далее. Вот такая праздничная жизнь позитивиста. Но смеяться над ней не нужно, здесь вообще не нужно смеяться, потому что здесь мы видим нечеловеческую страшную волю какой-то скрытой организации. И существует посмертная судьба Огюста Конта. он стал одним из основателей политического режима в Бразилии.

(Гремит гром небесный).

А после его смерти вот эта группа контистов, которая искала вечную женственность — она ее нашла среди офицеров и адмиралов военно-морского флота Бразилии, а также сухопутной армии, они сделали государственный переворот, сказали, что идеология Конта — это государственная идеология Бразилии, его лозунг «единение и прогресс» поместили на флаг Бразилии и контизм, вот этот позитивизм как религия он стал внедряться активно в Бразилии, там несколько миллионов активных вот этих последователей конта, которые занимают высшие эшелоны политической и государственной власти. То есть, на самом деле там никаких шуточек и нету, вроде бы, с одной стороны, какой-то идиотизм, шизофреники, а с другой стороны, видите, вот как все очень серьезно. Серьезно. Поэтому во всех элементах вот фарсовости сен-симонистов присутствует очень серьезная какая-то составляющая, такая тёмная энергия, или тёмная материя, можно смеяться над письмами Конта, которые он рассылал Николаю Первому, турецкому султану и главе ордена Иезуитов, он предлагал иезуитам объединиться и создать единую организацию. Вот. Ну, это, действительно, какой-то бред, но бред бредом, а вот Бразилия... Бразилией.

В чем тут дело? Чтобы понять, что произошло в тогдашней Европе, вот в Европе стимпанка, давайте вспомним замечательный фильм о более поздней эпохе, эпохе, которая была в Америке через сто лет, эпохе сухого закона. Вот это фильм «Великий Гэтсби».

ГЛАВА 12. ВЕЛИКИЙ ГЭТСБИ

О чем там говорится? Там молодой, воспитанный, культурный, красивый человек обладает какими-то необыкновенными ресурсами, и вокруг него постоянно идет вот такой бал-маскарад. При этом, никто не знает, откуда у него деньги, что это за человек, но он обладает какой-то такой вот магнетической силой. И если мы посмотрим реальное существование коммунистических групп в тогдашней Европе, Европе уже не столько тридцатых, сколько сороковых годов девятнадцатого века, то мы увидим там философию и отношение к жизни вот этого великого Гэтсби. То есть, коммунисты — это молодые мажоры. Это богатые аристократы, которые ведут очень такой свободный образ жизни, и с которыми очень интересно. При этом, совершенно непонятно, откуда у них деньги, ну, отчасти понятно — это аристократы, но не в таких количествах. И потом, они себя ведут так, как будто обладают какой-то непонятной, неизвестной тайной, и это еще дополнительно к ним притягивает и привлекают людей. И что такое общение с коммунистами в то время? Это не то, как нам рассказывают про каких-то бедных трудящихся, рабочих, которые там в углах занимаются производством, а это совсем другое, это вот такой очень большой стол в дорогом ресторане или просто в помещении там, в поместье, на какой-то вилле, этот стол уставлен бокалами с шампанским, изысканными блюдами, и там в центре сидит Гэтсби, то есть, очаровательный, красивый молодой человек, немножко пьяный, а рядом с ним такие же друзья, и очаровательные девушки, красивые, в той или иной степени интеллигентные, связанные с театральной богемой, и в то же время очень доступные. И вот, входит к ним значит, этот неофит, молодой человек, которого зовут там, например, Витя, да? И ему говорят: О-о! ВиктОр, кто к нам пришел, как замечательно! Смотрите, к нам пришел... Иди, иди сюда, вот На-на, вот Зи-зи, я могу тебя с ним познакомить. Они говорят: «Ой, какой очаровательный молодой человек, как вы к нам пришли, что? Давайте, садитесь, выберите бокала вина»! И он начинает быть... он очаровывается. Это и есть мечта молодого человека, которому семнадцать, восемнадцать, девятнадцать лет, двадцать лет, он видит друзей, умных, красивых, богатых, он видит молодых женщины, ну, разных женщин, но в том числе женщин, с которыми можно и поговорить на какие-то темы интересные, это не просто какие-то тупые там такие низкопробные проститутки, и так далее. Вот это хорошо видно на примере русских петрашевцев и сен-симонистов. Сен-симонисты и фурьеристы — они объединились в единое целое, то есть, сен-симонисты — они практически все стали фурьеристами и восприняли вот эти идеи Фурье о строительстве фаланстеров, нового общества, и так далее, и так далее. То есть, они стали как бы коммунистами, но именно в этот момент они наконец приобрели вот некоторую светскость, которой не хватало в секте сен-симонистов без вот этих фантастических идей Фурье, которые придали всему масштаб и лоск господина Гэтсби. Вот что было в России? В России было движение вот петрашевцев. Когда я в самом начале наших лекций показывал карты Европы охваченной революцией,

я немножко смягчил ситуацию, потому что реальная ситуация — она была вот такая,

там есть еще одна карта. На этой карте видно, что и Россия во все это вовлеклась. То есть, там был внутренний заговор разоблаченный, это заговор Буташевича-Петрашевского, который был сурово наказан Николаем Первым, и в это время Россия ввела войска в ряд сопредельных государств, прежде всего в Австрию, где навела порядок, это была настоящая полноценная война, и Россия выступила стабилизирующим фактором, она предотвратила многодесятилетний хаос в Европе. Но, в любом случае, она была в это вовлечена. То есть, это действительно была такая вот мировая война, все государства были в это вовлечены. И англичане — они тактические проиграли, но стратегически они приобрели себе важных союзников, которые стали крайними русофобами, потому что на периферии там было национально-освободительное движение, и русские подавили национально-освободительные движения в Польше, в Венгрии, и в ряде других государств. Так вот, кто такой Буташевич-Петрашевский, который дал само имя петрашевцам? Это был такой ярый фурьерист, там говорилось о фаланстерах, и так далее, но что это был за человек? Это был человек, окончивший царскосельский лицей. И типичным петрашевцем, типичным фурьеристом в России был, например, Николай Сергеич Кашкин. Ну, вроде, такая простонародная фамилия, имя-отчество, но это был аристократ,

который тоже кончил лицей, и который работал в азиатском департаменте министерства иностранных дел, и выглядел вот так. Вот это и были петрашевцы, понимаете? Молодые аристократы, а вот как выглядел, например, Спешнев,

еще один вот человек того времени. Это были богатые люди, очень хорошо образованные, и входящие в международную организацию, группу молодых людей, которые занимались прежде всего светской жизнью. То есть, это образ жизни элиты. И вот эта элита, она, например, взяла тогда в оборот молодого Достоевского, который не был аристократом, но был уже известным писателем, ему дали деньги, его познакомили с женщинами вот, и он потом всю жизнь содрогался, он понял, что там произошло, и он никогда не обижался, и не негодовал по поводу царского правительства, что его потом направили на каторгу. Потому что он понимал, что направили за дело. И он написал потом «Бесы», где вывел как раз этих всех Спешневых и Петрашевских.

В чем суть коммунизма? В чем суть коммунизма, и что это такое, если суммировать все вот эти фантазии Фурье и его последователей? Это идея, во-первых, некоего такого глобализма, и если говорить буквально — идея космических полетов, космоса. Я не говорил этого в лекции о Фурье, но одним из основных элементов фурьеризма был полет на другие планеты, другое дело, что он тогда еще не совсем понимал, как это можно осуществить технически, и речь шла, скорее, о таком мистическом перемещении на другие планеты, в виде переселения душ, и так далее, эту идею, несомненно, он позаимствовал у Сведенборга, если и не прямо, то через популяризацию в научно-популярных журналах. Но в дальнейшем эта идея просто развилась уже там дальше, Жюль Верн, Уэллс, и так далее, двадцатый век, она развилась в идею космических полетов, то есть, коммунизм — это космические полеты. Это футурология, будущее, и основа этого будущего — космические полеты. Но это не просто космические полеты, а это космические полеты голых женщин, очень доступных. И вот вы можете посмотреть вот этот ряд мыльных опер

в фантастике

в основном, конечно, более-менее легковесной,

которая захлестнула вот уже мир там Америки,

и после Второй мировой войны — Европы,

но это, как это ни парадоксально, вот эта вот эротика

и эротика космических полетов — она присутствовала, причем, в более совершенной такой,

благородной форме, в Советском Союзе.

Да, говорят, что в Советском Союзе секса не было — был. Вот почитайте романы Ивана Ефремова. Они, конечно, достаточно скучны, и не так ярки, как произведения американской фантастики, но они зато гораздо более глубокие, там есть некоторое философское основание, не говоря уже о том, что Иван Ефремов — это «Иван» в кавычках «Ефремов» в кавычках. Это загадочная личность, до сих пор непонятно, неизвестно, кто это. И вот иллюстрации к его произведениям

вы можете видеть, что это — да,

это вот эротика, и это космические полеты.

То есть,

фантазии Фурье — это фантазии

старшеклассника и студента, потому что для этого времени не существует понятия смерти, это что-то отдаленное, и человек совершенно ясно осознает, что он может попасть в будущее, он, скорее всего, в будущее попадет, через сорок лет, через пятьдесят, ну, пускай это будет не, конечно, отдаленное будущее, но достаточно существенное. Вот представьте себе, как изменился мир за последние тридцать лет, появился интернет и появились бытовые компьютеры, это фантастика! А что произошло за тридцать лет до этого? Телевидение и космические полеты, тоже фантастика, а что было за тридцать лет до этого? Ну, извините, атомная бомба появилась, и очень многое-многое другое. То есть, каждые тридцать лет мы попадаем в будущее, будущий мир. И это происходит на самом деле, поэтому фантастическая литература для молодежи — это реалистическая литература, они ее читают не только как сказки какие-то, они читают именно как какие-то картинки реального будущего, отчасти как инструкцию. Конечно, вот эта картинка — она в той или иной степени должна быть для носителей этой идеологии расплывчатой, они не должны о ней говорить точно. Вот есть такой советский фильм для детей, он довольно плохо снят, но он достаточно важный, потому что там затрагиваются темы, которые обычно не затрагивались в советском кинематографе. Этот фильм называется «Перевод с английского». Там описывается жизнь советских школьников, и, в частности, одного школьника, который является такой звездой, что тоже не очень обычно для советского кино, показ подробный такого рода людей, ну — бывает, но главное, что он говорит, эта звезда, мальчик очень красивый такой, с европейской внешностью, он говорит, что он сын кагебиста. Вот. Который занимается разведкой, контрразведкой, выполняет важные задания. И когда его восторженный поклонник, одноклассник — он спрашивает «а кто твой отец», окруженный поклонниками вот этот мальчик-звезда — он ему говорит: «Ты знаешь, мой отец работает на фабрике сахарной клюквы. Вот ты ел сахарную клюкву? Вот он вот клюкву вот в этот сахар вставляет». И все там хохочут. А человек понимает, что он какую-то глупость спросил, что он дурак.

(Демонстрируется отрывок из фильма «Перевод с английского»)

Андрюша Коробов: - Пожевать хотите? Канадская…

(Раздает всем жвачку, все жуют).

Курочкин: - Слушай, а все-таки где он у тебя работает, а?

Андрюша Коробов: - Ты клюкву в сахаре любишь?

Курочкин: - Ну?

Андрюша Коробов: - Ну так вот. Он в каждый сахарный шарик вставляет по клюковке. Такая работа!

(Все смеются).

Андрюша Коробов: - Никогда не спрашивай о таких вещах, понял? Ну не имею я права говорить…

Курочкин: - Нет, я знаю, что если человек… ну, вроде как Банионис в "Мертвом сезоне"… ну, ты понимаешь?

Андрюша Коробов: - Ну, хватит!

(Конец отрывка).

Ну вот, это такой ответ Гэтсби, да? То есть, его спрашивают: «Откуда у тебя деньги»? Он говорит: «Деньги? Оттуда. От верблюда! Или антиверблюда». А все вокруг понимающе хохочут. И человек понимает, что идет о какой-то страшной, могущественной силе, и силе обаятельной. Потому что настоящие коммунисты — они обаятельны, они притягательны для молодежи, понимаете? Это молодежные лидеры. Те, кому завидуют белой завистью, кому подражают, кому хотят служить, и близость к кому оборачивается для молодого человека всякого рода преимуществами, например, знакомством с симпатичными или красивыми даже девушками, молодыми женщинами опытными, которые выходят к ним без скафандра, и они вместе там совершают космические полеты, изучают Туманность Андромеды, и так далее, и так далее

ГЛАВА 13. ВСЕ БУДЕТ КОКА-КОЛА

Ну и, наконец, последний момент, который, наверное, объяснит вам логику того, что сейчас происходит, потому что, наверное, голова у вас немножко опухла. Тут вот нам от Дим Димыча сегодня досталась кока-кола. Пожалуй, немножко я ее и выпью. (Открывает банку). Я как-то беседовал с нашим специалистом по бизнесу, (пьет из банки), давно он не появлялся. Он мне сказал, что дилетанты думают, когда сравнивают выпуск алкогольных напитков и безалкогольных, что гораздо проще и безопаснее вообще и надежнее выпускать безалкогольные напитки, а вот это неправильно. На самом деле алкогольные напитки выпускать просто, они всегда найдут спрос, потому что это, ну, просто что? Раствор этилового спирта, который вызывает у человека после приема эйфорию, поэтому ну уж за какие-то деньги любой алкогольный напиток можно продать. (Пьет). Люди знают, за что они платят деньги. А вот что такое безалкогольные напитки? Например, такие напитки, как кока-кола, что это такое? Это вода, которая газируется, и туда добавляется очень большое количество сахара. Она красится каким-то красителем, чтобы выглядеть неестественно, чтобы люди покупали какую-то вещь, которая не выглядела как вода. И туда в той или иной степени добавляются какие-то вещества, которые бодрят. Ну, вроде кофеина там, или даже вот листьев коки, как первоначально это делалось в кока-коле. И что происходит в реальности? В реальности человек пьет этот напиток, ну, в принципе, он довольно приятный на вкус, хотя ничего особенного нет, в организм попадает большое количество сахара, кофеина, у него поднимается настроение, а где-то через десять-пятнадцать минут ему снова хочется пить, и он может выпить там несколько литров вот этой дряни. (Пьет). И — нужна ли такая вот вообще вещь людям? Мне кажется — не очень, потому что это не наркотик, кофе — слабый наркотик, чай крепкий — тоже, а это просто вот фикция, суррогат, и поэтому, чтобы реально продавать кока-колу или пепси-колу, другие, фанту, другие такие напитки, нужно тратить огромные, колоссальные, астрономические деньги на рекламу. И они тратятся. То есть, девяносто процентов расходов на вот все вот это безобразие — это реклама. Потому что это фикция. И вот мы подходим к тому, что такое коммунизм на самом деле, наконец. Мы назвали все наши лекции «что такое коммунизм», и вот идем-идем-идем, и наконец мы подошли к разгадке. Ребята, коммунизм — это кока-кола.

(Грохочет гром)

Представьте себе гегемона в Европе в девятнадцатом веке после наполеоновских войн, это Великобритания. Какова цель Великобритании? Это находить любые зацепки, любые течения на континенте, ловить их своими парусами, и двигаться туда, куда надо Англии. У Англии нет постоянных друзей, у Англии есть постоянные интересы. И врагов нет тоже постоянных, но интересы Англии постоянны. Как извлечь какой-то профит из конкретной деятельности, ну, например, национально-освободительное движение. Национально-освободительное движение, как правило, вызывает раскол крупного государства. Всякого рода национальные меньшинства бывают в крупных государствах, вот всякого рода вот это движение за освобождение — оно подрывает устои этого государства, его раскалывает. Это полезно. Это хорошо. И более того — даже если там не выгорит, сорвется, все равно, это меньшинство будет очень благодарно своим помощникам, они станут англофилами, что и произошло там, допустим, с венграми. Сначала во время вот этой великой всемирной революции 1848 года англичане поддержали восстание в Венгрии, потом русские помогли немцам подавить это восстание, но венгры запомнили помощь англичан, в Англию поехало большое количество эмигрантов, аристократов венгерских, и потом с помощью Англии они все равно свое взяли, они раскололи единое австрийское государство на Австро-Венгерскую дуалистическую треснувшую полувеликую страну, а потом все пошло дальше и больше. То же самое было в других странах. Хорошо, что еще можно использовать? Можно использовать общую демократизацию общества, потому что с одной стороны демократизация в большинстве случаев называет экономический рост, расцвет наук, искусств, и повышает даже и военную мощь, но государство линяет, оно в течение там трех, пяти, восьми лет беспомощное, ему нужно время, чтобы эта линька закончилась, снова был нарощен панцирь, оно беззащитно, оно выходит из активных игроков на какое-то время, и в это время очень хорошо на него нападать. Вот если вы обратите внимание, очень многие войны вызваны внутренними преобразованиями, вот например, как началась русско-японская война? А вот Николай стал проводить демократизацию режима, стали говорить о созыве государственной думы, и так далее, и так далее. Вот в это время по странному стечению обстоятельств Япония напала, по еще более странному стечению обстоятельств она выиграла. С помощью Великобритании. И к этому еще можно подверстать и какие-то экономические реформы, ну, отмену рабства там, и так далее. И везде, в данном случае Англия, другие государства, естественно, тоже, но мы в данном случае рассматриваем Англию, потому что это проще всего, она гегемон, и очень просто видно, как она действует, все наглядно. Но вот предположим, что речь идет о государстве, где англичане хотят зародить какую-то смуту, но никаких объективных обстоятельств для этого нету. Ну вот, например, возьмем Россию эпохи Николая Первого. Ну, есть национально-освободительные движения на окраинах там, есть Финляндия, есть Польша, есть Кавказ, но, в общем, это такая мелочевка, основная масса русского населения монолитна, она справится с любыми, так сказать, волнениями, это не Австро-Венгрия, где нет ни единого такого доминирующего этноса, и кроме того, традиционно этническая политика России очень демократична. Ну вот Финляндия, там это — ей даровали конституцию, а много ли стран было с конституцией в в то время в Европе? Ну вот посмотрите. И Польша тоже — она экономически процветала, это был самый динамически развивающейся район, там были проблемы, но не такие, чтоб прям плакать, биться головой о стену. И какие-то восстания — это были восстания польских каких-то помещиков, аристократов, которые были недовольны отменой крепостного права. Сама отмена крепостного права — она тоже прошла сверху, и без особых эксцессов, потому что и до этого особого такого гнета уж не было, когда невтерпеж, гнет это вот, ну — рабство, или крепостное право, когда одна нация доминирует над другой, помещики к одной нации принадлежат, основное население к другой, они конечно там сильно угнетают. То же самое касается экономической ситуации, конечно, там какие-то желательно там провести экономические реформы, но в целом все более-менее o.k., и возникает вопрос, а стоит ли уж серьезно так этим заниматься, и так далее, и вот тогда на поверхность выходит… выходит коммунизм. Понимаете? То есть, реальные цели общества — они замещаются фантомными целями, а основа этих фантомных целей — это сахар, то есть секс, кофеинчик, это мегаломания, свойственная молодежи, ну и там немножечко еще газировочки там, цвета добавить, все, ну вот, возникает такая безотказная вещь, которая всем нравится, ну, девяносто пяти процентам молодых людей и девушек, но главное вот тогда, конечно, молодых людей, потому что все эти космооперы — они же возникли в результате очень жесткой экономической борьбы. Эти комиксы, фильмы, книжки, романы — они все боролись за читающую аудиторию, и победили именно те, которые занимались вот именно вот научной фантастикой с элементами эротики. И кроме всего прочего — это некоторая отмазка. Вы знаете, кто был главным фурьеристом в Европе? Фурьеристом был Наполеон Третий. До того, как пришел к власти. Потому что приход его к власти совершенно не обуславливался никакими ни экономическими, ни политическими, ни социальными, ни этническими проблемами, там все было нормально, режим Луи-Филиппа был идеальный, там быстро развивался капитализм, общество было достаточно демократическое, но вот нужно было сменить на Наполеона. А в чем причина? А вот именно в коммунизме, что Наполеон Третий был коммунистом. И когда он с группой переодетых англичан высадился на территории Франции, чтобы возглавить революцию, внезапно вот так вот возникшую из ничего, у него был, кроме всего прочего, путь отступления, если бы его схватили, он бы сказал бы: «А я коммунист. А я это... фаланстеры хочу строить, я дурак. Я дурак! Я просто дурак»! Вот. И очень вероятно, таким образом он бы сохранил себе жизнь. А конечно, никаким дураком он не был, он был очень умным, информированным человеком, и, конечно, он там не был какой-то английской марионеткой, он был английской марионеткой, но не его цель была быть английской марионеткой, он рассчитывал прийти к власти, а потом англичан послать куда подальше, и послал. Но они его послали еще дальше, как известно.

Ну вот, наверное на этом можно и завершить наше небольшое такое исследование. Таким образом, мы пришли к выводу, что коммунизм — это совокупность некоторых фантазий человека, имеющих отчасти иррациональную природу, инстинктивную, которая используется для любых форм социального активизма в том случае, когда подлинные причины надо скрыть. Когда мы говорим, например, о национально-освободительном движении, то цель Англии, которая поддерживает это движение — это собрать все вещи, деньги, предметы в одну кучу у людей, погрузить их на пароход и отвезти в Англию. Но кроме этого есть другая цель у этих людей, которые вот на этой почве на территории там Польши, Венгрии, Румынии, Германии занимаются революционной деятельностью, это благородные цели, связанные с достижением процветания своего народа, своей нации, своего государства, но если таких целей нет, то вот эту базисную цель — собрать все вещи и отвезти Англии — маскируются коммунизмом. Поэтому, в этом смысле, все коммунистические партии можно называть, так условно, чтобы не путаться, английскими партиями. То есть Коммунистическая Партия Советского Союза — Английская Партия Советского Союза. Французская коммунистическая партия — французская английская партия. Или там, немецкая коммунистическая партия — немецкая английская партия. Вот вы если сделаете такие замены, вы с удивлением обнаружите, что вся вот политика, все вот какие-то колебания этих политических партий — они заранее становятся предсказуемы, объяснимы, и так далее, и так далее.

Ну вот, на этом, наверное, мы сегодня закончим. В заключение я советую вам никогда не пить вот эту отвратительную дрянь, пожалейте свое здоровье.

Подписывайтесь лучше на наш канал, ставьте лайки, обязательно подписывайтесь на наш патреон, я напоминаю, что там через два дня будет опубликована дополнительная лекция о творчестве Набокова, ну что еще, покупайте наши сувениры, и что еще?.. Наташа подсказывает: донат. Донат. Идти по пути Огюста Конта. Вот он жил за счет доната, собственно. И жил, я считаю, неплохо. Ну ладно, ребята, до новых встреч!

Постскриптум

Вот от этой кока-колы прямо дуреешь, главное-то мы забыли! (Достает третий недоеденный банан). Бананчик-то доесть надо? Надо. На законных основаниях, я считаю, тема раскрыта. Ну, конечно, много можно еще говорить по этой теме, тут столько за последние два века здесь фактов, но какой-то каркас, (доедает банан) мне кажется, я дал, так что — был коммунизм, и нет коммунизма.

До новых встреч!

На экране текст:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом,

расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Спасибо за внимание!