097. Политбеседа №22. Маркс и Энгельс

Други мои! Дорогие ютубомимикры и ютубомимикрессы!

Вот так вот. Сегодня мы с вами поговорим о Марксе и, соответственно, Энгельсе. Ну, хочу сказать, что недавно я там выступал у Клетчатого, он попросил, ну, позвонил, говорит: "Срочно нужно какой-то небольшой такой вот, значит, этот, материальчик о каких-то этих, Перейра", я, честно говоря, был не в теме, но чо-то там сымпровизировал, может, не очень удачно вот, поэтому вы извините. Извините. Но сейчас я уже приехал с югов, в Москву, собрался, вот. Ну, Маркс и Энгельс, понимаете, соответственно, (достает кружку пива) национальный колорит. Колорит... Все как полагается. Вот. (Достает тарелку с черным хлебом и паштетом). Паштет. Седанский. «Гусиные печенки, седанские девчонки. (Намазывает паштет на хлеб). Гей-са, гей-са, веселая война»! Цитата из учебника советского по истории нового времени для девятого класса. Ну вот, ребята. Маркс и Энгельс. (Пьет пиво). Конечно, Клетчатый, надо отдать ему должное, очень уважительно к нему отношусь, он материал знает. Знает. (Ест бутерброд). Но чо он там пять лекции про этот коммунизм говорил, или там шесть даже, ну, все правильно, но на мой взгляд... Паштет хороший... На мой взгляд многовато немножко, но он очень хорошую сделал вещь, он утоптал поляночку, понимаете? И сейчас намного проще говорить уже о деятелях этих. О Марксе и Энгельсе. Зритель подготовлен. Ну, вначале все-таки хочу подчеркнуть, обратить ваше внимание на то, что мы имеем дело с пропагандистским аппаратом, куда входят тысячи и десятки тысяч чиновников, которые обслуживают церковную организацию, которая в общей сложности насчитывает около одного миллиарда человек. Поэтому возможности у них для искажения истории в нужном направлении примерно такие же, как у католической церкви, откуда, собственно, и взялось слово "пропаганда". Пропаганда — это было название организации, которая целенаправленно урабатывала вообще по всем направлениям всю информацию в форму, угодную для католицизма. Поэтому — реально о Марксе и Энгельсе вы ничего не знаете. Вы вообще ничего не знаете. Ну там Клетчатый — он что-то сказал, после меня он тоже там будет говорить в каких-то своих лекциях о конкретных вещах, связанных с политической деятельностью Маркса и Энгельса, с деятельностью Интернационалов, и так далее, и так далее. Но наша лекция сегодняшняя — она посвящена азам. То есть, кто такие Маркс и Энгельс, и что это за люди просто? Ну, классификация, к сожалению, совершенно ложная. Ну, говорят что какие-то философы, понимаете? Ну чо там, какие, какие философы? Никаких философов там близко, понимаете, ничего нет. Ученые там, занимающиеся политэкономией? Ну — бред, шарлатанство все. Политические деятели, революционеры? Очень сомнительно, очень сомнительно. Чо они там? Всю жизнь в носу проковырялись в Лондоне. Какая это политическая деятельность? (Пьет пиво). Реальным политиком был вот Ленин, например. Да. Ну вот, давайте о них поговорим, но вначале, вначале остановимся еще на конкретно суфлерах, которые с нами работают, и которые всем вам внедрили определенные представления об этих людях, которые, повторяю, глубоко ложные.

ГЛАВА 1 ЕРЕБРЯКОВА

В Советском Союзе главным специалистом по биографии Маркса и Энгельса была некая Галина Серебрякова. Ее произведения выпускались миллионными тиражами, издавались там на всех языках мира, включая там японский, она написала биографию Маркса вот, в серии ЖЗЛ, и Энгельса тоже, ну, это такой канон. Канон. Вот кто такая Галина Серебрякова? Вроде бы такой научный деятель, историк, специалист по истории там, философии, по истории политэкономии, по истории революционного движения, вот она сидит, значит, где-то в тиши кабинетов, и вот занимается, значит, их биографией, Маркса и Энгельса. Единственная. Потому что других там просто не было в Советском Союзе. Ну, вот эта Галина Серебрякова — ее настоящая фамилия "Бык-Бек". Бык, тире, Бек. «Дней бык пег, наш бог бег». Папаша был, настоящая фамилия у него была Бек, но потом он изменил ее на Бык, а дочурке вот, значит, дал двойную фамилию, Иосиф Моисеевич Бык-Бек. Бек. Бык. Во время Первой мировой войны был военным врачом, занимал довольно ответственные посты, а после революции стал работать в ВЧК, заниматься массовыми расстрелами, был начальником парторганизации ВОХРа. То есть, военизированной охраны, которая занималась чем? Охраной тюрем, конвоированием заключенных, ну, погранслужбой, и так далее. Вот, всеми этими вохровцами, их идейностью, вот этот, значит, руководил Бык. Он же Бек. Ну, а потом уже там, когда всё устаканилось, его стали назначать на разные должности, он там в пушкинском музее работал, заведовал курортами, ну, всю работу, естественно, разваливал, потому что был этот человек абсолютно никчемный, но, думаю, уж в ВЧК там, ну — кого надо он убивал, работа нехитрая. Вот. А его женой была такая Бронислава Сигизмундовна Красутская, выпускница варшавской консерватории. Вот. Ну вот, после консерватории она тоже пошла работать в ЧК, убивала там, значит, женщин, стариков, детей беспомощных там, и так далее. И играла там, значит, это, Шопена. Ну вот у них родилась дочурка в 1905 году. И она в 1919, то есть, в возрасте четырнадцати лет, уже стала членом РКП(б). Ну, хороший у нее голос был, она пела, внешне красивая девочка, очень красивая.

Вот, вышла в начале двадцатых замуж за такого придурка, Серебрякова,

который был членом ЦК, одно время руководил политуправлением Красной армии, ну, такой был трудящийся, работал на пивоваренном заводе до революции там, ну, такой "мужик". Ну она вроде там ребенка сделала от него, но быстро от него свалила и вышла замуж, а фамилию себе взяла, естественно, Серебрякова. Следующий был Сокольников. А вот этот зверь покрупнее.

Это человек образованный, он уже был не членом ЦК, а некоторое время был членом политбюро, нарком финансов, окончил Сорбонну до революции. В совершенстве знал несколько языков, ну, включая английский, как вы понимает. И после того, как его немножко понизили в должности, он стал послом советской России в Англии. И вместе с женой уехал в Лондон.

Вот. Ну в Лондоне она там блистала, красивая молодая женщина, она очень хорошо пела, участвовала в радиоспектаклях классической музыки в Лондоне там, была принята в высшем обществе, ну и вообще, она по миру вот много поездила и до этого, она, например, была в двадцатых годах в командировке творческой в Китае. Ну и потом западная Европа, и уже после того, как с мужем они вернулись из Лондона в Москву, ее все равно выпускали за границу работать с архивами, она работала над биографией Карла Маркса. И первую книгу успела выпустить до 37 года, ну а потом, естественно, и ее первого мужа, и ее второго мужа осудили, контрреволюционеров, первого убили сразу, а второго там утопили в параше уголовники в тридцать девятом году. Ее тоже осудили, "жена врага народа", но она там действовала довольно хитро, и удалось ей как-то выкрутиться, может быть и словечко замолвил кто-то. Она стала косить под сумасшедшую, попала в больницу Кащенко вот. У ней хитрый был довольно пункт, она утверждала, что ее фамилия не Серебрякова, а Еребрякова. На Серебрякову она не отзывалась. Ее били там, все равно говорит: "Нет, я Еребрякова". И надо сказать, что, ну, по ее биографии фамилии Еребрякова ей больше, собственно, так, идет. Идет. Она потом попала там в тюрьму, ссылка, лагерь, все это расписывала, но на самом деле, конечно, реально она там нигде особо не сидела. Она стала заниматься уже открытой проституцией. Вот. Она была тогда еще красивая, молодая, опытная, в то же время знала там языки, и все котировалось. У ней было три официальных брака после этот, вот кто вот мужья вот неизвестно, какие фамилии там, догадки строят. Ну и огромное количество клиентов, естественно, там, из лагерной охраны, начальников там лагерей, ну, всех обслуживала, все были довольны. Жила она неплохо, ну, сравнительно там, военные и послевоенные годы, Казахстан там, все... Ну, хорошо сохранилась, и вот можете посмотреть фотографии там уже после этого лагеря и все,

ну, такая тетенька, в общем, еще хоть куда.

Ну вот, после реабилитации

1956 года она стала ругать советских писателей, таких, проверенных, не то что например Солженицына, и так далее, вообще. А советских вот, Эренбурга там, или там этого, Дудинцева, что вот они, значит, это... ругают советскую власть скрыто там, и так далее, вот это все порочит идеалы коммунизма, и — начала, проложила работу вот над книгой о Марксе, потом об Энгельсе, и стала такой вот канонической, значит, специалисткой по творчеству Маркса. Главной. Главной.

Вот так!

Ну вот такая биография. Чо она там написала, ну и — она ли? Ну, естественно, там у нее были негры там, они работали. И она чо-то... Она была образованная, там тоже чо-то писала, почему бы нет, да? Но какое это имеет отношение там к науке, к истории, к Марксу, к Энгельсу? Согласитесь, очень опосредованное. Очень опосредованное.

И в связи с этим хочу сказать еще о биографии Ленина. Ленина. Кто был главным специалистом по биографии Ленина в Советском Союзе? А такого человека не было. Биографии Ленина в Советском Союзе не выпускали. Официальной биографии Ленина в Советском Союзе нет. Вот посмотрите, серия "жизнь замечательных людей", ЖЗЛ, это такой главный установочный момент, часто там какие-то писали публицисты, часто серьезные ученые, исследователи там... Ленин. Есть отдельная книга в ЖЗЛ, посвященная отцу Ленина, Илье Николаевичу Ульянову, вот. Значит, отдельная книга про мать, Марию Александровну Ульянову, тоже отдельная книга, ЖЗЛ, про старшего брата, Александра Ульянова, народовольца — отдельная книжка, ЖЗЛ. Понимаете? Младший сын, Дмитрий — тоже отдельная книга. О сестре, Марии Ильиничне Ульяновой, тоже. Ну, о второй сестре вот почему-то нет, может быть, не успели подготовить до... Ну и там, есть некоторые проблемы с ней, да. Ну вот. И, естественно, о жене, Надежде Константиновне Крупской, отдельная, ЖЗЛ, отдельный том Надежде Константиновне Крупской. А о Ленине нет!

Ну, может быть, он уже не ЖЗЛ, а ЖЗБ там, то есть, «жизнь замечательных богов», но вообще, писать о Ленине не возбранялось, это не было кощунство, фильмы выпускались, все, но даже вот такой, понимаете, хоть сколько-нибудь связной такой, относительно такой ну цельной биографии, как в случае Маркса и частично Энгельса, почему частично, потому что в ЖЗЛ Энгельса тоже нет, там есть отдельный том, Серебрякова написала о Марксе, и отдельно том «Маркс и Энгельс», вместе, а вот отдельно Энгельса нет. Ну, по крайней мере, ну вместе они там есть. А вот Ленина нет. И Ленин, какие им занимались? Это прерогатива была литературы для детей, вот там «Ленин в Сокольниках», вот он увидел зайчика-выбегайчика, говорит: «Иди ты, какой маленький, я тя спасу щас», вот идет, его прямо так вот отогревает под полушубком, понимаете? А дети смотрят, и говорят: «Какой хороший дедушка Ленин». Белочка бежит, понимаете, белочка, а Ленин смотрит, говорит: «Ух, ты, белочка, смотри там, понимаешь, замерзнешь! Давай там, это вот все». Вот такой хороший человек. Или охотился, да, на зверей, но как? Любя. Любя, понимаете. Вот. Ну, вот такое вот, рассказы святочные, про Ленина. (Пьет пиво). Ну хорошо. Хорошо, ладно. Ладно. Пускай на таком уровне. Согласен. А кто этим занимался? Кто был главный рассказчик детям про Ленина? А рассказчиком была Зоя Воскресенская, вот такая замечательная женщина. Откуда она возникла — непонятно. Неизвестно. Систематического образования никакого не получила. В четырнадцать лет пошла работать. Эта вот, значит, Еребрякова — она в четырнадцать лет стала членом ВКП(б), а вот эта Воскресенская — она в четырнадцать лет стала библиотекарем в Смоленском ЧК. Книжечки там выдавала чекистам. Маркса, Энгельса там. Вот. Реально — кадровая шпионка международная. Выглядела вот так вот она.

Кроме немецкого и английского она хорошо знала финский язык и шведский. Начала свою работу в Китае шпионскую, а потом была помощником резидента, с 1935 года, помощником резидента в Финляндии и в Швеции.

А главой резидентуры был ее муж, Борис Аркадьевич Рыбкин, он же Борух Аронович Рывкин, он же, наверное, Ким Джеймсович Питкин. Ну, может быть, а почему нет, согласитесь? Ну а почему нет? У него, кстати, была кличка агентурная, когда он был резидентом, «Кин». Мистер Кин. А в посольстве он был оформлен как Ярцев. Ну вот, в этой парочке на самом деле вот Воскресенская — она была постарше, она раньше там работала, его позже прислали, и первое время у них были там какие-то скандалы, а потом он ее уломал, и она стала его женой, но она была красивая, а он был уродом.

И, видимо, уродом скучным, поэтому в 1947 году, они тогда работали в Чехии, оккупированной советским войсками она своего мужа, ну, «кряк-чпок» (повторяет объяснение Никулина "нейтрализовать сторожа" из "операции "Ы""), ну, надоел он, понимаете? Потом — время было такое, ну... Там уже «космополитизм», там какой-то этот «Рывкин» там... Ну, лучше избавиться. Якобы автомобильная катастрофа. Но автомобильную катастрофу никто не расследовал, что для сорок седьмого года, естественно, фантастика, да? Реально, ну, понятно — теракт, находят виновных, расстреливают там двадцать человек там, и так далее. В любом случае. А тут вроде вот никто... Причем, якобы вот эта вот Воскресенская-Рыбкина-Рывкина-Питкина — она сама рвалась, я, говорит, сама возглавлю

расследование катастрофы, которая унесла вот безвременно моего горячо любимого супруга!

Очевидно это какой-то террористический акт! Ну, в принципе, конечно, этого Рывкина могли убрать и свои запросто. Но тогда бы они и ее убрали, как ЧС-а, естественно. А если нет — ну вот, скорее всего, так. Ну, то есть, было согласовано, у ней были близкие отношения с Судоплатовым там, с Берией личные контакты, ну, видимо вот, решили вопрос. Потом, в пятьдесят третьем году, ее попросили из органов, а Судоплатова арестовали, хотели расстрелять, он там закосил под сумасшедшего, Берию расстреляли, там много там погибло вот, ну ее просто хотели убрать из органов, но она уцепилась, говорит: «А я не хочу! Я предана! Поэтому прошу меня направить работать в лагеря на Колыме, я там будут вот работать до пенсии», ее направили, она там до 56 года кувыркалась, и в чине полковника аккуратненько, так сказать, вышла вот на пенсию. А после этого, после этого вот она стала писать книжки для детей вот, про Ленина,

Надежду Константиновну Крупскую, там вот, значит, это,

Маму Владимира Ильича, сердце матери, про, значит, мать Ленина, и так далее, и так далее. Такие вот душещипательные хорошие книжечки, много томов написала,

Член союза писателей, и так далее. Вот. Ну дожила

до, там, постперестройки, и в конце раскрыли биографию, но не полностью. Не полностью. Вот это вот суфлеры. Суфлеры. Замечательные люди. А кстати... Ну вот хорошо, Ленин-Ленин-Ленин, ну нет биографии Ленина, чо ж сделать? Ну вот восемьдесят пятый год, там девяностый год, девяносто пятый, двухтысячный, ну можно же биографию Ленина, вот в этой ЖЗЛ сделать, ну ЖЗЛ — это такая распиаренная серия установочная. Хотя бы не какая-нибудь научная такая уж там академическая биография, но хотя бы вот связный такой вот какой-то анализ, ну были эти там, Волкогонов, чо-то, но это был полив такой политический, и, значит, грубо сделанный, ну а просто вот реально биографию человека написать, да? И вот оказывается в ЖЗЛ, наконец, такую биографию Ленина сделали. Она вышла в 2002 году.

Она была написана англичанином Робертом Пэйном в 1964 году на английском языке. А вот ее перевели и в 2002 году нам вот, значит, опубликовали, чтоб мы все читали, кто такой Владимир Ильич Ленин, и о нем, значит, черпали оттуда информацию. А кто такой этот вот Пейн?

Отец его был кораблестроителем английским, строил там военные суда. А сам он был кадровым сотрудникам «интеллиджент сервис». Он работал в Сингапуре во время войны и занимался военной разведкой. И специализировался он по Китаю. По Китаю. Лично общался с Мао Цзэдуном, это еще вот в период там сорок шестой год, там, конец... Вторая мировая война. А его женой была китаянка, дочка одна одного из премьер-министров Китая.

И близкая подруга жены Чан Кайши. И вот этот человек — вот он там написал единственную биографию в ЖЗЛ вот Ленина. А потом вместе с женой он поехал в Соединенные Штаты, заниматься там филологией, и всю жизнь вот прозанимался. То есть, был шпионом и шпионил на коммунистический Китай, и на Великобританию в Америке. А, кстати, у него один из псевдонимов был, еще в тридцатые годы, когда вот он писал там романы какие-то, он много книжек написал, биографических и художественных — Валентин Тихонов. Это вот Валентин Тихонов. Ну он вполне мог как Валентин Тихонов в это время жить в Москве, вы бы щас знали бы большого специалиста по Ленину, который написал замечательную биографию, Валентин Тихонов, вот умный такой хороший человек. (Пьет пиво.)

Ну, мы немножко, как всегда, отклонились от основной темы, вернемся к Карлу Марксу. На самом деле, в последнее время появляются более-менее интересные работы, я могу даже вам рекомендовать вот такую книжечку, пожалуйста, советую почитать, если не читали. Вот.

Это Фрэнсис Уин. Как вы понимаете, англичанин. Тут, в отличие от этого бреда, который вот написал там этот Пэйн там, эти все Серебряковы-Воскресенские — он действительно там сообщает много интересной информации, в целом правильной, вот. Но это — англичанин. Понимаете? Вот он такой шоумен, много лет работал на телевидении, всегда занимался политической деятельностью, вот он выглядит вот так, немножко так, знаете, «юмористически».

Вот. Ну, он такой вот юморист-юморист, а кто его родители?

Вот как-то не сообщается. Сообщается, что он окончил сверхпривилегированное учебное заведение, «Харроу». Вот. И потом получил там высшее образование, и так далее, и так далее. Это установочная книга, вот это вот, установочная книга, она переведена на двадцать языков. То есть, это книга суфлера, который вот на нашем уровне, на уровне двадцать первого века пытается как-то нам объяснить Маркса, и кое-что объясняет верно. Кое-что. Но одновременно там огромное количество стеба. И лакун. Ну, что касается стеба — ну, понятно, что Карл Маркс был высокопоставленным, очень высокопоставленным масоном. Масоном был, естественно, его отец. То, что его отец был масоном — это не скрывается. Не скрывается масонство многих его подельников, допустим, по первому интернационалу, с которыми он вел ожесточенную борьбу там и у него были конфликты, например вот Михаил Бакунин. У Михаила Бакунина была Тридцать вторая степень, тридцать второй градус. Вот. Это генерал, масонский генерал. Ну, есть еще выше, тридцать третий градус, это вот фельдмаршал, это... У кого был тридцать третий градус вот той юрисдикции, к которой принадлежал Бакунин? Ну это Гарибальди, да. Боливар. Гарри Трумэн. Вот такого рода люди. А у него был тридцать второй градус. И когда они встретились, сам Бакунин потом вспоминает разговор с Марксом, Маркс ему сказал, он говорит: У меня вот людишечки есть, вот что я им скажу, то они и сделают. Я вот например щас скажу, что они тебя убьют, и они убьют». Понимаете? Вот. И он этого вот, с тридцать второй степенью этого Бакунина там пинком выгнал из интернационала. А вот всей этой книжечке про масонов упоминается только один раз. В следующем контексте. Ну, Маркс, чтоб вы знали — он был алкоголиком, то есть, он не просыхал, реально. Энгельс пил тоже, ну, так по-божески вот, а Маркс — он в день там несколько бутылок вина выпивал. Вот. Еще это потом полировал там, значит. Ну вот, он однажды напился там, был Либкнехт, еще некоторые, группа людей там, по Лондону ходили, напились там в дрибадан. Вот. И идут по улице, смотрят, там ресторанчик какой-то, а дело было в выходной, а в ресторанчике сидят местные масоны, и они празднуют, значит, там какое-то свое там мероприятие, или просто у них обычная такая агапа масонская. Ну, в Англии, там было все относительно открыто, масонов было очень много. Ну они низкого градуса там, первый-третий градус, естественно, да? Вот, и к ним Карл Маркс подходит, и говорит: «Здрассте, товарищ! Как развивается реальность»? Да? Они говорят: «Ну, в правильном направлении». Да? Он говорит: «Хорошо. Хорошо. А кто скрывается в тени статуи»? Пароль тридцать второго градуса. И они это знают, а отзыва они не знают. Они должны были сказать...

В силу причин, не зависящих от редакции, из нашего ролика изъят небольшой фрагмент. Полностью сцену можно посмотреть на патреоне (www.patreon.com/galkovsky) членам тира «Куратор». Приносим свои извинения.

Вот. (Звонит телефон). Секундочку. (Снимает трубку). Да. У телефона. Никак нет! Так точно! (кладет трубку, вздыхает). Значит, Наташенька, там я кой-чо сказал перед этим, это… там, для это… на патреончик там, в кураторов вставь, пожалуйста... Там вырезать, ну там, минуточку вырежем, вот.

Да. Ну на чем, значит, мы остановились? Ну вот. И он стал, значит, на этих масонов орать. Он сказал, стал говорить: «Вы, англичане, сволочи! Вы тупые! Вот посмотрите, Германия, сколько великих людей! Моцарт, Гете, Гегель, а у вас кто? Вы уроды по жизни»! И масоны, они мирные сидели там, ничо, такие не выдержали, стали кричать: «Ну, волочь, вообще, гад, немец, мы тебя убьем там вообще»… вот. Ну, значит, они... А сделать ничо не могут, реально-то они, градус-то у человека… вот. И он пошел дальше, и ему там это... Чо-то совсем стало тяжело, он камней набрал с этим Либкнехтом, и стал бить эти, фонари там. Там уже вечер, уже зажгли все эти фонари... Вот полиция там, значит, все, а они за улочку зашли там, причем, Либкнехт там описывает, что это… Маркс — он вроде такой коренастый, неуклюжий, но, говорит, как чесанул, я, говорит, еле за ним там, мы, говорит, забежали там, а полицейские — они впереди уже. Вот. А, ну, предположим полицейские там их бы схватили, они бы им сказали: «А как развивается реальность»? Понимаете? Вот. Тут безнаказанность, вот! То есть, на самом деле показательный момент, но дело в том, что это единственное, понимаете, единственное упоминание о масонах вот в этой книжке. Что Карл Маркс докопался до каких-то чудаков, которые там сидели в кафе там, понимаете, все. Вот. Поэтому, ну, книжка, конечно, интересная, но, уверяю вас, там ничего не сказано. То есть, не то что не сказано — многое сказано, но не сказано главное. А вот с главного мы вот начнем в следующей части, мы начнем с вами с того, а кто такой был Карл Маркс. Просто вот, кто вот он был, по национальности, откуда он возник. И какова загадка его биографии. Личной, интимной. Вот это будет наша следующая глава. А в довершение я хочу дополнить, что относительно Ленина просто вот, еще когда вот эту книгу опубликовали, ну, эта книга — она вышла, по-моему, у нас была переведена 2003 году, да, и переведена очень плохо, очень плохо. Тут вот, например... Вот, например. Ну, я вам приведу всего одну фразу. Перевод. Значит:

"Чартизм выдвинул шесть фундаментальных требований, одним из которых была ликвидация прогнивших промышленных городков".

Ну какие «прогнившие промышленные городки»? Есть термин, его еще в девятнадцатом веке переводили на русский язык, «гнилые местечки». Гнилые местечки — это фиктивные избирательные участки, то есть, во многих местах еще от феодальной эпохи Англии сохранилась привилегия выборов, выборов в парламент, какая-то там деревня какая-то, вот, значит, от нее люди баллотировались, там было много махинаций. И чартисты, и не только чартисты, а вообще, и здравомыслящие тори, и либералы — они требовали ликвидации этих вот гнилых местечек. А тут, понимаете, какие-то эти, «промышленные городки», ну люди просто не знают темы. Они терминологии не знают, истории 19 века, марксизма там, и так далее. Но не в этом дело. Ну вот тогда чего-то выходило, вот вышла ЖЗЛ, а вот недавно вышла такая книжка, вторая биография Ленина, Льва Данилкина.

Такого замечательного человека с Украины, вот его фотография.

Он был шеф-редактором «Плейбоя», а потом выпустил книжку о Проханове, которая называется «Человек с яйцом». Ну вот, после этого он выпустил биографию Ленина, которую назвал «Пантократор солнечных пылинок». Пантократор — это одно из именований такое, эвфемизм, именование Христа. Где нес какую-то околесицу в определенной степени используя какие-то фрагменты из текстов Дмитрий Евгеньевича, ну там, в ЖЖ там, и так далее. Вот. Просто не понимая, ни темы не понимая, ничего, и нельзя сказать даже, что он какой-то шарлатан, не, ну просто он такой паренек... Для Украины Екатеринбург — это вот Нью-Йорк. По своему уровню. Там высокие дома, небоскребы, в Екатеринбурге вообще вот такие люди образованные, все говорят чисто на русском языке, ну просто ну вот прям молодцы. Ну и вот эта книга из той же оперы, что вот Курехин там вот, «Ленин гриб» там, и так далее, бред. Не бред, а просто, ну, такое жонглирование словами какое-то, человек не знает темы. И Курехин тоже — он из Питера, а что такое Питер? Ну Питер, Екатеринбург — это провинция, ну, Москва — это Нью-Йорк для жителей Питера тоже, ну Москва — там такие культурные люди, необыкновенные, все. Вот ну он как провинциал из Питера там, значит, свой внес вклад в изучение марксизма, на своем уровне.

Глава 2 Байки из фотосклепа

Ну вот, пивка… (достает новую кружку пива) обновили. (Пьет пиво). Карл Маркс.

Ну, биография Карла Маркса, происхождение его родителей в той или иной степени вы наверное знаете, об этом долбят, и долбят даже так с нажимом. Предками Маркса и со стороны отца и со стороны матери были такие густопсовые евреи, из раввинских семей, раввинские рода — они, как правило, передаются по поколением старшим детям. То есть, старший сын раввина тоже становится раввином. Вот эти раввины — они были предками Маркса. У него фамилия была не Маркс, фамилия Маркс появилась только в 1808 году, после того как император Наполеон издал указ о том, что вот они должны иметь такие нормальные фамилии, все евреи. Ну вот они взяли фамилию «Маркс». Выходцами вот эти евреи... фамилия матери девичья — Пресбург... они были выходцами из восточной Европы, из Чехии и Венгрии. Ну — Венгрии, Словакия, сама фамилия «Пресбург» — это «Братислава» по-немецки, столица современной Словакии. То есть, это такие вот ашкенази, которые эмигрировали в течение длительного времени в Германию вот, осели в районе Рейнской области, и осели в Голландии, потому что со стороны матери это были и голландские евреи. но там на самом деле между Голландией и между тогдашней вот этой Рейнской провинцией не было четкой границы, то есть, она была, государственная, конечно, но там жил практически вот один народ, они все были перемешаны, и, собственно, Энгельс — это тоже человек такой, отчасти немец, отчасти голландец, они все вот из этого вот района. Иногда говорят что вот ай-яй-яй, отец Маркса — он принял крещение, стал протестантом, и поэтому, вот если бы этого не было, наверное бы его сын был бы раввином может быть тоже, и все б было иначе. Ну, раввином бы он не был, потому что отец Карла Маркса был вторым ребенком в семье деда Маркса, раввина Трирского. Соответственно, эта должность передавалась по наследству. По возможности. И раввином стал старший сын этого деда, Самуил. И потом раввинами должны были стать его дети, ну, его старший сын там, у него была большая семья, и так далее, и так далее. То есть, отец Карла Маркса, будучи вторым ребенком — ему там особенно ничего не светило, поэтому он пошел по светской, адвокатской вот этой линии, в тысяча восемьсот четырнадцатом-пятнадцатом году он принял крещение, но — сам. То есть, его семья, и жена и дети, в дальнейшем которые родились — они были иудаистами, евреями. Ну, якобы отец Маркса это сделал крещение, чтобы, значит, сохранить свой пост, адвокатскую практику, потому что из-под юрисдикции Франции после наполеоновских войн территория отошла к Пруссии, а в Пруссии был закон, который запрещал иудаистам заниматься юридической практикой, точнее, очень ограничивал эту деятельность, сводя ее к таким внутриеврейским каким-то, значит, вопросам. Ну, несколько позднее, где-то в 1824 году, вся семья Маркса приняла протестантизм. Раньше этого сделать было нельзя, потому что против был отец жены, такой ортодоксальный еврей, ну вот он умер, и они, значит, перешли, чтобы его не огорчать. Трир сам по себе — город, в котором родился Маркс, в котором они жили — был город очень религиозный. И там была масса церквей там, и так далее, и в этом смысле синагога — она тоже поддерживала, так сказать, реноме религиозного города, потому что люди ходили, указкой показывали на евреев, говорили — ну вот, христианство, все это правда, две тысячи лет вот евреи, а вот они, евреи, пожалуйста. Идите сюда, фьюить. Вот смотрите: евреи. (Пьет пиво). Ну а Трир был городом практически полностью католическим, вот Рейнская область — она католическая. И отсюда влияние Франции, в том числе, на этот район. А он принял протестантизм, потому что это было выгодно с точки зрения карьеры. Протестантов было мало в Трире, но поскольку район принадлежал Пруссии протестантской — они были в привилегированном положении, там всего жило триста протестантов. И он таким образом установил контакт с прусским чиновничеством, которые туда приехали, и подружился с Людвигом фон Вестфаленом, который занимал важный административный пост. Ну, он был такой вольнодумец, они вместе входили в так называемый Казино-клуб, ну, это такой эвфемизм местной масонской ложи, ориентированной на Францию, ну, немножко так, в условиях Пруссии, замаскированной. (Пьет пиво). Вот... в общем, занимались таким вольнодумством в стиле там вот «товарищ Наполеон придет, порядок наведет», пели «марсельезу» там, и так далее. Ну, власти смотрели на это достаточно либерально, управление была мягкое, Рейнская провинция не имела общей границы с основной частью Пруссии, и пруссаки там даже сохранили все французские законы. Что давало бонус как раз этому Марксу-отцу, который хорошо знал кодекс Наполеона, ну и помогал там, значит, во всякого рода юридически вещах и был процветающим адвокатом, ну, так, принадлежал к верхушке среднего класса, а его друг фон Вестфален было просто богатый человек, не очень, но богатый.

Карл Маркс родился в 1818 году. У его отца была многочисленная семья, там было девять детей, но много детей умерло в детстве и в ранней молодости в основном от туберкулеза, который там прямо вот косил всех. До взрослого состояния только Карл Маркс дожил, и три его сестры. Ну, обычно, когда говорится о разных выдающихся евреях, которые прямо не связаны там с сионизмом и так далее, то еврейская тема — она так микшируется, ну, она не скрывается, там говорится — да, еврей, но вот особо не педалируется. А в случае Маркса вот как-то вот с таким сладострастием, понимаете, там все проговаривается, проговаривается, что вот отец Маркса Генрих Маркс на самом деле родился под именем Гершель Леви Мордехай. Вот. Ну и так далее, и так далее. Перечисляются вот эти все вот какие-то там предки по десятое колено, ну, естественно уже там дальше прадеда там все это выдумано, потому что... средневековье. Ну и по этому поводу большая-большая такая вот есть мифология, мифология, что на самом деле это все проявление еврейского заговора, то есть вот этот Генрих Маркс — он принял крещение по заданию мирового кагала там, который под землей пять тысяч лет управляет метагалактикой, что на самом деле Карл Маркс — это родственник Ротшильда, Ротшильды ему там, значит, платили деньги, чтобы он подрывал там ваще мировую экономическую систему, ну и тому подобная бредология. И приводятся какие там генеалогические таблицы, действительно там с какими-то Ротшильдами он там находится в троюродном родстве, но все это ерунда, потому что еврейская община — он тогда была очень маленькая. И в основном все скрещивания проходили внутри этой общины. И все семьи еврейские были очень многодетные, поэтому даже на уровне двоюродных братьев и сестер ну там они все были родственники, а троюродные — это кого угодно можно найти, никаких реальных данных, связей, серьезных связей Маркса с Ротшильдами и так далее — нет. Все это специально нам внушается. Но это, на самом деле, только вершина айсберга. Только вершина айсберга. Если вы посмотрите книги, посвященные биографии Маркса, если посмотрите ресурсы в интернете там, википедии, и так далее, вы рано или поздно обратите внимание на странную особенность: нигде нет изображения, портрета Генриха Маркса. То есть — как выглядел отец Карла Маркса мы не знаем. Что очень странно, потому что он жил в центре Европы, в Трире, в городке маленьком, но достаточно культурном, он жил до эпохи фотографии, но тогда все эти вопросы очень легко решались, там были многочисленные художественные ателье, быстро рисовали акварели там или просто картины, он принадлежал к верхушке среднего класса, и конечно, в первую очередь такие люди — они заказывали свой портрет, чтоб на него любоваться, чтоб смотрели потом потомки, все это переходило из рода в род, ну вот, семейные портреты, оказывается, его почему-то не было. Не было. Не сохранился. Что особенно удивительно, потому что, ну, с семьей Маркса ничего не произошло. Там еще длительное время жила вдова, были сестры, сам Карл Маркс, и более того — сообщается, что когда Карл Маркс умер, то у него в нагрудном кармане нашли дагерротип с изображением отца. И вот этот портрет положили емк в гроб, когда хоронили, и он с ним там, значит, вот до сих пор, лежит и смотрит на своего папу. Ну — его отец умер до развития технологии фотографии, точнее вот этих дагерротипов, первый этап развития фотографии. Они получили взрывное такое развитие в самом-самом конце тридцатых, а точнее это уже в самом начале сороковых годов, причем, это такая как вспышка магния, по всему миру так, «фхх», и уже вот там сорок первый год, сорок второй там, много фотографий, но его отец умер в тридцать восьмом году, то есть, незадолго до возникновения технологии дагерротипов. Ну, можно сказать, наверное, что это был дагерротип портрета. То есть, взяли, сфотографировали портрет. Но — это большая ценность, это ценность для детей Маркса, тогда уже Маркс был известный человек, и для его биографов, и так далее, и так далее, как могли, если это в единственном экземпляре, как это могли положить в гроб, не сделать с этого другой дагерротип? И сам факт, что если сделали дагерротип с портрета — ну, скорее всего их сделали много, и эти дагерротипы — они сохранились в семьях там сестер Маркса там, и так далее, и так далее. Но вот этого ничего нет. О чем это говорит? Это говорит о том, что эта фотография была сознательно уничтожена. Это изображение. Либо, по крайней мере, его там положили в архив в Амстердаме, он лежит там, единица хранения, его не обнародуют, так сказать, не трогают. Не трогают. Почему? (Пьет пиво). Ну, если бы Маркс скрывал свои еврейское происхождение, то — ну, более-менее понятно, да? Отец такой типичный еврей густопсовый, да? Вот. Ну, его скрывают, чтобы там не компрометировать, а он действительно был, ну, еврей, представьте, там раввинские род, то есть, они все, естественно, до этого — они все выбирали себе в жены там тоже евреек стопроцентных, часто тоже из раввинских родов, и так далее, и так далее. И в связи с этим можно посмотреть на изображение Карла Маркса.

Вот мы видим Карла Маркса, и, ну, очевидно, что перед нами еврей. Потому что у него такая вот роскошная борода хасидская, хотя, естественно, он не был хасидом, это просто было модой того времени. Ну и мы привыкли вот к таким изображениям евреев, ну, вроде он такой темненький, у него темные глаза, черные волосы, ну — похож. Похож. Но если приглядеться к изображениям Карла Маркса, которые мы имеем, и Карла Маркса в ранний период, ну там есть несколько каких-то изображений,

очень идеализированных, или наоборот, нарисованных какой-то полудетской рукой, мы видим, что ну — может быть, да, может быть это еврей. Может быть. Но ничего специфически такого вот особенного, такого чисто еврейского, семитского, на самом деле у Карла Маркса нет. Ну, это человек с такой, ну, южноевропейской внешностью, у него нет вот этого характерного еврейского носа, характерного такого вот выражения лица, и так далее. Естественно, среди евреев — это смешанная этническая группа изначально, это смесь арабов, вот так, грубо говоря, арабов и европейцев — есть масса евреев, совершенно не похожих на евреев, и блондинов, и высоких, с голубыми глазами, чего угодно. Вот. Но вообще, конечно, для семьи раввина — ну ожидалось чего-то такого, более серьезного. И если вы обратили внимание — что касается вот сестер Маркса, то тоже там с фотографиями негусто. Негусто.

Я веду вообще к чему? К тому, что Карл Маркс, по всей видимости, не был сыном своего отца. Того человека, которого мы называем его отцом. Сохранились некоторые описания внешнего облика: это был человек атлетически сложенный и высокого роста. А Карл Маркс был коренастый, немножко склонный к полноте и коротконогий. Изображение его матери не сохранилось тоже, у нас есть такая смутная какая-то, очень размытая плохая фотографии ее сестры, где изображена такая сухонькая старушка, тоже совершенно непохожая на Карла Маркса. Значит, отец кто-то другой. Давайте посмотрим в этой связи на детство Карла Маркса, и кто там мог выступить в виде такого вот его настоящего отца. Оказывается, что постоянным, очень близким другом семьи, который занимался, в отличие от настоящего отца в кавычках, воспитанием Карла Маркса, был как раз вот фон Вестфален, Людвиг. Он души не чаял в Карле, они с ним совершали, когда он был еще ребенок, совершали вдвоем прогулки за город, он ему что-то все рассказывал, он ему привил любовь, такую фанатичную любовь к английской культуре, к Шекспиру, они наизусть читали там монологи, ну, частично это касается и французской культуры, но вообще Карл Маркс был англоманом. Англоманом, и он рано выучил английский язык, еще вот учил английский язык с подачи Вестфалена, и они дружили семьями, то есть, Карл Маркс постоянно гостил в семье фон Вестфалена, у него была большая семья, она состояла, так сказать, из двух частей, потому что первая жена у него умерла, там было четыре ребенка, и после смерти, через несколько лет, он, уже будучи немолодым человеком, нашел себе вторую супругу, первая была аристократического такого полета, а вторая вот, Каролина Гейбель, ну, дворянка, но ничего особенного. Вот от нее родилось, то есть, дожило до взрослого возраста два ребенка — это Женни фон Вестфален, будущая жена Карла Маркса, и Эдгар фон Вестфален, ее брат. С Эдгаром Карл Маркс учился вместе в гимназии, у Маркса был довольно сложный, неприятный характер, но вот с Эдгаром он всегда поддерживал хорошие отношения всю жизнь, хотя Эдгар был такой, ну, шалопай. А Женни фон Вестфален — она впервые увидела своего будущего мужа еще в колыбели, она была старше его на четыре года, и вот уже в колыбели она любовалась на маленького Карла, который тогда еще не был Карлом, а у него было еврейское имя, потому что крещение произошло только через вот шесть лет. Но, тем не менее, почему-то вот фон Вестфален и вот эта еврейская семья — они как-то очень дружили, и были в таких вот тесных отношениях. (Пьет пиво).

В связи с этим, давайте посмотрим, а как относился Карл Маркса к своему вот этому отцу, Генриху Марксу. Относился к нему он очень плохо. Ну, сохранилась какая-то переписка, но отношения были достаточно холодные. Когда Генрих Маркс умер в тридцать восьмом году в это время Карл Маркс учился в Берлинском университете — он не приехал на его похороны, хотя это было, в общем, достаточно недалеко, и это было одно государство, не нужно было ни виз, ничего делать. Он сказал: «А я вообще, мне некогда, я не хочу». Отношения с матерью были еще хуже. То есть, он в переписке с Энгельсом постоянно писал «когда же сдохнет моя вот эта мамахен, старая сова, которая должна свалится там с ветки», и когда умерла жена Энгельса, ну там, номинальная жена, он сказал: «Ах, какой горе, лучше бы мамаша откинула коньки, чем вот, так сказать, твоя вот эта». Ну, это запредельная какая-то ненависть, ее можно объяснить тем, что там были какие-то вопросы, связанные с наследством, но, в принципе, то, что причиталось Марксу — его там родители все ему выплатили, и они в детстве о нем заботились, они посылали ему деньги, когда он учился в университете, а он не приезжал даже вот в Трир на каникулы, когда сессия заканчивалась, и более того, более того — когда он бывал по делам проездом в Трире, он не навещал своих родных братьев, ну, там еще жили братья, они очень молодыми умерли от туберкулеза, вот. Ну, он не навещал своих сестер, и свою мать, и не говоря уже там о двоюродных там каких-то родственниках, их было очень много в Трире, ну Трир был маленький городок, легко было зайти, навестить. И совсем страшным, вызывающим моментом является следующий факт: когда умер фон Вестфален, то незадолго до смерти Маркс бросил все, приехал к нему в Трир, чтобы попрощаться, это было трогательное прощание, и в этот же момент он, например, не заехал к своей матери, которая жила совсем рядом, потому что ему это было совсем неинтересно. При этом Маркс был семейным человеком, у него была большая семья, жена, которую он очень любил, дети, он, может быть, недостаточно о них там заботился, но он очень их любил. Вот такая странная холодность к родственникам, которые были для него людьми, в общем-то, чужими. И он практически не поддерживал в своей жизни и никаких контактов со своими сестрами. Ну, там — раз в три года небольшая там открыточка, типа поздравляю там, с рождеством. (Пьет пиво). И они к нему относились тоже, мягко говоря, прохладно.

Говорится, что Женни фон Вестфален была какой-то необычайно красивой, утонченной молодой девушкой, из аристократической семьи, ну, на самом деле это все слова Маркса и Энгельса, которые таким образом отзывались о людях, у них был такой режим викторианского лицемерия, сейчас не очень понятный, на самом деле у Карла Маркса родились красивые дочки, но его жена была уродливой.

Вот ее портрет, это парадный портрет, дочь аристократа на выданье, вот художник — он все что мог «выжал» из объекта.

А Маркс в молодости был красивый, и в зрелом возрасте он там с бородой, не очень понятно, но вообще, у него были правильные черты лица и черты человека достаточно приятного, располагающего к себе, и, может быть даже, красивого. Они с детства дружили и очень рано тайно были помолвлены в 1836 году, но они не заключали брак до смерти отца, Вестфалена Людвига. Как только он умер — они заключили брак. И вот это довольно странно, потому что, конечно, Людвиг фон Вестфален — он души не чаял в Карле Марксе, он одобрял их дружбу, и, думаю, он, конечно бы, радовался этому браку, тем более, что девушке уже было двадцать девять лет, вариантов особенно никаких не было, она была некрасивой вот, ну и тут, ну и слава Богу, и денег особо им не нужно было, семья не нуждалась, и к Марксу хорошо относилась и жена фон Вестфалена. Но вот почему-то дождались смерти отца. Свадьбу сыграли тоже интересно, там было небольшое число людей приглашено, что это были за люди? Это был брат жены, Эдгар, это была мать жены, и несколько друзей Карла Маркса и Женни фон Вестфален. Ни одного, ни одного родственника со стороны Марксов не было. Хотя надо было пригласить, ну — для приличия там, ну, мать жениха, да? Или там, сестра жениха. Не было никакого. Это было внутреннее, понимаете, дело фон Вестфаленов, Потому что Женни фон Вестфален и Карл Маркс были братом и сестрой. Но с разными матерями, а отец был вот Людвиг. И поэтому они скрывали и тянули до конца, потому что Людвиг фон Вестфален — он, конечно... ему было очень трудно, это очень близкое родство. Это близкое родство, и это грех. Вот. Даже двоюродные сестры, ну, двоюродные сестры, двоюродные брат и сестра — в протестантизме можно. Можно. Но это уже не двоюродные брат и сестра, это ближе. Это более близкое родство. Поэтому они ждали его смерти, чтобы его не огорчать. А мать фон Вестфален — она радовалась, потому что, весьма вероятно, что она и не была информирована о том что происходит, не понимала, что происходит. (Пьет). И, кстати, как известно, очень близкородственные браки — они приводят к генетическим аномалиям, каким-то проблемам, у Маркса и Женни было много детей, все эти дети либо погибли в детстве, либо у них была очень печальная судьба, то есть, две дочки покончили самоубийством, и никакого потомства эта семья не оставила. Ну, вот так.

Теперь давайте посмотрим, кто такой был настоящий отец Карла Маркса, Людвиг фон Вестфален. А как... ну, реально был процесс установления? Я думаю, было все достаточно, тривиально, у него родился от связи с какой-то женщиной, может быть, еврейкой, почему бы нет? Он был человеком, достаточно толерантно относящимся ко всем этим вещам, что доказывает и близкая дружба с отцом Карла Маркса. Родился ребенок, он не хотел его отдавать куда-то там в приют, и он попросил его усыновить Генриха Маркса, взяв, естественно, на себя все финансовые обязательства, то есть, он сразу сумму большую ему дал, и обеспечивал все расходы, ну вот известно, что когда Карл Маркс учился в университете — он тратил огромные средства на личные какие-то нужды, гораздо большие, чем в среднем даже богатые аристократические студенты, потому что все это оплачивал его настоящий отец. Генрих Маркс был человеком состоятельным, но не до такой степени, чтобы содержать ребенка и тратить на него там семьсот талеров в год в качестве такой стипендии. (Пьет пиво).

Теперь перейдем к Людвига фон Вестфалену. Кстати, а как он выглядел? Вот дагерротипы с картин, изображающих его — сохранились, и мы можем вот, например, посмотреть на юного Маркса,

и наложить портрет зрелого фон Вестфалена рядом.

Ну вот, видно, что, может быть, этот человек является отцом, почему бы нет?

Некоторое сходство прослеживается, и следует учитывать еще, что здесь речь идет о человеке, ну, пожилом, очень пожилом, и о молодом человеке, причем, молодой человек — это не дагерротип, а это вот такой рисунок там, «на темы».

Отцом Людвига фон Вестфалена был Христиан Генрих фон Вестфален, очень примечательный человек, он был секретарем герцога Фердинанда Брауншвейгского, который был прусским фельдмаршалом, сыграл очень большую роль в Семилетней войне, где воевал не только на стороне пруссаков, но и на стороне англичан, ганноверской армии, и он также имел высший чин сухопутной армии Англии. Вот его секретарем, а фактически и начальником генерального штаба, был вот этот Христиан Генрих Вестфален, изначально Вестфаль, потом он стал фон Вестфаленом, и за его вот эти большие заслуги ему англичане подобрали хорошую супругу, некую Женни Уисхард, которая была родственницей герцогов Аргайл шотландских, то есть, Людвиг фон Вестфален был наполовину, ну, шотландцем, англичанином, и отсюда понятна вот эта англомания, которая была в его семье, и конечно он был крупным масоном. Масоном был и отец Карла Маркса, они входили в Казино-клуб, который был слегка такой залегендированной масонской ложей, а герцог Брауншвейгский был не только фельдмаршалом армейским, он был фельдмаршалом масонским, это один из трех-четырех-пяти людей восемнадцатого века, которые имели максимальный градус масонский. И он сыграл очень большую роль в развитии континентального масонства, и в курировании его в интересах Великобритании. Разумеется, таким же масоном должен был быть его личный секретарь. Вот мы немножечко подходим к теме. К теме. Карл Маркс — это бастард немецкой и английской аристократии, и этим объясняется его головокружительная карьера, сначала в Германия а потом, главное, в Англии, где он прожил большую часть жизни. Он прожил большую часть жизни в Англии, потому что это было его настоящей родиной. Он не любил Германию, хотя, в начале шестидесятых годов он несколько раз в Германию приезжал, там была амнистия политическим эмигрантам, он мог спокойно переехать жить в Германию, но он открыто заявил, что ему не нравится жить в Германии, и он не хочет там жить, а он хочет жить даже вот не во Франции там, в Бельгии, он хочет жить в Англии, потому что это родина, и он действительно был интегрирован в английское общество, он был одним из крупных английских журналистов, он всегда восхищался английской культурой, прекрасно знал Шекспира, Стерна, Диккенса, воспитывал в духе англофилии своих детей, все они прекрасно знали английский язык, и уже по самому факту рождения, и так далее, они были англичанами. Не то чтобы им нравилось жить в Англии, это была просто их родина. И вот этот факт — он тщательно маскируется двумя вещами, во-первых, не говорится, хотя, в общем, ну, ну более-менее очевидно, согласитесь, исходя из информации, которую я сообщил, по крайней мере, можно очень серьезно задуматься над этим вопросом… (Допивает пиво). Там немножечко ещё можно? (Отдает пустую кружку).

Становится понятен и труднообъяснимый антисемитизм Карла Маркса, он написал известную антисемитскую работу в самом начале еще своей литературной деятельности, по этому поводу там есть какие-то объяснения, и так далее, но, в общем, видно, что это написано с очень большой неприязнью, и это ряду исследователей и просто политических деятелей дает, ну, какие-то основания называть его не антисемитом. (Получает новую кружку, наполненную пивом). Вообще, антисемитизм — он характерен для какой-то части евреев, тем более евреев таких вот полукровок, но общая, так сказать, клиническая картина — она другая. (Пьет пиво). Все эти люди — они являются антисемитами и нападают на евреев в молодости. а по мере того, как и входят в ум, годам к сорока, они, как правило, раскаиваются, и возвращаются вот, «в лоно». Яркий пример — Генрих Гейне, который лично общался с Карлом Марксом, они вроде там даже какие-то были дальние родственники, они очень подружились, когда Маркс жил в Париже, друг другу симпатизировали, у них были сходные политические взгляды, но Гейне в известный момент — он прикрутил фитилек, он вернулся в иудаизм, и написал много произведений, и в письмах, и в каких-то работах, что он раскаивается в своем атеизме, в своем отрицании, причем, атеизме, именно направленом не вообще на христианство, а именно на Ветхий Завет, на религию предков. И он возвращается снова вот к истокам. И это очень типично, ну вот, я вам приведу пример Грузенберга, это кадровый английский шпион еврейского происхождения, который организовал Кровавое воскресенье, потом убил Гапона, на которого предварительно свалили всю организацию этой грандиозной провокации, которая должна была закончиться просто революцией, то есть взятием Петербурга, тогда же вот, девятого января, уничтожением царской семье, и так далее. Там были отряды вооруженных боевиков, к счастью вот, царская власть тогда оказалась на высоте и отбила вот эту чудовищную провокацию, которая была во время войны с Японией. (Пьет пиво). Нот этот Грузенберг — он потом переквалифицировался и развил там большую деятельность на подмандатной территории в Палестине, работал там на англичан. Конечно, все это было сделано им по приказу хозяев, но одновременно и по велению сердца. Он, например, прошел процедуру возвращения в иудаизм, хотя этого можно было не делать, ну, там масса есть, так сказать... тем более, человек известный, крупный, тем не менее — нет, он пошел на ступени синагоги, и его там публично избили плетью как отступника, и он все это вытерпел, потому что он был убежденным евреем-сионистам, и вот таким образом он в своих глазах искупал грех перед своим народом отступничества, хотя бы частично. Ничего подобного у Маркса и близко не было, он всю жизнь насмехался над евреями, и это доходило до каких-то анекдотических размеров. Ну, например, он когда поссорился с Фердинандом Лассалем — он стал его травить, Кстати, Лассаль — вот он выглядел так.

У него были какие-то еврейские черты, но точно так же можно было сказать, что это такой достаточно типичный европеец, немец.

Он его именовал не иначе как жидом, Рабиновичем, и, наконец, еврейским негром, у которого на голове растет шерсть. Утверждая, что его мать-еврейка имела половую связь с чернокожим. Ну вот, есть другое изображение Лассаля,

действительно, там видно, что у него волосы такие вот, мелко-курчавые, это случается среди евреев, но разумеется, никаким негром он никогда не был, а Маркс это утверждал, ну, практически вот, всерьез, в конце концов. И как это вообще могло ему прийти в голову — не совсем ясно. Вот я вам приведу, например, следующую цитату из произведения Маркса, уже вовсе не молодого человека:

«Иосиф Леви — редактор daily telegraph сменил свою фамилию на Левай. Чтобы доказать свою лояльность, мистер Левай нападает на неанглийскую якобы политику еврея Дизраэли, но ему никого не обмануть, потому что посреди его лица возвышается гигантский шнобель, которым он вынюхивает запах гнили за сотню миль. Этот нос, как хобот для слона, является для daily telegraph определяющим признаком, а также вышкой, маяком и семафором».

Ну, понимаете Леви — это одна из фамилий предков Карла Маркса. Карл Маркс был неглупый человек. Зачем в его положении доходить вот до такой степени, и говорить это людям, которые прекрасно знают его настоящее происхождение? А вот он говорил тем людям, прежде всего Фридриху Энгельсу, которые знали действительно настоящее происхождение Карла Маркса. И тогда вот этот оксюморон — он становится более-менее понятным. И это пренебрежение и ненависть к евреям, а равно там к неграм и славянам — это пренебрежение не внука раввина, а это пренебрежение бастарда шотландских аристократов. Вот так.

На этом, наверное, закончим нашу тему, перейдем к загадкам биографии Фридриха Энгельса. Но в заключении я хочу процитировать одну фразу Карла Маркса, которая, в общем, мне кажется, достаточно однозначно подтверждает вот всю эту версию. Когда Карл Маркс защитил свою диссертацию по философии — он ее посвятил Людвигу фон Вестфалену, и написал следующее, это был 1841 год: «По-отечески близкому другу Людвигу фон Вестфалену в знак сыновней любви». Ну, он не мог посвятить просто написав «отцу фон Вестфалену, Людвигу», но написал достаточно определенно, потому что посвящение должно быть определенным. Вот так. (Пьет пиво).

Вот, ну ладно. Мы на этом сегодня закончим. Подписывайтесь на наш канал. Присылайте донат. Подписывайтесь на patreon. Как вы заметили по нашей сегодняшней лекции — там иногда бывают интересные и пикантные фрагменты, который отсутствуют в общем доступе. Кстати, из-за того, что биография Маркса и Энгельса — она достаточно пикантна, некоторые фрагменты вот видны только для тира «участник» патреона, ну, просто там реально неприлично, и, в общем, так как-то, неудобно. Неудобно для обычного зрителя, где там могут быть дети, и так далее. Вот. Ну что еще вам сказать? Наверное, конечно, это — наши сувенирчики покупайте, присылайте вопросы. Ну вот, сувенирчики (показывает листок бумаги, где напечатан адрес i-dg.ru). Вот. (На обратной стороне листка бумаги видит рисунок, показывает). Тут уже Гоша или Гена чо-то нарисовали, молодцы! Растет смена! В заключение — тост! Давайте допьем пиво. Ничего такая, конечно, эта, печеночка, паштетик. Ну, на мой взгляд, немножко эти все «фуа-гры» — они жирноваты. Жирноваты. Вот. А тост такой: ребята давайте жить без суфлеров, своим умом надо жить! Мы уже взрослые! (Пьет до дна). Ну вот, теперь все! До новых встреч!

На экране текст:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом,

расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Спасибо за внимание!