102. Политбеседа №25. Маркс и Энгельс (4 часть)

Други мои! Дорогие ютубогляды и ютубоглядки!

Продолжаем наши лекции о Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе. (Ставит на стол кружку пива). Ну вот у нас тут… (достает картонную коробочку) такие вот сегодня… хлебцы. В виде закусона. Шведские. Шведские, чо здесь написано?.. Так… Швеция... импортер и уполномоченное изготовителем лицо, Россия, город Москва, поселение Краснопахорское, поселок подсобного хозяйства «Минзаг», улица Солнечная. Ладно. Почему-то про Беларусь сказано. Поставщик в республику Беларусь - УП «Здоровый продукт», Минская область, Минский район, военный городок № 137А, здание бывшего штаба, корпус 1. Ну вот, такие непростые у нас шведские… чо-нибудь про Швецию надо сегодня будет нам сказать так, упомянуть. Вкратце. (Пробует сухарик). Ничего. Но пресновато. Там вот соль бы хорошо бы, э... так, чтоб это… отполировать. О! Во-во-во, то что доктор прописал. (Достает солонку в виде уточки). Отлично. (Солит сухарь). Это вот так. (Пробует соленый сухарь, выражает удовлетворение). Мне… блюдечко какое-нибудь… тоже неплохо бы.

Наталья: - Зеленая штука.

Дим Димыч: (Указывает на упаковку). Вот эта штукенция — она зеленая. Так что убираем, чтобы не было припадков! Я не знаю, чо там получается, вот когда зеленая — чо-то люди начинают нервничать. Движение зеленых? (Пьет пиво). А может, антимусульманские какие-то настроения? (Грозит зрителям пальцем). Вы смотрите! Щас с этим строго!

Ну ладно. О, тарелочка! (Достает тарелочку, кладет в нее сухарик, любуется). Ну вот! Вот.

В прошлый раз, на прошлой лекции мы с вами выяснили, что само по себе обретание субъекта в политической эмиграции делает его объектом разработки со стороны местной тайной полиции, и, естественно, со стороны тайной полиции страны, из которой он эмигрировал. А поскольку в политической эмиграции, ну, не экономической, в экономической эмиграции — сложно. А в политической эмиграции — они ж все дармоеды. Жрать нечего. Поэтому для 95% людей, которые там живут без капитала, есть два пути: либо пойти работать — а работать очень не хочется, тем более — связей нет, значит, работа в основном физическая, низкоквалифицированная, а если еще брать там 19 век — ну, тяжело. Либо… (Пьет пиво). Работать более-менее сознательно на новых политических хозяев. Или на старых хозяев там, да? В случае, если они уже внедрены, или потом вышли на развед- и контрразведслужбы государства, где они жили раньше. Поэтому все эти вопли «ах, там вот такой-то вот человек в эмиграции известный, он издавал какой-то журнал эмигрантский, и вдруг у него вот, ай-яй-яй-яй-яй — контакты с ЦРУ». Ну, а чо вы хотите? А чо еще может быть? Вопрос в степени, так сказать, наглости человека, и в степени, так сказать, деструктивности его деятельности. Да. Если он там в этом журнале пишет: «Это… совершайте диверсии на атомных электростанциях», да? Ну, видимо, вот так… подлец. А если так, ну, «общая демократизация, давайте вот там заниматься самообразованием, повышать уровень там правовой культуры», и так далее, ну, всякое, но все равно — деньги-то чьи? И человек это понимал, он может придуриваться, но это понимать. А в 19 веке все было очень грубо. Грубо. И центр вот этого вот клубка вот каких-то интриг, работ — это, конечно, коммунисты. Потому что у коммунистов нет реальной социальной мотивации и политической. Там нет национально-освободительного движения, нет движения за политические свободы, а вот люди говорят «мы хотим, чтобы вот все океаны — они превратились вот в лимонад. И подходишь так с черпачком, опа! И — вкусный лимонад», да? Либо придурки, либо, значит, это, провокаторы, либо то и другое, вместе взятое. То есть — идеальное прикрытие для разных нехороших целей, которые озвучивать нельзя. То есть: организация выступает за независимость Венгрии. Отделение от Австрии, и так далее, ну… на самом деле — путь в никуда, и так далее, но людей можно понять. Понять. Хотят сами быть во главе государства, венгры, ну, хорошо. А если венгры выступают, что вот у них независимую Венгрию нужно разделить на несколько частей, то такую политическую программу… ну чо, их поубивают, и все там, если они сами венгры и опираются на венгерскую общину. Значит, они должны говорить о другом. О чем? «Кока-кола»! Понимаете? Кока-кола, океан, Тихий океан превратить в кока-колу, поставить там вечный двигатель, кока-кола будет на колесо там, значит. Крутиться, вот она будет, мельница будет крутиться, и вечный двигатель вот, все, «электрификация всей Венгрии» будет. Вот. Поэтому среди коммунистов там вообще это банальность, как-то считается, что вот «ой, нет, ну как? Они идейные». Как раз там вот идейных очень мало. Очень мало. Но, как ни парадоксально, почему-то вот эта вот простая мысль — она не приходит в голову, а почему не приходит — понятно, ну вот, да, это… свисточек. (Достает свисток). В Англии изобретен был в 19 веке, хорошая вещь, человек чо-то додумывается, доцент какой-то, доцентик там, да? Вот ему: фьюить (громко свистит в свисток) — все! Никакого доцентика нету, там какой-то профессор появился в другой стороне, говорит: «А вы знаете, я вот посмотрел состав ЦК там, союза коммунистов, значит, этой, Дюндии, и вот там из восемнадцати человек шестнадцать принадлежат к не коренной национальности, и двенадцать доказанные агенты...» (Следует оглушительный свист). Все!.. «Захлебнулся детский крик»! Да? В колодезе утопили! Вот. Поэтому до сих пор вот так. Оно так. Ну… мне чего? Я жизнь прожил, это Дмитрий Евгеньевич — у него семья, дети, ему... ну там… стремно, да? Вот. А мне чего? Я одинокий человек, печень, так сказать, пошаливает уже, и возраст, ну — помоложе Дмитрия Евгеньевича, но тоже уже много прожил… с меня взятки гладки! Гладки. (Пьет пиво). Образование техническое, вот. Ну, Дмитрий Евгеньевич там иногда помогает, но это уже наши там эти, личные дела. Вот.

Значит, коммунизм — это демагогия пустопорожняя, которая прикрывает какие-то нехорошие вещи, человек кричит там вот, «каждой бабе по мужику, каждому мужику по поллитровке», все замечательно, а реально там, значит, чо-то такое… нехорошее. Нехорошее. И вот дальше мы о чем с вами говорили, напомню: что… дальше говорили о легендировании вот этой финансовой зависимости, потому что так, ну, по понятиям в этой среде просто вот так хавать, и так далее — там считается нельзя, надо чтоб все было тихо-мирно, и многие люди зарабатывают денежки-то в эмиграции своей кровью, ну, например, наемники. Военные. А с политической эмиграцией это очень связано, ну, щас не так, а вот 19 век — там прямо-прямо, там половина вот этих вот эмигрантов — они принимали участие в военных действиях, каких-то там войнах гражданских, многие были офицерами, а потом они вот в эмиграции там вот, какая где заварушечка, если она еще так, под это... соусом социальной справедливости… ну вот, например — гражданская война в Америке, очень нужны специалисты, военные, все… ну — на юг так, западло, а северная армия, северяне, против рабства? С удовольствием! Ну, за денежки, конечно, все нормально. Поэтому — многие зарабатывали своей кровью, и там смотрели вот, да? Если реально какие-то агенты, вот. Поэтому — всегда вот эта деятельность — она была залегендирована, но достаточно неуклюже, мы вот так чуточку-чуточку копнули вот схему Маркса и Энгельса, финансирования — и там начало все вот сыпаться. Ну вот по этой теме мы щас поговорим дальше, мы так щас вот, скорее, только так декларировали, что Маркс и Энгельс — ну, поскольку они были вот коммунистами, они занимались подрывной, причем, террористической деятельностью, и вся их деятельность в эмиграции была провокационная, о чем мы сейчас скажем — вот это не просто люди, которые сотрудничают там с тайной полицией, а они вот оттуда вот и есть. И это и есть их главная работа. Ну можно, можно издать собрание сочинений Рихарда Зорге, он много писал, и неплохо писал, у него были книги там, по политике Дальнего Востока, много статей, переписочка какая-то официальная, да? Переписочка. И так далее — ну да, и видно, что это журналист, дипломат, политолог. Политолог. Ну, в личной жизни такой, значит, жуир там, ну, алкаш, ну… основная какая профессия у человека? Шпион! И шпион, кстати, вовсе, как вы понимаете, не большевистский, а английский, который работает под, значит, этой… легендой. И Зорге — фамилия «Зорге» — в социал-демократии она там еще идет в девятнадцатый век. Его предки. Вот. Соответственно, если мы хотим про этого человека чего-то говорить, и его вот эти все труды, связанные там с политикой Дальнего Востока смотреть — мы должны знать, кто это такой. Поэтому вот мы должны знать, кто такие Маркс и Энгельс. Работа основная дяденек? Вот щас к этому подойдем немножечко поближе. (Пьет пиво).

Глава 10 Павел Андреевич, вы шпион?

Ну, во время мировой революции 1848 года... и на этом фоне в целом ряде выступлений, в том числе, кровавых, на территории Германии в 48-49 году… ну они там кувыркались, занимались все деятельностью, пытались чего-то организовать, тут у них этот вот «союз коммунистов»… но потом, когда все это кончилось — они уехали. Во время революции они еще во Франции там действовали, действовали в Бельгии, где никакой революции почему-то не было, хотя вроде бы доктор сам прописал… и они приехали в Лондон. В 1850 году. Что они сделали первое, в первую голову? Они еще жили там вместе, в Лондоне, еще в Манчестер не уехал к себе там на фабрику Энгельс. Они написали открытое письмо… (пьет пиво) английскому правительству. И опубликовали его в центральной прессе. В письме говорилось следующее: «За нами установлена круглосуточная слежка. Постоянно у дверей нашего дома два-три человека, куда мы уходим, едем — за нами едут шпики, все, они регистрируют всех, кто приходит, кто уходит, и так далее. Как вам не стыдно? Вы свободная страна, Англия, и допускаете такое безобразие! Почему вы не предпринимаете меры, чтобы оградить честных политических эмигрантов революционных, таких вот Данок, Прометеев, от какой-то вот слежки? Вульгарной, отвратительной, какие-то крысы какие-то, понимаете»… вот. (Пьет пиво).

Ну — странно. Как-то странно. И, вроде, прибыли в Англию, официально… и как вообще англичане такое опубликовали письмо? А дальше потому что там написано следующее, вот поэтому они и опубликовали. Они дальше написали: «Мы устали от ищеек Пруссии! Прусские провокаторы, негодяи, подлецы, шпионы, следят за нами в Лондоне»! То есть, вот эти все вот агенты, которые за ними следят, за членами тайной международной террористической организации, которая выпустила манифест коммунистической партии, и там предсказала, что вот щас уберут там короля Франции, щас там будет заварушечка в Италии, щас вот уберут, значит, эту клику в Вене, и вот все прям за несколько месяцев осуществилось. Кровавые столкновения, войны, все, они приехали в Лондон, и жалуются, что вот, значит, прусские агенты за ними следят, а что делает английская полиция? Ну я уже в прошлый раз говорил, что по умолчанию считается, что никакой английской полиции и нет, ну как вот — англичане и полиция, да вы что? Ребята! Да как же это вы так подумали? Шпионаж и Великобритания, ну вы представьте: демократическая страна, Пиквикский клуб, Диккенс, Шекспир, страна этих, мореплавателей просвещенных! Вот! А вы вот — полицию. И официально, почитайте книжки, все, там никакой полиции в Англии не было в 19 веке, это уже к началу 20 века они там сделали такую небольшую разведслужбу, в ответ на разведслужбы континентальных стран, чтоб бороться, прежде всего с Германией. Германией. (Пьет пиво). А кто не согласен… (тянется за свистком). Ну ладно, свистеть не буду, не буду вас пугать. Пожалуй, свистну все-таки. (Набирает воздуху в грудь, свистит изо всех сил).

Вот так! Вот так. (Пьет пиво).

Но реально… вот они написали это письмо, а кому они написали это письмо? Они его написали — ну так, если нормально, и по логике, да? — они написали в КГБ. Английское. «Оградите нас». То есть, политические эмигранты приехали там из Чили в Москву после пиночетовского переворота, и статья в «Правде» чилийских, значит, революционеров-демократов, что невозможно жить в Москве, ищейки ходят везде, все, почта там перлюстрируется, телефоны прослушиваются, постоянно каких-то провокаторов подсылают! Почему? Потому что агенты Пиночета в Москве, вот они действуют! Понимаете? День и ночь! И пишут письмо Юрию Владимировичу Андропову: наведите порядок, невозможно вообще вот! Жить. Как жить дальше, не знаем! Ну вот. Уже по этому первому, так сказать, письму — «умному достаточно». Ну там больше ничего не надо. Даже не нужно ничего смотреть, и так далее. Но поскольку как бы это вот, да? (Свистит в свисток). Тихо. Тихо, да? У людей мозги там просвистаны, ну поэтому мы немножечко… приподымем занавес.

Что дальше было? Ну, они писали, что что им предлагают вот эти прусские агенты, которые приехали в Лондон? Они просачиваются там, в масках, значит, шпионских вот, изменяют голос там, все, и говорят им, что надо организовать убийство прусского короля. В провокационных целях. А незадолго до этого было покушение, как раз в 1850 году было покушение на прусского короля Фридриха Вильгельма четвертого.

Довольно демократически настроенного. И укрепившего свою власть в результате революции 1848 года. Ну и Маркс и Энгельс говорят — ни мармелада ни шоколада, не хотим мы никакой террористической деятельностью заниматься, это все прусские провокации. А что было реально в этот период? Вот этот «союз коммунистов» — после 1849 года он успокоился, он продолжил свою подрывную деятельность, и этот «союз коммунистов», тайный союз — он оперировал не только на территории Германии, он оперировал в значительной степени на территории Франции. И настроен он был очень радикально. И в этот период произошла ссора между Карлом Марксом и другими лидерами этого союза, в частности вот Виллихом, о котором мы говорили в прошлый раз, вот «четырежды рогатый осел» — это вот Виллих.

Его так назвал Карл Маркс на заседании там ЦК, а Виллих — он его вызвал на дуэль. Он был офицером прусским, сказал: «Ну вот, значит, доигрался». Ну, Карл Маркс, естественно, испугался, и против него выдвинул там какого-то мальчишку по фамилии Шрамм. Ну, фамилия такая вроде, «Шрамм», гестаповская, но реально это был такой юноша, который никогда пистолета в руках не держал, ну вот они поехали в Антверпен из Лондона, потому что в Англии были запрещены дуэли, и он за Маркса с ним стрелялся. Ну а этот Виллих — он вообще был такой головорез, он потом стал генералом армии северян в Америке и там хорошо воевал с большой группой выходцев из Германии, а себе в секунданты он взял там беглого каторжника из Франции, революционера такого, ну там просто внешний вид у них такой, что, ну… вообще страшно. Но тем не менее вот этот мальчишка пошел, чтобы честь сохранить Маркса, а он его потом и грязью, естественно, изваландал… ну — получил пулю в голову, но вот выжил, к счастью выжил, случайно, а так, конечно, мозги бы из него вышибли. Ну вот, там такая была история у них с этим союзом. Он разделился на две фракции, и Маркс приказал своим сторонникам перенести деятельность в Рейнские провинции Пруссии, в Кельн. И готовить там предстоящие выступления, продолжения революций и так далее. А в Кельне его подельников повязали. Там нашли переписку, инструкции Маркса, ну — что там говорилось? Полное физическое уничтожение, например, священников. Вот на таком уровне. Начался «Кельнский процесс» коммунистов. 1852 год, первый процесс над коммунистами, как над тайной подрывной организацией, и там фигурировали документы, которые якобы были выкрадены в Лондоне у Маркса одним из руководителей прусской полиции, неким Вильгельмом Штибером.

Который под чужой фамилией, под легендой врача поехал в Лондон, ходил на эти заседания, написал отчет, о чем они там говорили, и документики там какие-то прикарманил. (Пьет пиво).

Ну вот этот Штибер — он был одним из руководителей прусской полиции. Тайной. «Preußische Geheimpolizei», которая в 1933 году после прихода Гитлера к власти была переименована из пруссской в общегерманскую тайную полицию, Geheime Staatspolizei, или сокращенно — гестапо. Вот этот гестаповец — он нашел эти документики, и потом Маркс, и, соответственно, как бы это, да? (Свистит в свисток). Что никаких документов он не нашел, он их сам выдумал, эти документы, он вот такой был провокатор, но никаким провокатором он не был. Он был профессиональным сыщиком, его биография — она безбожно сфальсифицирована, и официальные данные — ну вот вы можете посмотреть «Вильгельм Штибер», посмотрите, и в русской википедии есть, и в английской, и в немецкой, и сопоставьте, вот данные в немецкой википедии — они очень сильно расходятся с википедиями другими. Иногда не в лучшую сторону. Потому что, например, в английской википедии сказано, что мамой вот этого Вильгельма Штибера была английская дворянка, которую звали Дейзи Кромвель. А вот в гораздо более подробной немецкой версии почему-то вот этот факт не опубликовали. Забыли! Но зато там, в немецкой версии говорится другое, что он вовсе не был никаким реакционером, он был либеральным адвокатом, который сделал себе имя как раз во время вот немецкой революции. А потом пошел работать в министерство Фридриха Вильгельма Четвертого, занимался тайной полицией, сыском, его деятельностью были не очень довольны, уволили, и он стал вот таким «Шерлоком Холмсом», он организовал частное сыскное бюро, и вот продолжал свою деятельность. То есть — это профессиональный сыщик, и фальсификация документов, и так далее — это не его стиль. Для этого нужны другие люди, скорее вот типа Карла Маркса. Интересно, что вот как частное лицо он сблизился с Бисмарком, после покушения на Бисмарка в 1866 году возглавил его частную охрану, и потом занимал важные такие скрытые посты в разведке военной, контрразведке, играл очень большую роль, но данных мало. Данных мало. Но вот это — не тот человек, который будет чо-то там врать. Хотя мемуары, которые были выпущены вот там незадолго до его смерти — они, конечно, сильно ретушированы, там много умолчаний, иногда ему приходится явно там чо-то выдумывать, ну, по понятным причинам. Так что — источник не очень надежный. И от его имени масса есть подложных воспоминаний, писем, в общем — это фигура до сих пор малоизвестная. Не то что малоизвестная, известная, мало достоверной информации. Вот этот Вильгельм Штибер — он доносил в Берлин, что на собрании, которым руководил Маркс и Энгельс, вот этого вот союза коммунистов раздавались призывы к убийству английской королевы. И его поразило, что вот это было совсем ну прим вблизи от Букингемского дворца. А вы понимаете, что «убийство королевы» — это ну элементарный такой, первый… их два основных таких захода, потому что это провокаторы, да? Особенность английских разведслужб — всегда действовать на упреждение, то есть — чо там искать? Вот просто навязать, повязать и расстрелять. Или повесить. Первое что вот — убийство королевы, или короля обожаемого, а второе — это вот Индия. То есть, помогают русском правительству вторгнуться в Индию. Вот если вот эти есть два пункта — вот это работают, в 99 случаях из ста работают просто профессиональные офицеры английских разведслужб. А немцы после этого направили ряд запросов, по официальной линии, через Министерство Иностранных Дел. Сказали: «Вот у вас...». Причем, там, в частности, действовало австрийское посольство, и оно постеснялось говорить про Викторию, оно привело другие факты. То что призывали вот к убийству монархов в Пруссии, и вообще в Германии, и в Австрийской империи. На что последовал ответ, что «вы знаете, у нас в Великобритании свобода слова». Вот. Поэтому призывы даже к убийству каких-то монархов там континентальных — они не являются уголовным преступлением. Если за ними нет конкретных каких-то четких, конкретных, доказанных действий там, адская машина, которую изготовляют, и так далее. «А поскольку таких данных нет, то мы реагировать на это не будем. Не будем». И вот это письмо официальное — оно… его даже не переслали, вот получил министр иностранных дел, он даже не переслал его там выше куда-то, или вбок там, в английскую полицию там тайную, и так далее. Вот. То есть, это документ совершенно для англичан, ну, неважный. А при этом, обратите внимание, что были призывы как раз к убийству-то и английской королевы, а они вот ничего так вот не знают. Не знают. Но информацию немцы — они получили. Они получили. (Пьет пиво). Потому что отсутствие результата — это тоже результат. Он поняли, что Маркс и Энгельс и вот эта коммунистическая организация тайная — это провокационная группа, которая крышуется английскими разведслужбами. И к ним уже так вот официально и относились, не как к каким-то дееспособным людям, а как к людям, которые вот, ну... ну они работают, ну работа у них такая, да? То есть, они, на самом деле... сами по себе они не опасны. Ну опасны, когда они там… парашютист, сбросили там с адской машины, он мост взорвал. Ну он опасен, и так далее, но там никакой у этого парашютиста какой-то задней мысли там, связи с местным населением — ничего такого нет. Ну, работа, ничего личного. Ну вот так. Пойдем дальше. (Пьет пиво).

Поговорим немного об этой кельнском процессе, который был в 1852 году на основании полученных документов, над коммунистами. По его поводу тоже, вы понимаете, да? (Показывает свисток). Ну чо, свистнуть? (Свистит). Ну вот! Чо вы боялись-то? Ну тихо же, тихо же, один раз. (Пьет пиво). Ну вот. Это важная тема. Про нее говорят, как правило, знаете, «смотреть на мир глазами Сенкевича», вот то, чего Маркс задним числом написал по поводу этого процесса, он написал там очередной какой-то клеветон, всех поливал грязью, «все сволочи-подонки-негодяи, провокаторы, все выдумали, ничего не было, неправда»… но элементарный анализ показывает, что все было правдой. Но этот процесс — его почему-то исследуют — так же, как и вообще всю эту историю, например, историю Интернационалов там, да? — исследуют без реального политического контекста. То есть, вот вроде раз вот, возник первый Интернационал, рабочие собрались, а потом смотрят вот, Карл Маркс идет, говорят — иди, фьюить, давай сюда, Карл Маркс, будешь нами руководить? Он говорит — да, ребята, пожалуй, буду. И вот стал руководить. И интриговать там, все вот чо-то вот делать… А реально что? Все это элементы большой политики. Поэтому, если мы ведем речь о таких вот политически острых вещах — надо смотреть, кому выгодно, кто на этом хочет получить дивиденды какие-то политические, против кого это направлено, и так далее, и так далее. И вот здесь, чтобы немножечко вам картинка была ясна, мы сделает несколько таких больших отступлений. Они важные. Важные. Пока только скажу одно: что Карл Маркс — он был плохим — к счастью — плохим журналистом, и плохим публицистом. Он действовал как Незнайка. Вот Незнайка — он считал, что вот петь хорошо — это значит петь громко. Поэтому, когда Маркс получал какой-то заказ, типа вот надо кого-то покритиковать — он понимал, что критиковать — это что? Говорить, что человек сволочь-подонок-ничтожество, мразь, там, четырехрогий осел какой-то, ну, чо там вот, прям вот поливать, и вот это вот и есть критика. И нести полную чушь, совершенно бездоказательную, и отрицать любые какие-то факты, которые свидетельствуют против него, в самой грубой форме, причем эти факты надо обязательно отрицать. И когда человек это все говорит — ну видно, что он реально на себя дает информацию. Потому что, когда он разоблачал вот этот процесс и его искусственность, только показательный процесс над коммунистами, первый, вот почти вот 1937 год — он говорил о чем? О немецкой резидентуре в Лондоне, с фамилиями, с явками, и так далее. А откуда он это мог знать? Слив! Слив информации, который ему сделали англичане. То есть — человек сам себя дезавуирует. Никто за язык не тянул дурачка, ну вот он… значит, это. (Пьет пиво).

Ну вот этот процесс над коммунистами. А написан был уже задним числом для чего этот весь его текст? Чтобы себя реабилитировать, и любую причастность вот к этому процессу отрицать. А люди шушукались. Уже шушукались в этот момент, и имели на это полное основание. Ну, мы об это немножко попозже скажем. Немножко попозже. Щас вот поговорим так вот неожиданно… о Наполеоне Третьем. Вот как-то вот так внезапно.

Глава 11 «Грузите апельсины бочках, сестры Бернс»

Наполеон Третий начал свою политическую карьеру сначала просто как такой последователь Наполеона Первого, но ситуация уже была другая, и он просто вот всей вот этой демагогии там, ну — военная слава, сильная Франция, государство, и так далее — он добавил социальную тему. Что надо вот помогать трудящимся. Они плохо живут при режиме там Луи-Филиппа, и последняя была у него акция… у него было несколько попыток государственного переворота, последняя была в Булони, в 1841 году. Он там высадился с группой приверженцев, думал, что на его сторону перейдут войска, как это было с Наполеоном Первым там, когда он с Эльбы вернулся, но его скрутили, и был процесс, его посадили в тюрьму… А у него интересная программа была, он говорил, например, что нужно прекратить нелепую африканскую войну. А в это время Франция — она укрепилась в Алжире, что вызвало ужас у англичан. Потому что главная борьба была тогда за контроль над Египтом. Египет имел стратегическое значение для англичан. А сами позиции в Египте были большие у французов, а они еще высадились в Алжире, значит, дальше надо захватить Тунис, Ливию, ну, это дело техники там, уж Алжир гораздо тяжелей было захватить, чем Тунис или Ливию, там просто Триполитанию и Киренаику тогда, там просто два города было небольших, и дальше — в Египет. То есть, вся Северная Африка — французская, ну конечно, это нелепая вещь, ну естественно, надо было против этого бороться! Ну вот он шесть лет отсидел в тюрьме, и сидел там хорошо, потому что — ну, при королевском режиме он тоже был, ну, как… племянник императора там, и так далее. Поэтому — ему там дозволяли общаться с людьми, печатать статьи, и он развел там такую же деятельность, как Адольф Гитлер вот во время своего тюремного заключения после мюнхенского путча. Но вот Гитлер написал «Майн кампф», а он написал ряд статей, давал интервью, и так далее, все на одну тему: что надо помогать рабочим, крестьянам, должна быть социальная справедливость, пособия по безработице, и, фактически там вот, фаланстеры, то есть, он говорил, что он фурьерист. Ну, может, так прямо, явно не объявлял себя, но фактически он развивал идеи Фурье. И понимали, что это некоторый такой эзопов язык, то есть, он был революционером. И в этом смысле поступал правильно, потому что он понял, что, ну, свалить вот таким наскоком режим во Франции не удастся, Бурбонов, а их можно за счет социальной демагогии левой. То есть, он должен был быть левым, и он занимал левую, и отчасти даже ультралевую позицию. И потом, в 1846 году, он из тюрьмы бежал в Англию. Причем, интересно: он переоделся рабочим, одел рабочую блузу, «трудящийся». Каменщиком. И доску большую взял. И из тюрьмы, значит, вот так вышел, вот. Вот это вот и есть эти вот рабочие, рабочие, которые создали коммунистические партии, и благодаря, значит, которым мы вот до сих пор это… пытаемся расхлебать, расхлебать не можем. Я говорил, что упомяну о (показывает шведский хлебец) Швеции, а вот щас упомяну. Какое самое главное социалистическое государство в мире, социал-демократический рай? Швеция! Монархическая страна. Вроде бы, странно, да? А ничего странного. Рабочие партии, каменщиков там, плотников — они создавались европейской аристократией и королевскими династиями, чтобы ограничить влияние — кого? Буржуазии. Которая в этот период, период стимпанка — она уже обладала колоссальными ресурсами экономическими, колоссальными. И по своей сути была оплотом демократии, потому что буржуазное общество — это общество свободной конкуренции, общество в том числе и конкуренции политической, тоже свободной, многопартийной системы. (Пьет пиво).

Ну вот, приехал он в Лондон в 1846 году.

А там его на берегу ждала замечательная девушка. Вот. Харриет Ховард. Вот ему было 38 лет, а ей было 23 годика. Красавица такая!.. она его очень полюбила. Ну, по официальной версии вот эта вот

Ховард — она дочь сапожника, в 15 лет стала любовницей известного спортсмена, жокея, а в 18 лет содержанкой какого-то там офицера из богатой семьи, семейного. Но это официальная версия, а реально — это просто проститутка. Она и так — видно, что и так проститутка, «содержанка», но она реально просто там, значит… но, в общем, красивая. И не глупая, по-своему не глупая. (Пьет пиво). Вот щас будет самое интересное, если не знаете — ну никогда не догадаетесь. Вот этот вот будущий Наполеон Третий, тогда Луи Наполеон — он развел бурную политическую деятельность по подготовке революции во Франции, которая бы свергла ненавистных Бурбонов. Которые на самом деле были любимы всеми, потому что они… Луи-Филипп был очень демократически настроенным монархом, он создал идеальные условия для экономического роста, особых проблем не было. Но вот трудящиеся, по мнению Луи Наполеона, были недовольны. И он развил очень большую деятельность, естественно, деятельность финансово очень затратную. А откуда деньги? А вот деньги по официальной версии — до сих пор, вы можете посмотреть, до сих пор — дала ему вот эта вот девушка. Потому что ее вот, который содержал ее бывший любовник — он ей оставил много денег, очень много денег. И вот эти деньги она дала Наполеону и сказала: «Вот тебе, на политическую деятельность эти деньги». И он на эти деньги стал все это, значит, развивать, и через два года возникла революция, он высадился с десантом из Лондона. Вот. Немножко там покуролесил, и потом стал там в процессе революционной этой возни уже, грызни внутриреволюционной он стал главой государства, но еще не монархом. И у него возникла вот идея, он должен был четыре годика там по конституции, значит, поруководить, а потом — новые выборы. Новые выборы. Ну он, естественно, как Владимир Владимирович и все остальные, он говорит: «Ну а чо четыре года, за четыре года я свою политическую программу не могу выполнять, мне надо еще фаланстеры построить, станции по превращению там морской воды в лимонад, и так далее, давайте еще четыре годика»? А люди, которые его поддерживали — они сказали: «Нет, хватит». Потому что они не хотели узурпации власти. И тогда он совершил государственный переворот. Государственный переворот. А откуда деньги вот на государственный переворот, на подкуп прессы, на подкуп вот военачальников, и так далее? А деньги дала вот эта девушка тоже. Она с ним приехала в Париж, и все деньги в клювике ему принесла, сказала: «Вот тебе денежки», он у ней взял денежки, и на эти денежки стал вот в результате императором. Вот так. То есть, о чем здесь реально говорится? Что эти деньги, конечно, причем здесь эта какая-то проститутка там, ну это бред сивой кобылы. Деньги — английского государства. Ну, очевидно. Они были заинтересованы в том, чтобы к власти пришел проанглийский тогда этот Луи Наполеон, который был на короткой сворке, и выполнял ту программу, которая была Англии выгодна. Что он длительное время и делал, но потом как-то оборзел, ну, там уже другая возникла тема. То есть, та же самая ситуация, которая, например, была с Лассалем и вот этой «красной графиней», да? Красная графиня прикрывала деньги, которая давала немецкая аристократия, Бисмарк, а вот эта Ховард — она прикрывала финансовый поток мощный, гораздо более крупный поток, который шел к Наполеону от правящих кругов Великобритании. Но дело н в этом. Дело не в этом. (Пьет пиво). То есть, в этом тоже, потому что важно понимать эпоху, это эпоха стимпанка. (Ест хлеб). Ее понимают совершенно неправильно. И более того, многие люди, которые были современниками этих событий — не понимали, что происходит. Стимпанк — это промышленная революция, мощно, безжалостно развивающаяся вот, одна технология за другой, одна за другой вот, железные дороги там, пароходы, выплавка чугуна — новые технологии — новые средства связи там, телеграф, ну все вот, такие вот изобретения, по сравнению с которыми ну вот интернет, конечно, это круто, но это локально. А там реально вот — изменение всей жизни. И деньги прут. Ну щас там миллиарды все, никого не удивишь, но реально, учитывая общий уровень жизни тогдашний, и перепад вот этих денег — ну что, это что-то невероятное, это такая вот, понимаете, звериная какая-то МОЩЬ. А все это на фоне устаревших феодальных институтов, которые после 1815 года, после эпохи наполеоновских войн, когда их там 30 лет по столу мордой возили — они уже были дискредитированы, а здесь они превратились просто в каких-то вот шутов гороховых, клоунов. И этих людей нельзя воспринимать всерьез, вполне всерьез. Ну вот Наполеон Третий — ну вот видите? Это ну реально, это политик, и так далее, но... буффонада! Буффонада. И таких там было очень много. И это не понимал несчастный русский царь, Николай Первый, который принадлежал к предыдущей эпохе, к эпохе всамделишных, настоящих монархов. И он слишком всерьез воспринимал вот этих всех людей, того же Наполеона. Он счел его приход к власти каким-то важным там событием, он ему там всерьез стал отвечать, что вот он не считает вот его там полностью таким легитимным монархом, и так далее, а его нужно было похвалить, сказать: «Наполеончик, ну какой ты замечательный, ну какой у тебя нос красный вот, нашлепка, какие уши приклеенные, а ботинки, 80 сантиметров, желтые? Ну вот просто во! Вот!» (Большой палец вверх). «Вот! Ну ты молодец! Давай дальше там»! И он как собачка бы там бегал, и все, а Николай Первый полез с ним в конфронтацию, и получил в результате Крымскую войну. Николай Первый был человеком умным, но не гением. А во-вторых — он был человеком порядочным очень, вот это два его недостатка, которые его и сгубили. Он слишком всерьез относился к тогдашней Европе, к европейцам. А Европа линяла. То есть, из одного организма она превращалась в другой организм, и в период вот этой линьки там все было вот — «оперетта». Везде, и в Англии, ну вот там возьмите Англию, вот этот, Дизраэли,

ну это персонаж

оперетты Оффенбаха.

Ну это смешной человек,

он и внешне смешной,

а чо он там писал — ну это без хохота невозможно… А его всерьез там, типа вот какой-то «демон зла» там, «Люцифер», какой-то там, бред. Вообще, символом вот этого стимпанка для меня (пьет пиво) является император Австрии Фердинанд Первый. Ну, хочется вам показать его портрет, но, к сожалению, портретов нет, есть парадные портреты, их много, но они очень отдаленно похожи на оригинал. И есть там в конце жизни дагерротипы какие-то размытые, тоже там, ничего не поймешь. Ну я там вам подобрал примерно фотографию, как он выглядел.

Это вот такой был вот человечек. Гидроцефал. У него в день было примерно двадцать припадков. Судорожных. За все свое царствование, а это с 1835 по 1848 год, он только один раз отдал четкий какой-то приказ. Он говорит: «Я император, и хочу вот кураги, почему кураги нет»? Ну, абрикосов там этих, сушеных. И все. Ну он по-своему был где-то даже и неглупый, он талантливый, он там хорошо музицировал, на него было покушение в 32 году, ничего страшного, но он как-то уж окончательно там испугался, и стал заниматься ботаникой, и вот всю жизнь занимался ботаникой. А реально был, ну… там, под себя клал, да? Вот этот вот — король… и такому человеку, такому человеку Николай Первый помог. Когда была революция, восстание в Венгрии, то Николай Первый ввел войска и подавил, он думал — ну он там стабилизирует ситуацию, ему будут благодарны австрийцы, и он будет по-прежнему на них опираться, как на союзников. А через несколько лет, ну уже не этот король, его просто убрали, но он остался, он жил очень долго… а его там родственник, вот Франц-Иосиф, который был нормальный, замечательный, но дело не в этом, потому что конечно этот Фердинанд Первый — он ничем не руководил, там была тройка людей за ним, это Меттерних там, и еще два там… Но двор — это стиль. Это стилистика вот действий, жизни вель людей, как они мыслят, и так далее. Ну это реально клоуны. И поэтому — что сделала Австрия? Она, когда началась Крымская война — она предала Россию. Потому что там Англия, Франция, Северная Италия, Турция — колупались-колупались, колупались-колупались-колупались — ничего не выходит, ничья. А тут Австрия добавила, что она щас мобилизует армию, и вступит в войну, и тут уже Россия бы не выдержала, столько великих держав против себя. Вот поэтому мир закруглили, но, так — почти ничья, ну кое-чо отдали, флот нельзя было иметь… вот так отблагодарили вот эти вот гидроцефалы Николая Первого, который к ним относился как к взрослым, он уже тогда умер, но реально он до этого полагал — ну умные люди, ну чо вы делаете? Ну зачем вы себя губи-те? Ну не надо! Потому что прошло три года, Франция дала в моржу, поддержав Северную Италию, дала в морду этим австрийцам, разбила их, потом их разбили немцы, вот потом эти венгры там стали куролесить, сделали фактически отдельную там… половину империи под своей этой, эгидой, ну и все закончилось крахом, и так далее. Потому что вот стимпанк, и они не смогли правильно слинять, да? Ну, «слинять» — как бы «пройти линьку». Они застряди на стадии линьки вот этой, и ничего не получилось. А первый серьезный человек в Европе, которого можно всерьез воспринимать — ну можно и Николая, да, но это периферия — а вот такой серьезный взрослый — это Бисмарк. Вот. Это уже не клоун, это не подросток, это не какой-то выживший из ума там гидроцефал, а это реально серьезный политик. Который раскидал всех. И Францию, а Англию, и Австрию, ну всех он умыл, хотя силы тогда у Германии были не так уж велики, была раздробленность, и так далее. Всех раскидал, сделал единое государство, социальное государство, стал развивать социал-демократию, вот это уже новый период начался, и постепенно, к восьмидесятым, девяностым годам, ну, до такого состояния дошли в Европе все.

Ну, чо-то мы, ребята, очень далеко. Очень далеко, куда-то прям вот ЧЕСАНУЛИ. Чесанули. Но тема важная. Важная. Надо понимать. (Ест хлеб).

Вернемся к Наполеону и кельнскому процессу. Почему этот процесс сделали тогда в Пруссии? Потому что коммунистический союз — он в значительной степени оперировал не на территории Пруссии, Пруссия эта была это… пофигу — а на территории Франции, вот там ситуация была очень неустойчивая. И они в том числе принимали участие в вооруженной террористической деятельности. В попытках государственного переворота, и так далее. И прусскому правительству было важно представить вот этот союз гигантской международной организацией, которая угрожает, в том числе, сильно Франции. И ситуация получалась такая, что государственный переворот Луи Наполеон, будущий Наполеон Третий, совершил 2 ноября 1851 года, а 7 ноября 1852 года сенат французский проголосовал за восстановление монархии, и 22 ноября 1852 года плебисцит — он отдал голоса за Наполеона, чтобы он стал императором, и он стал императором. А процесс кельнский был с 4 октября по 12 ноября 1852 года. То есть, 7 ноября сенат проголосовал за монархию, и 12 числа он завершился. Это быда английская провокация, которая помогала наполеону захватить власть. А осуществлял эту провокацию Карл Маркс, который сдал всех этих людей, но получил некоторую ответочку. Потому что с того времени он был в изоляции в немецкой эмиграции до начала 60-х годов, там когда возникла другая ситуация, это поколение — оно ушло, там размылось, кто-то умер там, забыли, он сидел более-менее тихо, а до этого Карла Маркса там… (стучит по столу, прикладывает палец к губам). Потому что люди — они были не дураки, они видели, кому выгодно, как он действует, и так далее. (Пьет пиво).

Ну чо, завершить, или еще чо-нибудь? А?

Наталья: - Еще.

Дим Димыч: Вот Наташенька говорит «еще», ну давайте, немножечко про Фердинандика нашего Первого добавим. Дело в том, что вот этот вот Фердинанд Первый — он является святым человеком для старообрядцев. Они его считают вот таким вот основателем этой австрийской церкви, молятся ему там… ну вот, такой замечательный у нас есть народец в России… Давить! Старообрядцев, инопланетян этих, давить вообще. Они замаскированные. Но вот старообрядцы — это стимпанк стопроцентный, отсюда у них вот все эти промышленники, Морозовы там, Рябушинские, и так далее, это вот эпоха стимпанка, их сделали такими, и они изначально дефектные, там только выжечь их. То есть — социальная деятельность — не выше управдома, и категорически запретить любые формы коммерческой деятельности, даже на уровне это там вот, булочной какой-то. Гидроцефалы! (Пьет пиво). Ну, ща люди чуточку так понимают, но — на пять процентов, чо они реально сделали…

Глава 12 Турецкий эндшпиль

Ну вот, кельнский процесс над коммунистами. А кто его организовывал, курировал, кто был главным лицом там со стороны Пруссии? Министр Внутренних Дел. А как его звали? А его звали Фердинанд фон Вестфален.

И он был единокровный брат жены Карла Маркса и самого Карла Маркса. И про это он знал, он — знал. Это был серьезный человек. Очень серьезный. (Пьет пиво). Поэтому документики о коммунистах — не вот этот там, глава полиции, который в кого-то там переоделся, там, значит, это, и вот выкрал документы в Лондоне — а он просто приехал в Лондон, и получил эти документы от Карла Маркса. По просьбе господина Фердинада фон Вестфалена. А относительно шпионов Пруссии — в данном случае говорим о Пруссии, о Пруссии, тогдашнем союзнике Англии — чо там искать каких-то шпионов? Ну вот этот вот клоун, о котором мы в самом начале говорили, (достает книгу) Френсис Уин, он так описывает вот этот весь шпионаж там, слежку немецкую, которая велась за Карлом Марксом, в таких выражениях:

«Все годы проживания в Сохо семья Маркса была в положении осажденной крепости. Прусские шпионы не скрываясь шныряли поблизости и фиксировали всех входящих и выходящих из дома».

А дальше вот в книжечке описывается, как Кард Маркс боролся со шпиками прусскими:

«Вскоре после приезда в Брайтон он узнал в человеке, прячущимся за углом, довольно неумелого шпика, который частенько следил за ним и Энгельсом в Лондоне. Через несколько дней, когда ему надоело, что каждый его шаг контролируется, Маркс резко остановился на улице, повернулся, и устремил угрожающий взгляд на своего преследователя. Шпик неловко приподнял шляпу и поспешил скрыться, больше его не видели».

Ну вот этот, Распутин, да? И борода, гипнотизер! Он так посмотрел вот, (делает магические пассы) на шпика типа скройся вообще так, и он — фить — исчез! Да? А потом к своему начальнику приходит там этот филер наружного наблюдения, он говорит — ну а где данные? А он говорит: «Не могу! Он мне посмотрел в глаза, я ничо там даже в тумане даже вот не помню, проснулся на следующий день в канаве какой-то там»! Да? «Вот больше не буду за ним следить вот там, за Марксом»! Ну?.. (Берет свисток, свистит). Художественный свист! (Пьет пиво).

А теперь вот давайте посмотрим — ну хорошо, прусские агенты, ну а может они действительно были там, а почему нет? Ну а почему нет? Должны были быть, настоящие, квалифицированные, прусские агенты. А вот — служанка. О которой говорится, что это вот его была такая прямо вот подруга.

Елена Демут, служаночка. Которая всю жизнь проработала на семью Карла Маркса, жила с ними под одной крышей, а когда Карл Маркс умер, она уже была старенькая, она еще некоторое время, достаточно значительное, работала у Энгельса. Пока не умерла. Вот эта служанка, от которой у Маркса был ребенок — причем, она безропотно отказалась от него там, не стала ничего поднимать, отдала в приют, и — пофигу, да? Вот эта вот, значит, служаночка — она была какая-то странная. Вот. Ну, во первых, она, кроме немецкого, в совершенстве владела французским языком. Ну... может быть, да, она отчасти француженка. Она не была простой служанкой, она занималась вообще хозяйством семьи, контролировала расходы, и ее роль в семье была очень большая. Она хорошо играла в шахматы. И все время выигрывала у Карла Маркса. Служанка. Ну — Карл Маркс, конечно, он там был не специалистом, он шашечки больше любил, ну, картишки, картишечки-картишечки, конечно… вот. А в шахматы, ну — играл, и так далее, вот служаночка — она, значит, его… выигрывала. (Пьет пиво). А кто платил деньги этой служанке? А вот оказывается — не Маркс, не Женни фон Вестфален, его супруга — ей деньги не платили. Эту служаночку послала мать Женни фон Вестфален. И деньги ей платила она. А кто была мать Женни фон Вестфален? Член семьи министра внутренних дел Пруссии. Значит, денежки этой служанке — ну вот так, по чесночку, да? — платила тайная полиция. За информацию. И исчерпывающую! Кто пришел, кто ушел, кто чего сказал там, и так далее. Помогала Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу писать отчеты в Берлин. Но настоящие, серьезные агенты — они, конечно, не работают на одну разведку, да? Это тривиально! И это бы закончилось рано или поздно очень плохо в Англии, ну, вы понимаете, почему, да? Вот а это не заканчивалось. Потому что — это так, ну… англичане знали там, позволяли чо-то делать, но основная разведслужба была на Великобританию. Великобританию. И, соответственно, кельнский процесс коммунистов — это согласованная акция Пруссии, но согласованная с Великобританией. И Маркс здесь действовал в такой симфонии, понимаете, и с Берлином, и с Лондоном, ну, осуществлял такую вот деятельность. А по просьбе прусского правительства, для компрометации коммунистов он написал большую записку, где поливал грязью всех. Ну, вот если брать там аналог — политическая эмиграция в западной Европе, в Америке, и, там, 70-е годы 20 века. То есть, Солженицын, Бродский, Аксенов там, Набоков еще, пожилой, Никита Струве, ну вот все вот, все вот эти… и про всех вот, полив такой, что сволочи, негодяи, подонки, алкоголики, развратники, и дальше-дальше-дальше. И этот труд был ему оплачен, он его сдал там в Лондоне агенту германскому, а он его повез там дальше, чтобы анонимно опубликовать там в Берлине, то есть, ну, «в Москве», да? В Москве. Пасквиль! И пасквиль, который имел и чисто полицейское значение, потому что там масса инфы внутренние какие-то склоки, дрязги, сплетни, все там, значит, очень познавательно. А повез такой человечек,

которого звали Янош Бандья, венгр, полковник революционной армии венгерской, который занимался в том числе и разведывательными функциями, в правительстве Кошута, главного венгерского революционера, а потом эмигрировал в Лондон. Но одновременно это был агент, естественно, Англии, через Кошута, ну и Германии, и Австрии. Вот этот Бандья в 1857 году уже после окончания Крымской войны на английском пароходе Кенгуру поехал в Туапсе, в составе группы шпионско-диверсионной, которая насчитывала там около ста человек. И состояла из венгров, политических эмигрантов, и поляков. Поляком там был такой вот Лапинский.

Теофиль Лапинский. Полковник турецкой армии под именем «Тюфяк-Бей». А вот у этого Яноша Бандьи было имя Мехмет-Бей. Мехметка! Он тоже был полковником. И они, до зубов вооруженные, высадились в районе Черкесии, в современной вот Адыгее, и начали там войну. Там несколько пушек у них было, они привезли снаряды, порох вот, ну и помогали черкесам воевать против России, несмотря на то, что война уже кончилась. Крымская. Ну а чо? А одно другому не мешает, война войной, а партизанская деятельность партизанской деятельностью. (Пьет пиво). Вот этот поляк — он был тоже интересной фигурой, он был одним из основных таких вот теоретиков идеи, что русские — не славяне.

Русские — это недочеловеки, они наполовину финны, наполовину монголы, и никакого отношения к славянам не имеют. И он это вот там всячески доказывал, на этом был сдвинут. Но я на что хочу обратить внимание? Ну, мало ли кто, ну... доказывает, да? Доказывает — ладно. Мало ли? (Ест хлеб). Но — он поляк. А кто такие поляки? Прежде всего, генетический признак — дураки. Он дурак. Потому что, что он сделал? Он перешел на службу в турецкую армию и принял мусульманство. Он мусульманин! И он обвиняет русских в том, что они не европейцы! Ну либо это, крест сними, либо трусы одень, голубчик, ну чо ты? Клоунаду-то устраиваешь? Проститутка! (Пьет пиво). Вот это вот все вот... польское это, «христианство». Они мучаются несколько сотен лет, поляки, ну приняли бы давно мусульманство и жили там у себя, людей бы радовали, и легче бы им стало, так же, как вот на Украине, где там сейчас вот людей жгут. Ну не татары вы, ребята? А уж венгры — ну это тем более. (Пьет пиво). Ну вот он, этот поляк, он чем-то там... с этим венгром они поссорились там, военные действия у них не очень шли, естественно, русские били их там, в хвост и в гриву, и он объявил вот этого Бандью в том, что он русский шпион, потому что он вел переговоры в это время с русской администрацией, одновременно с военными действиями. Писал им какие-то письма, и в этих письмах утверждал, что, значит, надо подкупить этих черкесов, не воевать с ними, они готовы, вот и Россия получит хороший мостик для последующего вторжения в Индию. Ну, то есть, он английский шпион, я сказал — две темы, первая: королева, или король Англии, которых надо убить, и вот вторжение в Индию, да? Ну, действуют по трафарету. Вот. И там был трибунал, потому что там письмо нашли, и так далее, был трибунал, приговорили его к смертной казни, но казнить не стали, потому что, это... полковник турецкий. Турки могут обидеться, чо это их полковника вот там это?.. Ну и это просочилась все в прессу там, да? Что вот нашли русского шпиона там, так далее... А Маркс — он забеспокоился, что... там до этого уже инфа была с этим Бандья, что он разведчик, и он придумал там целую историю, что вот этот Бандья — конечно, он шпион, и русский, и французский, и немецкий это шпион это просто такой этот вообще, коренной такой, настоящий. И: «Я написал памфлет» Маркс написал, говорил, что... причем там писал это для нью-йоркской прессы там, «criminal zeitung» немецкая там, «New Yorker Criminal Zeitung». Написал, что вообще вот этот Бандья… а этот Бандья — он тоже, его когда там прижали к стенке там, из него сок, значит, это... брызнул. Он говорит: «Да! Да, работал с этой, с русской, значит, этой, агентурой, а до этого и с французами работал, и все, а чо? Мне Кошут сказал, я... начальник контрразведки, он мне дал карт-бланш на контакты со всеми разведслужбами. Я выполнил задание, и не ваше дело вообще соваться, я патриот, я выступаю на страже интересов Ан… (закашливается, тянется к свистку, свистит). Э… Венгрии, вот. И, значит, это... вот не надо меня. И, кстати, интересна дальнейшая судьба вот этого вот в кавычках русского шпиона, ну, вы сразу поймете, да, что с ним произошло? Он после этого вернулся в Стамбул, его там встретили с праспростертыми объятиями, он как мусульманин — он тоже мусульманин, естественно — взял себе несколько жен там несовершеннолетних, от них там у него много детей появилось, несмотря на то, что у него там в Европе чо-то оставалось там, да? Вот. И он стал этим... полковником турецкой жандармерии, а потом начальником полиции Стамбула. И в этой должности вот он и умер там потом. Вот такой человечек! Вот Карл Маркс — он говорил, что «я с ним общался в эмиграции, то что он мне сказал доверительно, что он — еще раньше там, тогда — что он работает в разведке Кошута, я ему доверял, но я ему ничего такого не сообщал, я просто вот написал такой памфлет против эмигрантов наших вот реакционных, которые там мешают, эти, филистеры, да? Вот. И беседовал с этим Бандьей, а он мне сказал, что может анонимно его опубликовать в Берлине, я говорю — ну давай в Берлине, только деньги вперед, потому что там мало ли чо? Он деньги заплатил, взял, а в Берлине вот ничо не опубликовал, меня обманул. А эту рукопись продал вот прусской полиции, потому что он русский агент. Шпион. Да? Ну вот такого рода там, значит, истории, потом это издали уже в советское время, эту рукопись, потому что там копия сохранилась у Маркса и Энгельса, «Великие мужи эмиграции», вот вы почитайте, это просто вот донос в тайную полицию. Потому что там, ну, может быть, какие-то политические дрязги, идет полив эмигрантов, но нет никакого позитива, ну должен быть позитив: вот эти плохие, а вот эти хорошие, и идеи хорошие, светлые, да? А там все смешиваются с грязью, ничего хорошего нет, это написано для полиции прусской как материал, чтобы, значит, дискредитировать этих вот «союз коммунистов», которых он называл в переписке с Энгельсом в это время — бандой ослов. И не опубликовали, потому что не понадобилось, и потом — там посмотрели, ну, выяснят, кто на самом деле писал, и так далее, это… Бандья там какой-то скользкий… поэтому это ушло, ну вот такие были…. Вот в таком контексте началась лондонская вся вот эпопея Маркса и Энгельса. И мы с вами уже сказали, что все вот это революционное движение — это движение, которое инспирируется аристократами. И вот давайте посмотрим на английских аристократов, с которыми контактировал Карл Маркс. Данных немного: тщательно вымарано. Но — кое-что есть. Кое-что есть.

Глава 13 Все люди — братья, но не все братья — люди.

Был такой английский шпион, провокатор высокого полета Дэвид Уркварт.

Аристократ, который с 20-х годов, с 30-х городов работал по Греции и Оттоманской империи, и занимал там официальные должности в посольстве. Вот он выступал в виде такого ярко выраженного тюркофила. Он говорил, что в Турции вообще идеальный порядок, там замечательные люди, очень демократичные, что вот это все противоречие между мусульманами и христианами основано на недоразумении, и вообще он восхищен турками, вот это просто ну вот такие люди, и язык турецкий, какой он прекрасный, какой мелодичный, и так далее…

Черюк чамата сом бырлык ты г ят такр! У турю мата сындыркапт!

Какой замечательный, особенно — вы представьте себе, да? — для английского уха, Ну как все замечательно, как все хорошо! И — антирусская позиция, да? Что война с Турцией, война с Россией, и так далее, его использовали как политического провокатора, опять вот в этой Адыгее, еще до Крымской войны, задолго до Крымской войны, поддерживал движение черкесов, и он, кстати, придумал флаг черкесам, который сейчас используется вот Адыгеей.

Адыгейской республикой, которая вот недавно выступила против памятника русским воинам, да? А у них там чо было? Адыгея, ну, черкесы — понятно, рабовладельцы. И работорговцы. Ну, тогда вроде бы им удалось спровоцировать войну с Россией, потому что они направили туда тоже судно, как вот «Кенгуру» позже, направили судно, нагруженное оружием, и так далее, его Николай Первый захватил, был предлог для начала войны, и в принципе англичане были не против, но что-то сорвалось, никто их не поддержал, тогда боялись так вот против субгегемона тянуть, даже с Англией, поэтому дело замяли, а вот Уркварт — его отозвали, и он продолжал заниматься политической деятельностью, точнее, политическим провокациями, уже в Англии. В частности он осуществлял связь между аристократами, Тори, и чартистами. О чем говорил Клетчатый, потому что чартистское движение провокационное. (Пьет пиво). Которое поддерживали аристократы против либералов. Ну вот, Уркварт этим и занимался там, он выступал в защиту рабочих, что бедные трудящиеся, они там много работают, надо им помогать, делать какие-то профсоюзы рабочие, и так далее, и так далее. И на этом фоне Маркс считал, что типа он конкурент, его высмеивал, какой-то вот турок тут появился там, сумасшедший... но буквально вот за полгода он изменил позицию на диаметрально противоположную, стал печататься в органах прессы, которые Уркварт организовал, он ему платил деньги большие, и вот он стал такой таким урквартистом, Карл Маркс. И в дальнейшем, уже во время Крымской войны, он развивал тоже идеи Уркварта, что Пальмерстон — премьер-министр тогдашний — он русский шпион. Русские ему платят деньги, поэтому он ведёт войну с русскими спустя рукава, саботирует. А на самом деле это частично соответствовало истине, действительно, Пальмерстон воевал не на полную катушку, ему было важно французов подставить, он не хотел сильного их усиления, то есть, чтобы Франция усилилась в результате, но без каких-то особых таких преференций. Вот поэтому, ну... они там фитилек прикрутили. Но в целом, он, конечно, действовал в интересах Великобритании. Но он был либерал, он был Вигом. А Уркварт и Карл Маркс — они выступали на стороне Тори, и поэтому Карл Маркс по приказу этого Уркварта, и, естественно, за деньги — он поливал грязью, соответственно, Пальмерстона. И в это же время ему слили там документы, «тайная русская дипломатия», что вот начиная с Петра Первого русские какие-то вот они горбатые, хотят завоевать Европу, и так далее, вот это тоже там все было написано, и эти тексты — они в Советском Союзе не публиковались. Вот конкретная связь с таким человечком, а человечек — он... там династии, они последовательно развиваются там, потом уже в самой Турции родился

Джон Лесли Уркварт, занимался уже — ну, это конец 19, начало 20 века — нефтепромыслами, был в 1905 году в Баку там, когда было революционное движение, а в Советской России он получил там концессии. Да, вот видите, все так очень связано, логично, вот казалось бы — Карл Маркс, Фридрих Энгельс, какие-то там адыгейцы, какие-то концессии какие-то... все вместе — единая команда, один народ, одна страна... (пьет пиво) одна тайная полиция. Ну, такого материала можно вывалить море. Море. И совершенно не вооруженным глазом видно, что и Карл Маркс, и Фридрих Энгельс... Ну, об Энгельсе еще немножко скажу. Энгельс на протяжении 20 лет, пока вот он работал в Манчестере — он писал статьи только на одну тему: военные действия в Европе, военная политика, военные реформы, и история войн. Он был ведущим сотрудником американской энциклопедии военной истории, Он был специалистом по военной истории, и он во время революции успел повоевать там, он артиллеристом был, проходил службу в армии прусской, когда его призвали... ну — такой вот человечек. Одновременно — полиглот, одновременно в Манчестере там занимается какой-то коммерческой деятельностью так всерьез, одновременно является коноводом Карла Маркса. И вот интересна переписка Маркса и Энгельса, например, он ему постоянно писал доносы. Он сливал ему коммерческую информацию из Манчестера, чтобы он ее использовал в своих там статьях, и так далее. И Маркс это делал, распузыриваясь, что вот он большой экономист, специалист по экономике, в которой он совершенно не разбирался, но это уже тема Клетчатого, он там по этому поводу может что-то сказать, но важно, что вот, допустим, сам тон этой переписки... во первых — то что Энгельс писал доносы — ну а чо бы не писать и кому-то еще, да? Ну, рука-то набитая... А тон этой всей вот коммерческой информации, он пишет: «У нас в Манчестере все ходят бледные, скоро будет кризис, все страшно боятся, вот замечательно, хорошие новости»! А чего здесь хорошего? Остановят его фабрику, он сам не получит денег, и выплаты Карлу Марксу прекратятся. Чему радоваться-то? И Карл Маркс тоже радуется. Ну, в печати, поскольку они коммунисты — понятно, но в интимной переписке зачем это делать? А значит бизнес Энгельса — он совсем не связан был с производством тканей. Это прикрытие. И денежку получал в любом случае — в кризис, не кризис, по другим каналам, его не очень волновало там, будет кризис, не будет кризис… по другому ведомству работал. (Пьет пиво).

Вот. Наверное, на этом мы с вами закончим тему Карла Маркса и Энгельса, мы основные такие вот фигурки расставили, а дальше Клетчатый — он уже об их деятельности, о деятельности интернационала, и так далее, расскажет вот там уже, какой-то исторической привязке, и так далее, но ему не нужно будет делать вот эту грязную работу, которую как всегда сделал я! Да? Вот. Уже изначально он о них будет говорить как о ком? Как о профессиональных шпионах и провокаторах. Соответственно, рассматривать все их действия не как импровизейшен, да? А как выполнение ответственных заданий партии и правительства, партии Тори и правительства Великобритании.

Ну, напоследок прям вот… не имеющее отношения к делу, ну вот инфу все-таки вам так подброшу… что вот Карл Маркс — это к самой первой нашей лекции — Карл Маркс — он изначально был — его отец был уже христианином, а он родился как еврей, и ему там в синагоге дали имя там, так далее, так далее, и до шести-семи лет он принадлежал к еврейской церкви. Но ему не сделали обрезание. Он был необрезанный! Ну вот такой штришочек, небольшой, в заключение.

Ну ладно, ребята! Вот. (Берет свисток, рассматривает его). По поводу обрезания свистнуть или не свистнуть? Ну Наташа побледнела, не буду! Не буду свистеть, да, ладно. (Убирает свисток). Вот так!

Ну итого того, что я сказал, там уже Клетчатый пускай подводит, а мы сделаем с вами такой давайте тост последний... За что? Наверное, за разведслужбы Западной Европы, чтобы они работали хорошо, слаженно, и, по возможности, профессионально. Чтобы как-то особо без смертоубийств обходилось, потому что ну вот социал-демократия, история ее там эта вот, анархического движения, и так далее, ну… я считаю — ну, грязная работа, так… до Аль-Каеды опускаться, ну… ну не надо, ребят! Не надо. Лозунг был, сначала у союза коммунистов, и до этого тайных организаций международных, которые Лондон насаждал: «все люди — братья». И они вырезали на разных языках перед пивнушками, в которых собирались, знаки «все люди — братья», на разных языках, слова. Чтоб люди заходили, вот… А сатирик польский в двадцатом веке, он пошутил по этому поводу, он сказал, что все люди братья, но не все братья — люди. Давайте будем людьми! (Допивает пиво).

Ну вот! До новых встреч! Пишите, комментируйте, задавайте вопросы, присылайте донат, подписывайтесь на патреон, покупайте сувениры! Оставайтесь с нами! До новых встреч!

На экране текст:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом,

расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Спасибо за внимание!