109. Что такое Интернационал - VII. Лекция Клетчатого по современной истории (№14)

https://www.youtube.com/watch?v=UBNNQ3AyQVU

Други мои! Дорогие ютубофоны и ютубофонки!

Продолжаем цикл лекций о первом Интернационале. В прошлый раз я посетовал на то, что некоторые наши зрители смотрят лекции невнимательно, не замечают многочисленные ошибки. Ну, вот в этот раз, похоже, вы исправились, и прямо засыпали нас всякого рода замечаниями, дополнениями и уточнениями. Так что вот с этого начнем, с исправления ошибок. Во-первых, я говорил о художнике Юрии Анненкове, назвал его Анненским, ну, Анненский у нас это Иннокентий, художник это Юрий Анненков, совершенно справедливое дополнение. Во-вторых, там была такая фраза, я сказал, что у Бакунина было чувство ложного превосходства перед окружающими, потому что он имел высокий градус масонский и относился к тем, у кого нет этого градуса как к несмышленым дурачкам, ну и такими вот несмышлеными дурачками они в значительной степени тогда и были, по условиям того гипо- или недостаточно просто информационного общества. Но я оговорился, что это, конечно, не относятся к Николаю I. Ну вот эту фразу не расслышали и решили, что я как раз Николая I тоже атрибутирую как человека, который ничего не знал. Он, конечно, был прекрасно информирован о масонской структуре в Европе, он сам был, естественно, очень высокоранговым масоном, другое дело, что в России существовал в тот период режим такого герметизма, когда говорили, что вот никакого масонства нет, нечего вообще им заниматься, брали даже подписку, что люди не являются членами масонских лож, ну, естественно, это просто говорило о том, что доступ ограничен. И это очень легко понять, если посмотреть, а какие вообще тогда в России были процессы против людей, которые скрытно входили в масонские ложи, и так далее: таких процессов практически не было. А до этого, при Александре I, масонство было очень развито в России, оно действовало фактически официально, и ясно, что любая религиозная система — ее вот так включить-выключить нельзя, если выключить — там возникают многочисленные нарушения, обходные каналы, тем более, масонство само по себе рассчитано на такую конспиративную деятельность. Значит, это была просто некоторая такая условность. Вот. Пойдем дальше. Я говорил, что на пражском конгрессе славян было только два представителя России, первый — это Михаила Бакунин, а второй — епископ старообрядческой церкви. Ну, сказали, что этот человек, его звали Олимпий Милорадов, а на самом деле Афанасий Зверев — он никогда не был епископом, он был просто иноком... ну, это не совсем так. Конечно, когда я говорю, я немножко адаптирую информацию, чтобы можно было в короткой лекции сказать очень много, и упрощаю какие-то детали, я не примитивизирую их, но просто сделаю более такими вот доступными для широкой аудитории, дело в том, что в тот период, в период становления, в белокриницкой вот этой всей иерархии вообще не было никаких епископов, это все возникло благодаря стараниям очень небольшого числа людей, которые занимали высшие посты в старообрядческой иерархии, и вот одним из них был Афанасий Зверев, с его помощью был избран епископ, глава белокриницкой иерархии, некий Амвросия Паппа-Георгополи, турецкоподданный. ну вот, для старообрядцев это был Андрей Попович, даже скрывалась его национальность, что вот он был греком, но не факт, что он и греком был, потому что, ну, там все очень законспирировано, он как раз незадолго до съезда в Праге выехал из Турции, приехал в Австрийскую империю под чужим паспортом и изображая себя русского. Ну вот, Олимпий Милорадов — он потом как бы так в тень ушел и вел жизнь простого инока, но никаким простым иноком не был, он входил в верхушку вот этой секты, и сейчас он, так же как и вот этот «Андрей Попович» канонизирован, как святой. Святой в старообрядческой церкви. То есть это один из высших иерархов. Ну, тогда не было епископов, но фактически это епископ.

Надо сказать, что — об этом говорил уже Дим Димыч — что вот эта белокриницкая иерархия — она относится с огромным почтением к императору Австрии Фердинанду I, который, как известно, был гидроцефалом, ну вот, «не совсем человеком». Там какое-то подобие фотографии показывал Дим Димыч, ну, официально вот он выглядел так,

но это, конечно, очень-очень-очень сильно… даже не отретушировано, это такие «вариации на тему». А выглядел он, ну, примерно вот, конечно, так.

Дим Димыч здесь прав, вот это вот человек, который для старообрядцев такой вот отец родной, а аспид антихрист — это Николай I и вообще Романовы, и, в принципе, если они канонизировали вот этих деятелей, то им, конечно, нужно канонизировать и тех, кто убил Николая II и его семью, потому что они избавили человечество от исчадия ада. А что было бы, если, например, в России того времени приземлилась летающая тарелка боевая такая, гигантская, и оттуда вышло бы вышло вот такое вот существо?

Ну, на старообрядцев не произошло бы никакого впечатлениями, они сразу бы послали к нему делегацию, сказали, что вот нам нужно тут, значит, епископа своего, помогите, помогите справиться с Россией, мы покажем, куда можно наносить термоядерные удары, и так далее вот, и это вовсе не гипербола. Вовсе не гипербола. Когда Наполеон захватил Москву — ему объявило местное население бойкот, все власти уехали из города, разбежались жители, а кто его встретил хлебом-солью? Старообрядцы.

Они на коленях встретили Наполеона, признали его своим царем и попросили, естественно, каких-то льгот себе, для своей секты. Вот такие замечательные люди, и конечно святыми надо сделать там Сиднея Рейли, Гапона и тому подобных людей, ну вот, может Борис Абрамович Березовский, который по многим сведениям как раз в Лондоне принял старообрядчество, уже вполне так наработал на старообрядческого святого. Над этим можно иронизировать, и так далее, но, конечно, надо государству принять какие-то по этому поводу меры. Меры. Запретить старообрядцам занимать любые государственные должности, запретит служить в армии, в стратегических частях, то есть, это военно-морской флот, ракетные части... ну и большие должны быть ограничения, конечно, на коммерческую деятельность, потому что ничего хорошего там не будет, а они, естественно, поскольку это сектантская организация, имеют колоссальный конкурентный бонус при конкуренции с честными коммерсантами. Интересно, что старообрядческая верхушка в начале 20 века, вот эти все Гучковы, Рябушинские, Морозовы, — они занимались радикальной политической деятельностью, они все были масонами практически открытыми. Но вы когда-нибудь слышали, что старообрядцы вот этих деятелей как-то анафемствовали, говорили, что они должны покаяться, что их выгоняют из общины старообрядцев? А там были очень строгие законы у старообрядцев, они очень строго соблюдали посты, не курили, не пили, соблюдали все обычаи, но вот если посмотреть дворцы вот этих Рябушинских, то мы видим — то, что сохранилось — там обязательно есть молельня старообрядческая тайная, то есть, вот какая-нибудь... кабинет, нажимается потайная кнопка, раздвигаются двери, и там вот иконы старообрядческие, можно там помолиться... и рядом другой проход, тоже нажимается кнопочка, раскрывается, и — масонская ложа, да. То есть. «М» и «Ж». Или наоборот: «Ж» и «М». Ну вот так люди жили, и им казалось это совершенно нормально, естественно, и также нормально и естественно это казалось вот священникам и главам кланов старообрядческих, они считали, что это нормально. Ну, вывод вы можете сделать сами, Дим Димыч — он в своих выводах обычно доходит до конца, я скорее так немножко намекаю и предлагаю выводы сделать вам самостоятельно, но, по-моему, совершенно однозначно, кто такие старообрядцы, кем они управляются, как, зачем, и каковы их подлинные цели.

Далее говорилось по поводу история с Любавиным, с письмом Нечаева к издателю «Капитала» Карла Маркса, история с Бакуниным там, и так далее. Но здесь, мне кажется, вы немножко не владеете материалом, и о чем-то там говорили, немного запутались, кому конкретно письмо, кто куда его отправил... Там речь шла о бригаде людей, клане. И, во-первых, разветвленной масонской ложе, а во-вторых о клане вот этих Любавиных, там входило много людей, несколько поколений, Любавин старший был одним из акционеров, учредителей вот этого банка взаимного кредита, ну, он действовал в том числе и через своих детей там, родственников. Вообще, главной фигурой вот во всей этой системе был некий Даниельсон. Он был не евреем, а шведом, Николаем Францевичем,

о его происхождении ничего не говорится, ну, говорится глухо, что вот отец его приехал из Финляндии, там еще чо-то... этот человек был главным бухгалтером этого банка, и считается, что вот он хорошо зарабатывал, деньги откладывал, и на свою зарплату содержал огромную группу дармоедов, этих эсеров-террористов, которые занимались подрывной чудовищной антигосударственной деятельности, на уровне убийства высших сановников. Ну вот эта легенда совершенно абсурдная — она до сих пор считается официальной, и конечно ничего подобного там быть не могло. Этот банк был элементом системы финансирования подрывных организаций, деньги распределял Даниельсон, разумеется, не из своей зарплаты, а из кассы этого банка, а самому банку дали подняться на выгодных контрактах, заказах, вложениях, потому что, ну, вот он был нужен, как некоторый такой денежный мешок, который помогает. Ну, то есть, это такая же система, как система, скажем вот, Парвуса, и она очень интересна, потому что, как и Парвус, Даниельсон — он занимался не только раздачей денег, но и сам писал, занимался содержательной работой, хотя, в отличие от Паруса предпочитал держаться в тени, и длительное время даже не знали его фамилии, он подписывал свои работы псевдонимом «-он». То есть, Даниельсон — «-он» «Тире», «он». И неправильно его идентифицировали, считали, например, что это пишет Михайловский, под этим псевдонимом. Он вел очень скрытный образ жизни, был человеком таким семейным, но не принимал участия в довольно такой пикантной личной жизни своего окружения вот этого, окормляевого, вот именно этот человек в конце концов и перевел «Капитал» Карла Маркса. Он привлек к этому Лопатина, вот Лопатин — это как раз, несмотря на более чем солидный послужной список, величина незначительная. Он был образованным, но глупым человеком, и им манипулировали. А вот Даниельсон был человеком очень умным, расчетливым таким вот, протестантского такого типа. И его роль очень большая, в том числе в инспирации вот всего этого бреда политэкономического, потому что русская экономическая школа — это бред сивой кобылы, представьте себе, что какие-то экономисты живут в Объединенных Арабских Эмиратах, и они доказывают, что главная проблема этого государства — это нехватка нефти. Вот нет нефти, нет бензина, не хватает, нет, значит, вот и... «надо что-то делать», что-то предпринимать. Ну вот то же самое было в России. Россия, так сказать, страдала, в кавычках, что там были гигантские земельные ресурсы, колоссальные, и у крестьян была чудовищная избыточность, чудовищная избыточности земельной собственности, которую они были просто не в состоянии полностью обработать. А подавалось это как земельный кризис, как то, что у крестьян совершенно нет земли, и так далее, откуда вот эти идиоты это взяли? Это идет совершенно вразрез с элементарными статистическими данными, и так далее, а это вот работа таких людей, как Даниельсон, у Даниельсона реально была хорошая, понятная, программа. Первый пункт этой программы — это независимость Финляндии, превращение ее в независимое государство, ну, путем, разумеется, в той или иной степени, в правильный момент, вооруженного путча, что потом и произошло. А второе — присоединение Финляндии к Швеции. То есть, этот человек понимал, что ему надо, и все свои произведения он писал, смотря вот на стену, где вот был этот лозунг у него там, в личном кабинете написан. А чего было нужно русским дуракам, которые ему там подпевали или с ним даже полемизировали? Ну вот они говорили, что нужен лимонад, что вот Финский залив — он должен превратиться в залив лимонада там, и так далее. Несли какую-то ахинею, ну он над ними, конечно, посмеивался, он был, скорее всего, непосредственно связан с разведслужбами Великобритании через Швецию, то есть, это не такой человек, который опосредованно работает на Лондон, как революционер, как тот же Лопатин, например, и не как революционер завербованный, как, например там, я не знаю, Фридрих Энгельс, а просто как Штирлиц. Это Штирлиц. И вот все его контакты с людьми, образ жизни, и так далее, вот этого вот «главного бухгалтера банка», — это образ жизни вот Штирлица.

Существует апокриф о том, как вышел официально в России третий том «Капитала», это был конец 19 века, самый конец, его перевел на русский язык очень быстро сразу же вот тоже этот Даниельсон, и начальнику цензурного комитета пришло письмо из жандармского управления, где было сказано, что вот «Капитал» находится практически во всех библиотеках радикально настроенных студентов, вот при обысках эту все книгу видят, и может быть не стоит публиковать продолжение этого замечательного произведения. Ну и, якобы, вот это послание — оно взбесило цензора, он сказал: «Мне еще тут будут указывать, немедленно издать «Капитал»! И вот его издали, и все читали, и так далее... Это, конечно, некоторая такая гипербола, но эта история — она показывает реальный механизм внедрения «Капитала» в России. Это делалось через русскую аристократию, которая получила приказ через масонские ложи из Лондона. В самой Англии «Капитал» мало кто знал, его не читали и не спешили с переводом, и когда перевели — никто не считал его каким-то крупным замечательным произведением, в Германии он пользовался большой популярностью среди социал-демократии, это была одна из канонических книг, но одновременно считалось возможным подвергать его критике и видеть многие там натяжки, несообразности. При этом люди, которые это делали — они в значительной степени понимали, что Маркс вообще не имеет никакого отношения к экономической науке, он никогда не занимался экономикой, как ребенок путается во многих понятиях, но сам факт, что вот он написал какую-то умную книжку научную — хотя он и написал в предисловии, что он ее писал прежде всего для рабочих — сам этот факт дает возможность перевести разговор с такого зубодробительных уровня на уровень аргументированной критики, и, ну, постепенно превратить вот этот вот деструктивный текст наоборот в элемент воспитания, пропаганды и повышения культурного уровня. А вот в России Капитал — это была Библия. Библия, которую зубрили в министерствах Акакии Акакиевичи по департаментам, из-под палки, потому что удачная цитата — и протекция начальства обеспечена. Ну, представьте себе, мелкий клерк этого банка заходит в помещение... Кстати, банк этот — он выглядел вот так вот:

Солидное учреждение, помещение в Петербурге сохранилось. Туда заходит с дружественным визитом директор банка российской империи Ламанский, да? И тут мелкий клерк — он так удачно рядом с ним шмыгает, и у него вот под мышкой там «Капитал», да? Ну и замечательно, он скажет: «А кто это такой, вот это»? – «Это Башмачкин Акакий Акакиевич»! – «Ну, повысьте немножечко его, сделайте там младшим помощником бухгалтера... хороший человек, умный, думает о своем будущем»!

Ну вот, мы с вами немножко так застряли на вот этих всех нюансах, проблемах, не знаю, насколько это хорошо, вот это растекание по древу, забегание вперед, потому что, конечно, через много-много-много лекций, если мы успеем, мы более подробно поговорим о том, как организационно возник Марксизм в России, что это были за люди, и так далее... Но по мере того, как мы к этому приближаемся, вы уже так примерно понимаете, как там обстоит дело.

Ну что же, перейдём к теме нашей сегодняшней лекции, парижской коммуне и франко-прусской войне. Начнем с войны, потому что это неразрывные понятия.

ГЛАВА 10. ПАРИЖСКАЯ КОММУНА: ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

Период мировой истории с 1856 года, то есть, после окончания крымской войны, и до 1871 года, то есть, до период окончания франко-прусской войны — это период гегемонии Англии и субгегемонии Франции. При этом в первый период Франция шла в фарватере английской политики, и даже была, что является нонсенсом, ее союзником, но постепенно режим Наполеона III укреплялся, французы стали проводить все более и более антибританскую политику, и эта конфронтация достигла своего апогея как раз перед войной с Пруссией, и на самом деле и послужила ее подлинной причиной. Что произошло к концу 60-х годов? Во-первых, Франция создала базу в Алжире. Алжир — это не была обычная колония, это была заморская территория Франции, где они, по примеру Российской империи, насаждали административные институты метрополии, создавали инфраструктуру из местного населения, комплектовали из местного населения части регулярной армии, и, кроме всего прочего, получали колоссальный опыт такого типа колониальной экспансии, который был в товарных количествах конечно у Российской империи, но французы там действовали «на новичка», вот начиная с 30-х годов 19 века они там усиливались-усиливались-усиливались, и к концу 60-х годов это уже была такая маленькая Франция, которая, в том числе, была заметной военной силой, там были так называемые зуавы,

части зуавов, которые себя показали хорошо во время Крымской кампании,

и которые потом использовались как регулярные части французской армии. В отличие от колоний Алжир фактически был естественным продолжением территории Франции.

Там было узкое довольно-таки море Средиземное,

которое можно было легко по прямой переплыть, и перебрасывать и воинские соединения, и чего угодно, вести торговлю, вести колонизацию, потому что билеты стоили очень дешево туда, в отличие от билетов в Америку, и многие французы — они переезжали в Алжир, получали там льготы, земли, и становились колонистами. Это, конечно, очень беспокоило само по себе Англию, и Франция потом Алжир использовала как базис для установления контроля над половиной Африки. В период своего расцвета Французская империя занимала более 10 миллионов километров квадратных и была третьим государством мира по территории, в значительной степени благодаря тому, что вот в Алжире выковывались для этого административные кадры и кадры военные, для захвата огромных сухопутных территорий, и их потом цивилизации. Кроме того Алжир — через него осуществлять непосредственно экспансию на юг Африки было невозможно, там была непроходимая пустыня Сахара, и в дальнейшем колонизация шла через береговую линию, но вот вдоль Средиземного моря достаточно легко можно было продвигаться по направлению к Египту,

а Египет имел стратегическое значение для Англии, о чем мы поговорим ниже. И действительно, в дальнейшем Франция сделала здесь попытки развития, она захватила Тунис,

ну вот Ливию там ей не удалось, но общее направление, конечно, было понятно, то есть, французы захватывали Алжир с прицелом на продвижение через южный берег Средиземного моря по направлению к Египту, который уже был объектом их непосредственной экспансии в период наполеоновской экспедиции.

Да. Давайте немножечко сделаем такую вот рокировочку. (Перемещает фонарь на другую сторону стола). Тут вот супруга Дмитрия Евгеньевича подарила нам наконец очень важный аксессуар для наших лекции. (Достает увеличительное стекло, смотрит через него).

Ну, немножко он такой... не полевой, не рабочий предмет, а скорее будуарный, но — что есть, то есть, может быть кто-то из вас пришлет хорошую рабочую такую лупу побольше, темненькую, чтобы не отсвечивать мне, чтобы снайпер не стрелял по бликам. Вот.

Я уже говорил в одной из предыдущих лекций, что одним из условий захвата власти Наполеона III был отказ от вот авантюры в Алжире, он очень ругал эту кампанию, говорил что нелепо, нужно вывести войска, это бессмысленная война, но вот как только он захватил власть — оказалось, что усилия были только удвоены. Конечно это Англии не могло понравиться. А кроме того, в 60-е годы была совместная операция Англии и Франции по отношению к Китаю, это опиумные войны знаменитые, и в результате французы повернули свой экспедиционный корпус после окончания войны на юг неожиданно, и захватили базу на территории современного южного Вьетнама и Камбоджи.

То есть, они получили плацдарм для дальнейшей экспансии с одной стороны на север, в Китай, а с другой стороны на запад, в Индию.

Это не могло не настораживать, мягко выражаясь, англичан. Все это сопровождалось успехами Франции в Европе. После войны совместно с итальянцами войны с Австрией в конце 50-х годов они присоединили часть к себе Северной Италии, район Савойи и Ниццы,

но это было само по себе скорее таким тактическим успехом, а стратегическим успехом было то, что они все больше и больше распространяли свой контроль над Папской областью. В результате после объединения Италии часть Папской области оказалась под французской оккупацией, в Риме стоял длительное время французский гарнизон, и римский папа в той или иной степени контролировался французами, как это и было уже в период Наполеона I. Таким образом через католицизм Франция в той степени могла устанавливать контроль вообще над католическими государствами. Этому факту препятствовало то, что сам Наполеон был таким весьма условным католиком и христианином, он же был революционером первоначально, был фурьеристом, но, тем ни менее, Франция вела дело к тому, чтобы в конце концов эту территорию анонсировать к себе. То есть Рим чтобы как и в случае Наполеона I стал французской территорией. Это конечно резко усиливало позиции Франции в Европе и в Средиземном море. Но на самом деле все это ерунда. Главной проблемой был Египет.

Дело в том, что Египет к этому времени был фактически независимым государством, не зависящим от турок, и преобладающее значение там имели французы, они туда вели экономическую экспансию, и они построили знаменитый великий Суэцский канал,

который и сейчас кажется грандиозной стройкой, а в то время это было что-то невероятное,

ну, напоминающее там, не знаю, высадку на Луне. Причем, высадку реально осуществившуюся, все этот канал видели,

по нему двигались огромные суда, это потребовало, конечно, неимоверных усилий и неимоверной концентрации капитала, что смогла сделать самая передовая в мире банковская система Франции, и, естественно, выдающиеся французские инженеры. После этого канал как акционерная компания контролировался Францией и ее сателлитами египтянами. А этo был кратчайший путь в Индию, и, конечно, англичане — они решили сделать все возможное и невозможное, чтобы вышибить французов из Египта, захватить контроль над каналом, и радикальным образом сократить линию коммуникации между Индией и Англией.

Ну вы посмотрите на карту, и посмотрите, как раньше двигались суда в Индию, и как они стали двигаться после прорытия канала. Естественно, во время военных действий Франция легко перекрывала этот канал, и одновременно могла по нему перебрасывать свой флот из Средиземного моря в Индию, где, как мы помним, с другой стороны вот, в Индокитае, уже была готовая французская база с французскими вооруженными силами, для вторжения в Индию. Конечно, у них не было вот сразу таких вот глобальных планов, но в целом вот конфигурации так вот она просматривалась, и англичане поняли, что надо с этим что-то делать, они решили способствовать окончательной консолидации Германии по малогерманскому пути, то есть, объединению немецких государств вокруг Пруссии, понимая, что это вызовет очень резкое противодействие Франции, которая не была заинтересована в создании огромного государства экономически развитого и эквивалентного по своей мощи Франции. Вот таковы были причины подлинные франко-прусской войны. За плечами Пруссии стояла Англия, который таким образом окончательно предавала своего союзника.

ГЛАВА 11. ПАРИЖСКАЯ КОММУНА: ВОЕННЫЙ КОНТЕКСТ

По английскому плану война между Россией и Францией должна была быть очень кровопролитной, она должна была длиться длительное время и вызвать политическую дестабилизацию и в той и в другой стране. Для этого были основания, потому что вооруженные силы Франции и серверогерманского союза, то есть, Пруссии с союзниками, и может быть союзниками и Южной Германии — они были примерно равны. Франции, кроме того, надеялась, что — и этот вариант не исключали англичане — что южногерманские государства не осмелятся поддержать северогерманский союз, станут государствами нейтральными, а Австрия, недавно разгромленная — она постарается напасть с другой стороны, напасть на Германию, но здесь это было бы делать достаточно затруднительно, потому что русские решили поддержать Германию, и они недвусмысленно потом заявили, что если Австрия начнет мобилизацию, то Россия будет вынуждена вмешаться в войну. В целом большинство людей, специалистов военных, считали, что скорее всего в этой войне с большими потерями, в длительной войне, победит все-таки Франция. Чтобы этого не произошло, англичане решили задействовать свою шпионско-диверсионную инфраструктуру, и перевести дело в политическую плоскость. После начала войны должна была произойти революция, хаос, и, соответственно, силы Франции были бы очень сильно таким образом ослаблены. По всей видимости, судя по дальнейшим событиям, между правящими кругами Германии и оппозиционными силами во Франции были закулисные переговоры, согласно которым после начала военных действий и первых поражений — а поражения должны были быть, потому что немцам французы должны были передать стратегическую информацию о расположении частей — после этого в Париже должен был бы произойти государственный переворот, и заключиться быстрый мир, мир без аннексий и контрибуций. То есть, все возвращается к статусу-кво, но немцы получают очень много, они получают объединенную Германию, объединенную Германскую империю, а французы получают свержение власти Наполеона, которая всех раздражала, к тому периоду он уже лежал как колода на пути политического прогресса, и Франция давно перешла вот этот уровень крайне ограниченной манипулируемой демократии, им хотелось свободной политической игры, каких-то там реформ серьезных, и так далее, и так далее. То есть, эта война изначально была войной с огромной политической составляющей, и это франко-прусскую войну объединяет с, например, русско-японской войной и с войной Первой мировой на Восточном фронте, то есть, с периодом 17-18 годов, когда в России произошла Февральская революция, Октябрьская революции, Началась Гражданская война, и так далее. Без этого непонятно то, что происходило на Восточном фронте. Поскольку все действующие силы сразу же после окончания франко-прусской войны были заинтересованы в сокрытии истины — настоящей удовлетворительной истории франко-прусской войны до сих пор нет. Она демонстративно описывается как военная кампания, при этом, естественно, тон задают немцы, люди очень хвастливые, и там все подается так, что вот, ну, такой разгром Франции, быстрый-неожиданный, он был вызван гениальным планированием немцев, там были какие-то выдающиеся стратеги, там этот вот «Мольтке», «Шмультке», «Клямпке», и вот эти вот

шмультки и клямпки — они там все так вот расписали, все маневры всех частей, потому что они были все философы, читали Гегеля, они были очень умные, и они вот там все вот расписали, и французы, столкнувшись с этим вот интеллектом германским — они ничего не могли поделать, сразу же проиграли. Конечно, это такой вот вид литературы художественной, имеющий очень мало отношения к действительности. Спланировать войну и точно осуществить военный план можно только в случае колоссального военного преобладания одной из сторон. Естественно, когда немцы оккупировали Норвегию, то, ну, там все было по плану, и по плану достаточно быстро все было сделано, потому что силы сторон были не сопоставимы. Но когда силы примерно одинаковые, а силы Франции, пожалуй, даже немножко и превосходили общие силы немцев, хотя бы на том основании, что у французов был колоссальный военный флот, второй в мире, а у немцев тогда вообще никакого флота не было, тут уже начинает действовать туман войны и какие-то вероятности, случайности, и все зависит от конкретного оперативного управления, и постоянного изменения первоначальных планов, в чем немцы как раз не очень сильны. И вообще, как можно говорить о таком стратегическом планировании немцев, если они, например, умудрились проиграть какому-то ничтожному Сталину, и начали кампанию против советского союза, не подготовившись к зиме? То есть, там даже и с планированием были огромные проблемы, а что уж говорить о не планировании, а просто конкретных военных действиях. Вот. Поэтому — все это вот мифология, настоящие войны так не ведутся. Тренер говорит боксеру перед началом боя, что нужно вести вот бой таким образом, там есть тактика-стратегия, но вот боксер выходит на ринг, и если он с равноранговым противником начинают бой, он довольно быстро получает первый короткий небольшой удар в голову, и все, у него там уже этот план улетучивается, ему в перерыве после окончания раунда чо-то там пытается напомнить тренер, кричит ему в ухо, но он его плохо слышит, ну, дай бог там пять процентов, 10 он чего-то там сделает. Там уже включается другие механизмы. Тем более, что вот этих раундов в войне нет, она ведется непрерывно, даже если переходит в фазу там позиционную. Поэтому реально разгром Франции, фантастический, ужасный, неправдоподобный разгром Франции в 1870-1871 году можно объяснить только одним: глобальной государственной изменой. И вот эти все воспоминания шмультке-клямпке — они маскируют этот факт. Они пытаются все свести к анализу военных действий, а военные действия — они были первичными только один месяц. Вот война началась примерно 1 августа 1870 года, и она закончилась 1 сентября. Первого-второго сентября этого года. Потому что получилось, что ровно через месяц после начала военных действий огромная французская армия была окружена в районе Седана, что само по себе было довольно странно, а еще более странно, что там попал в окружение император Наполеон III, который сдался, и до сих пор историки не могут понять, а чо он там делал вообще, это, представьте себе — Гитлер, которого там вот в сорок третьем году взяли в плен в Сталинграде, ну, примерно то же самое. При этом Наполеон III — он был глава государства, у него был какой-то опыт военных действий, но это, конечно там, не маршал, не какой-то военачальник, который вот должен там руководить сражениями, очевидно, что его туда заманили, помогли ему туда попасть, а потом сделали все возможное и невозможное, чтобы крупная армия, отборная армия была блокирована в Седане, и без серьезного сопротивления сдалась немцам. Фактически это был государственный переворот со стороны оппозиции французской, которая была поддержана англичанами, которые выступили посредниками в переговорах превентивных с Германией, и на это указывает очень много фактов, о некоторых мы расскажем сейчас, а на некоторых остановимся позднее.

Вообще, в целом сама конфигурация военных действий — она была крайне благоприятна для немцев, и крайне неблагоприятна для французов. Это был период быстрого перевооружения армии, создания новых систем оружия, и была очень пестрая картина. Ну, например, французы — они страшно вырвались вперед в области стрелкового оружия и пехоты, у них были прекрасные винтовки, которые били на 1200 метров. А винтовки немцев били только на 600 метров, причем, они били менее точно, и французские винтовки были гораздо более скорострельные, то есть, в таких условиях французы просто издалека расстреливали немецкую пехоту, а они даже не могли им ответить вообще никак, они не могли стрелять. Ну конечно, на дальнем расстоянии меткость выстрелов не очень была велика, но в целом ход боя был понятен. Французам следовало вести маневренную пехотную войну, расстреливаем на дальних дистанциях наступающую пехоту и кавалерию противника. А вот немцы — они в этот период тоже вырвались, в области тяжелого артиллерийского вооружения. У них были прекрасные пушки, они были более скорострельные, более дальнобойные, вот это уже Крупповские пушки, и для них было, конечно, важно в этой ситуации блокировать крупные части на стационарных позициях, их окружать, а потом издалека расстреливать из артиллерии. Противник отвечать артиллерийским огнем по этим батареям артиллерийским, бившим издалека, не мог, а ружейный огонь был, конечно, гораздо меньше. Там не километр и 200 метров, а там, ну, порядка трех километров, била артиллерия немецкая. Вот. Что они, собственно, всю войну и делали, они окружали французские части, начинали артиллерийскую канонаду, те не могли отвечать, они быстро деморализовывались и сдавались в плен. Но специалистам эта конфигурация — она была ясна с самого начала, и непонятно, зачем французы стали плясать под немецкую дуду и вот концентрировать свои войска для того чтобы их потом расстреливали со всех сторон немецкие артиллеристы. В Седане, в начале сентября, в самом начале сентября 1870 года Наполеон III попал в плен, вот картины,

которые изображают этот трагический эпизод войны, или наоборот, триумф германского оружия. Вот тут, видите,

Наполеон III сидит рядом с Бисмарком и так вот жалобно разводит руками, вот... значит вот... как-то, «незадача такая вышла». К этому времени Наполеон III был серьезно болен, он принимал опиаты, но там очень мутная история, вообще вот эта вся история, франко-прусская война — она страшно мутная, страшно. Это одна из самых мутных войн в истории, и особенно она мутная потому, что ее подают как наоборот кристально ясную, там сидел великий Шмультке, он расписывал «Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert», и вот они выиграли, и по этому поводу есть огромные немецкие мемуары, но реальный ход событий говорит совершенно о другом. Наполеон после немецкого плена, окончания войны — он уехал в Англию, ему англичане сделали операцию, и после операции он благополучно скончался. Сразу же в Англию уехала, убежала его супруга, которая принимала подобно Раисе Максимовне Горбачевой большое участие в государственных делах, она после известий о пленении мужа срочно убежала в Англию. Правительство предложило мир немцам, и видимо, как и было оговорено, что ну вот они предлагают мир без аннексий и контрибуций. И к их огромному изумлению немцы сказали, что мир — это очень хорошо, замечательно, но мы берем Эльзас-Лотарингию, вот первое, а второе — пять миллиардов контрибуции. 5 000 000 000 франков, ну по тем ценам, по тем государственным масштабам — это что-то невероятное, то есть, это превращало всю вот эту кампанию, войну, — даже вот с издержками, она еще продолжалась достаточно долго — в выгодное экономическое предприятие. То есть, она покрывала все расходы военные Германии, и еще, значит, это... люди оказывались при себе. Эти деньги пошли там на развитие экономики, и так далее, и так далее. Ну, французы были в шоке. И непонятно, почему они так надеялись на благосклонность немцев.

И вот здесь, как я уже говорил выше, официальные историки, официальная историография, исторический истеблишмент совершают очень грубую ошибку, потому что начиная с четвертого сентября, с сентябрьской революции в Париже речь уже идет не о франко-прусской войне, а о французской революции. Фоном которой является продолжающийся конфликт с Германией. И все военные действия надо под этим углом зрения и анализировать. После того, как в 1905 году 9 января было кровавое воскресенье, кровавый путч, организованный шпионско-диверсионными группами Японии и Англии, после этого ход военных действий на Дальнем востоке — это нечто вторичное. И события там надо анализировать исходя прежде всего из учета главных событий, а главные события — они происходили в центре России. Точно так же после февраля 17 года главные события — это события в Петербурге, потом события в Москве, вообще в других городах и центрах, и в национальных окраинах, и так далее, но фронт русско-германский — это уже нечто второстепенное. И совершенно непонятен ход военных действий и русско-японской войны и Первой мировой войны если исходить из чисто военной теории и практики. Понятно, что Россия в любом случае разгромила бы Японию, ну, пускай с большими издержками, там ей нечего было ловить, совершенно понятно, что к февралю 17 года Россия уже выиграла, вместе с коалицией Антанты выиграла войну против тройственного союза, но дальше все пошло сикось-накось, почему? Потому что причины другие, внутренние. и поэтому мы дальше будем вот описывать все эти события, рассматривать через призму внутренних событий. И точно также подается история парижской коммуны, которая рассматривается, как и русские революции и пятого года и 17 года, как нечто отдельное от военных действий, возникшее как-то совершенно независимо и имеющее к этому очень опосредованное отношение. А это одно и то же. И франко-прусская война, и русско-японская война, и война на Восточном фронте во время Первой мировой войны — это войны с огромной идеологической составляющей, где шпионско-диверсионные действия — равноранговые по отношению к действиям военным, а после известного момента уже сами военные действия надо рассматривать как элемент шпионско-диверсионной деятельности, а не реальные военные столкновения.

После седанской катастрофы, где, кроме всего прочего, было взято в плен около ста тысяч человек, и там были взяты очень большие запасы артиллерии, и вообще оружия, боеприпасов, и так далее, к 15 сентября немцы подходят к Парижу и 19 сентября полностью его окружают, Париж оказывается в блокаде. А 20 сентября итальянские войска захватывают Рим.

ГЛАВА 12. ГАРИБАЛЬДИ — МАЙН ФРОЙНД

До этого Гарибальди несколько раз пытался захватить Рим, но французские части его легко отбивали, и это конечно была одна из фантастических ошибок Наполеона III, он очень много сделал для консолидации Италии, там действовала французская агентура, она поддерживала карбонариев, но после того как Италия объединилась — римскую область им не дали присоединить к Италии и объявили ее фактически французской. Ну, представьте себе — вот создано государство Израиль, его поддерживает Соединенные Штаты, и вот Соединенные Штаты — они говорят, что вот, пожалуй, Иерусалим мы будем сами контролировать, и евреям не отдадим. Как евреи стали бы относиться к американцам? Вот примерно так же итальянцы стали относиться к французам. Они их стали ненавидеть! Потому что — объединенная Италия без Рима? Ну это просто абсурд, у них все освобождение, Risordgimento — оно шло под лозунгом возвращения к истокам римского величия, вот римской империи славы древних римлян, они себя отождествляли с ними, и вот они все объединили, а Рим, сказали им, вот не ваш, и никогда вашим не будет. Вот. Поэтому, естественно, сразу итальянцы фактически выступили на стороне немцев, это было заранее согласовано, а что было дальше? А дальше Гарибальди сказал, что он, ну, поддерживает революцию французскую, надо ее развивать-углублять, надо бороться против немцев, и направил свой экспедиционный корпус так, отряд добровольцев, на территорию Франции. Где под его начало дал некоторые регулярные части. И вот дальше тут начались такие чудеса. Немцы — они хвост и в гриву били везде, на всех фронтах, французов, а вот против Гарибальди, который не был профессиональным военным, и вообще он дальше каких-то партизанских групп никогда ничем не руководил, и очень плохо себя зарекомендовала во время последней войны Италии и Франции с Австрией, вот он нанес поражение прусским частям, и захватил полковое знамя прусское. Это был единственный захват военного знамени за всю историю франко-прусской войны. Немецкого. Французских там захватывали много. И сами немцы, что очень удивительно, чтобы немцы, они... они говорили — ну Гарибальди, ну такой замечательный, мы ничего не могли поделать! Блестящая атака, так он все предусматривал, замечательно, при этом Гарибальди был стариком больным подагрой, и не мог принимать участие, он где-то там лежал в палатке, но, вроде бы, говорят, руководил его сын, ну вот началась такая вот, значит, свистопляска. И на этом фоне Гарибальди сказал, что «вообще-то, ну вы помните, мы недавно воевали с Австрией, вы помогли, французы, нам объединить Италию, захватить бОльшую часть территории, оккупированной Австрией, но в обмен на это мы вам передали там несколько районов Савойи и в районе Ниццы,

сделали их французскими, так вот сейчас уже вы революционеры, надо шоб все по справедливости, так вот вы их давайте взад возвращайте, пожалуйста, верните нам территории». То есть, представьте себе, человек воюет на стороне Франции, и тут же Франции выдвигает территориальные претензии. То есть, если мы посмотрим на конфигурацию действий дальнейших, то вот помните, в одной из лекций, тоже Дим Димыч по-моему рассказывал про генерала Бурбаки, который был во время этой войны прижат к границе швейцарской, чтобы не попасть в плен, он свою армию большую достаточно там, 90 тысяч человек, — он ее направил в Швейцарию, на швейцарскую территорию, там они сдались в плен. Это в значительной степени было вызвано тем, что Гарибальди игнорировал приказы, не поддержал своими частями маневры Бурбаки. Ну, конечно, французы там, они стали на всех сваливать свою вину, иронизировали, ну вот у Гарибальди там было 20 человек, он чо-то неправильно сделал, а вот Бурбаки сделал все правильно, у него было там 100 000, а виноват, значит вот... при этом он сдался, а виноват почему-то Гарибальди. Но факт остается фактом, что, конечно, Гарибальди ну никак не помогал, а скорее мешал и вредил. И более того, несмотря на то, что он не был гражданином Франции, его избрали в новый парламент, и шла речь о том, чтобы его сделать главой государства. И с большим трудом Тьер вот это все блокировал, а когда позднее возникла коммуна, то коммуна направила Гарибальди письмо, где просила его возглавить вооруженные силы парижской коммуны. Что он не стал делать, там уже была другая ситуация, но он направил туда своего сына, военного тоже. Который вот это, якобы захватил прусское знамя. Надо учесть, что Гарибальди — это ставленник англичан, хотя он сотрудничал с разными разведслужбами, в том числе, например, с разведслужбами Северной Америки, и входил в десятку наиболее высокопоставленных масонов западного мира. Там у него уже был вот не 33 градус, а как бы вот не девяносто седьмой. И вот, например, картина,

как в Лондоне в 1864 году встречали Гарибальди на Трафальгарской площади, там собралось 400 тысяч человек. И кстати, Маркса в тот период никто не знал Гарибальди был самым популярным иностранцам в Англии, и Маркс ему там, конечно, очень завидовал. Но они лично общались, общались с Бакуниным, Гарибальди благосклонно относился к Интернационалу, но к его бакунистской такой части.

У него была довольно бурная жизнь, и там просматривается ряд британских шпионок, которые были его наложницами, консультировали его по политическим вопросам, вот один из его сыновей, Риччотти Гарибальди,

был женат на англичанке и длительное время проживал в Австралии. А вот его сын, Джузеппе Гарибальди II

просто был обычным английским шпионом. Он воевал на стороне англичан в англо-бурской войне, что очень показательный нонсенс, потому что англо-бурская борьба тогда всеми воспринималась как борьба свободолюбивых этих поселенцев, буров против реакционного империализма Великобритании. И если уж говорить о добровольцах, то добровольцы интернациональной бригады — они конечно все сражались на стороне буров. Он принимал участие — во время греческих авантюр конца 19 начала 20 века — возглавлял совместный англо-итальянский корпус добровольцев. Он был активным деятелем государственного переворота в Венесуэле, в мексиканской революции, вот фотография его рядом с Панчо Вилья.

Он работал в Румынии против России, в Панаме против американцев во время Первой мировой войны. Это был английский провокатор вступления Италии в мировую войну, он сделал отряд имени Гарибальди из итальянских добровольцев во Франции, а когда Италию удалось втянуть войну — он просто стал воевать на австро-итальянском фронте в регулярных частях. В двадцатые годы он работал как английский провокатор в итальянской политической эмиграции во Франции, был французами разоблачен как агент Муссолини, и уехал в Соединенные Штаты. И вот в многочисленном семействе Гарибальди таких персонажей очень много. Надо сказать, что сам Гарибальди 1 — он, конечно, не был заурядным негодяем как Маркс, потому что он работал не для того, чтобы превратить океаны в лимонад, он работал на реальную цель, объединение Италии. Но, правда, очень грязными методами. Но, тем ни менее, конечно, это его оправдывает, это делают его национальным героем Италии, но считать его национальным героем, например, Франции как-то странно, скорее всего уж он, наверное, является национальным героем Англии, потому что Англия была очень заинтересована в создании в центре Европы крупных независимых государств, которые были бы противовесом влиянию Франции и влиянию России.

ГЛАВА 13. ПАРИЖСКАЯ КОММУНА: А РЕБЯТА НЕ ЗНАЮТ

Что произошло дальше? В конце октября произошла новая чудовищная катастрофа французской армии. Там маршал Франсуа Базен

сдался вместе с двухстоттысячной армией, тогда это была самая крупная сдача в плен за все время вот исторических сведений, данных. Очень мутная история. Почему он это сделал? Во-первых непонятно, почему после Седана вот он оказался там рядом в Меце и не предпринял никаких серьезных усилий для того чтобы отвести свою армию вглубь территории Франции, это было вполне возможно, силы немцев, которые его окружали, были для этого недостаточны. Впоследствии после войны ему шили государственную измену. Говорилось, что он был бонапартистом, он, после того как был низвергнут Наполеон III, не хотел служить республиканской Франции, и одновременно хотел сохранить армию, чтобы играть потом какую-то политическую роль вот в состоянии вот этого хаоса. Ну, в достаточной степени надуманная теория, я предлагаю немножко другую версию. Франса Базен был членом группы заговорщиков, которые хотели отстранить Наполеона III. И первоначально, до того как немцы отвергли предложение заключения мира, он просто саботировал военные действия, а потом он действительно пытался как-то сохранить армию и выжидал, что будет дальше, как там немцы договорятся с центральной властью, имея достаточно четкие представления о том, что произошло на самом деле. Он принимал участие во многих колониальных экспедициях Франции, например, в Алжире, естественно, воевал во время Крымской войны, и он принимал участие очень важное в экспедиции в Мексику, и вот его личный адъютант в Мексике — он потом стал, после 4 сентября, главой полиции. Базена, как я уже говорил, приговорили к смертной казни за государственную измену после окончания войны, когда все устаканилось. Но заменили 20-летним заключением, в тюрьму направили его на остров в Средиземном море, как вот Монте-Кристо, потом как Монте-Кристо он с этого острова бежал в Испанию...

Интересна вот испанская вот эта тема. У него было две жены, они были испанками, испанкой была жена Наполеона III... незадолго до франко-прусской войны произошел государственный переворот в Испании, в 1868 году, там разразилась так называемая «Славная революция». Испания — она, естественно, была очень важна для Англии, потому что она закрывала выход в Средиземное море, то есть Египет с одной стороны, в центре Мальта, а с другой стороны Гибралтар, и, соответственно, испанское побережье. В 1868 году там произошла «Славная революция», из Англии приехал политический деятель оппозиционный, поднял восстание на флоте, и после того как захватил власть и стал президентом — предложил, чтобы на престол взошел бывший король Португалии,

а Португалия — это всегда была такая вотчина англичан. И этим человеком был член династии Саксен-Кобург-Готских, то есть, династии Виндзоров. Французы очень резко этому воспротивились, причем, вот этого человека, который возглавил переворот — его убил террорист. Тогда англичане вместе с немцами — они предложили альтернативную кандидатуру,

а именно одного из Гогенцоллернов-Зигмарингенов, то есть, члена династии Гогенцоллернов, прусских королей, которые были католиками. Там вот интересная есть история, помните, я вам говорил про то, что существуют только два немецкие государства, кроме Австрии, которые управляются католиками, это Саксонии и Бавария, но на самом деле до конца сороковых годов там было еще третье маленькое, крошечное государство, или даже два маленьких крошечных государства,

вот они здесь видны на карте, это владения швабских Гогенцоллернов. Считается, что вот эта католическая ветвь, старшая ветвь — она вместе с Гогенцоллернами существовала параллельно там на протяжении тысячи лет, и никогда не скрещивалась. А на самом деле все гораздо проще, дело в том, что Гогенцоллерны, те люди, которых мы называем Гогенцоллернами — они ложные Гогенцоллерны. А вот настоящие Гогенцоллерны — это именно вот эти вот владельцы этой маленькой территории. А новые Гогенцоллерны — это выходцы из Голландии, из Нидерландов. Они колонизовали новую территорию, территорию, занятую славянами, вот район Бранденбурга, и так далее, вот восточной Пруссии, и дальше там все стало развиваться, но они вот превратились постепенно, под влиянием династических историков, якобы вот в таких двойников и даже родственников леденцу Гогенцоллернов-Зигмарингенов. Франция выступило резко против этого плана, опасаясь усиления германского влияния и будущей войны на два фронта, ну, немцы — они отыграли, но Наполеон III в силу каких то непонятных обстоятельств продолжал нажимать на немцев, и потребовал от короля Пруссии письменного обязательства, что Гогенцоллерн- Зигмаринген никогда не будет претендовать на испанский престол в дальнейшем. Ну, по дипломатическим условиям того времени это было наглостью, давать какие-то письменные обязательства в том, что в дальнейшем что-то может произойти — это мог сделать только монарх, которые находятся в зависимости, не является самодержецем. Разумеется, это вызвало дипломатический конфликт, который в конце концов быстро довольно вылился в франко-прусской войну, к которой пруссаки готовились несколько лет, а вот французы на самом деле особо и не готовились, они предпринимали такие глобальные усилия по реорганизации армии, детального плана выступлений, и так далее, у них не было, они импровизировали, импровизировали очень неудачно, то есть, какая-то закулисная группа втянула Наполеона III в этот конфликт, неправильно его информировала, и это связано было вот с испанскими делами, ситуацией в Испании.

Этот маршал Франсуа Базен укрылся в Испании и написал там книгу, где показывал, что вот всякого рода против него инсинуации, высосанные из пальца. И после этого его убили. То есть, появился террорист вот, он ему ударил ножом в голову, и через некоторое время после мучений он умер от кровоизлияния. Вот такая история вот, понимаете, из приключенческого романа. А братом вот этого маршала был строитель железных дорог, он был фурьеристом, и другом Консидерана, а его женой была дочь некоего Джорджа Хейтера, придворного художника английского, любимого художника королевы Виктории. И вот родственник по этой линии, например, доставил на вот этот «остров Монте-Кристо» веревку для побега этому маршалу Базену. И это все рассказываю так вот подробно, чтобы вы поняли, что это очень мутная история, вот эта вся история франко-прусской войны — она страшно мутная.

Ну, хотел я сегодня рассказать все о парижской коммуне, а не рассказал ничего. Но на самом деле я рассказал, я думаю, довольно много, вы потихонечку понимаете контекст, в котором произошли эти события, наверное, мы на них остановимся в следующий раз.

Ну, в заключение я немножко расскажу о дальнейших военных действиях. Они носили в той или иной степени парадоксальный характер, потому что, ну, как вам сказать... Во Франция произошла очень странная вещь. Не говоря уже об этой государственные измене, мы о ней поговорим в следующий раз... дело в том, что вот в этот период, период создания системы массовой пропаганды нерелигиозной, светской, люди были очень доверчивы, и они отринули от себя вот эту религиозную систему, но они воспринимали газеты, то, что им говорится со всех сторон как сакральные тексты. И поэтому государственной пропаганде Франции удалось очень серьезно промыть мозги основной массе своего населения. И французам в течение десятилетий долбили, что они вот выдающиеся какие-то воины, они очень смелые, они всех вот разнесут, и вот они такие замечательные, что великий Наполеон — ну да, вот он там проиграл, но потому что навалился весь мир, и все равно вот он ушел непобежденным, и Ватерлоо — вот это на самом деле вот триумф, и дальше все вот военные успехи Наполеона III некритически раздувались до каких-то невероятных высот, что, допустим, Наполеон III — он разгромил русских в Крымской войне, хотя реально это был ничейный результат, и французы воевали в большой коалиции с другими крупными государствами против России, потом говорили о победе австрийцев, хотя война была опять такая, в той или иной степени, двусмысленная, там тоже была большая идеологическая составляющая, австрийцы воевали в полсилы, и это нужно посмотреть, допустим, историю восстания в Венгрии. Это практически половина Австрии, после войны 1848 года их независимость, полунезависимость — она стала вообще совершенно фиктивной, они очень озлобились, и конечно австрицы воевали, имея за спиной огромную армию предателей, воевали в полсилы, не говоря уже о том, что там было национальное восстание итальянцев, итальянцы имели все возможности для шпионажа в самых высших сферах австрийского общества, потому что они были католиками, и там была аристократия итальянская, которая была вхожа во все эти, значит, салоны. Тоже все очень двусмысленно. Какие-то авантюры там в Китае, в Мексике, и так далее — это все тоже не настоящая война, первая настоящая, серьезная война — это была война с Пруссией, и непонятно, почему французы заранее были уверены в том, что они победят. То есть понятно, почему. Потому что их так воспитали, воспитала пропаганда государственная, пропаганда достаточно неумная тогда. И впоследствии французы стали все равно жертвой этой пропаганды, потому что втянулись вот в Первую мировую войну, они не сделали выводы из того что произошло, и получилось следующее: что регулярная французская армия уничтожена. Понятно что, ну, сопротивляться бесполезно. Огромные вооруженные силы — они вторглись из Германии, прекрасно вооруженные, дисциплинированные, они контролируют треть территории Франции, самую густонаселенную, самую промышленно развитую. И они медлят и выжидают. Они просто не ведут каких-то серьезных вооруженных действий, вынуждая заключить мир на своих условиях. Но при этом население совершенно не понимает, что происходит, оно находится в состоянии взвинченного какого-то энтузиазма, все участки призывные — они забиты добровольцами, и Франция с огромной силой комплектует все новые и новые вооруженные силы армии там, сто тысяч человек, двести, 500 000, и эти вооруженные силы — они достаточно хорошо вооружены, потому что запасов вооружения было огромное количество во Франции накоплено, но они недостаточно подготовлены, и в тех условиях там уже невозможно вести правильные военные действия, и пруссаки вот так нехотя их вынуждены просто разбивать, и они их разбивают, разбивают, они снова лезут, и снова разбивают, и это приводит к какой-то такой мясорубке непонятной, и сами немцы — они не совсем понимают: ну чего они, совсем тупые? Ну проиграли, чо они, зачем они продолжает военные действия? Потому что ну не было тогда у Германии в планах завоевать всю Францию, там оккупировать, прекратить ее существование, они хотели... ну они выиграли, разбили, все, вооруженных сил нет, ну, давайте территорию, контрибуцию, разбежимся в разные стороны, а французы разбегаться вот не хотят.

Ну вот на этом фоне мы поговорим, наверное, дальше, что произошло, и чем это закончилось, надеюсь, в следующей лекции мы это сделаем, ну, прошу извинения за то, что немножко я растекся мыслью по древу как-то сегодня. Но я считаю — это вынужденно, потому что все цепляется одно за другое, и если не будем знать о том, что реально произошло — не будет понятен последующий ход мыслей, а главное — ход событий.

На этом я сегодня завершаю... хочу вас поблагодарить за внимание... подписывайтесь на патреон, присылайте донат, как-то вот последнее время с донатом опять у нас возникли небольшие шероховатости, надеюсь, с вашей помощью это будет исправлено, до новых встреч!

Посткриптум

А тост-то мы забыли! Да... Ну что же, за что сегодня выпьем? (Достает фляжку, отвинчивает крышечку). Давайте выпьем за краткость, сестру таланта! (Выпивает).

На экране текст:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом,

расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Спасибо за внимание!