117. Политбеседа №30. Моряк – с печки бряк (III. Краса и гордость революции)

https://www.youtube.com/watch?v=wO6RLCrhmJ8

Други мои! Дорогие ютубохлебы и ютубохлебки!

Ну, в прошлый раз чо-то меня вот прямо понесло, полтора часа чо-то куда-то прям… (машет рукой). Даже это… честно говоря, я не очень помню, чего говорил, как в тумане все было. Ну ладно, у нас щас задача какая вот? Потихонечку, хотя бы вкратце, упомянуть об основных восстаниях на флоте, чтоб вы видели динамику, как это все проходило, и в каких масштабах. И, соответственно, ну, привязочку небольшую к историческим событиям того времени, чтоб было более-менее, ну… так, все ясно. Ну, мы одну (ставит на стол тарелку, достает пачку чипсов с портретом олдадмирала) уели... о, пивко! (Ставит на стол кружку пива). Нормально. Одну уели, щас вторую будем есть. (Мастерски открывает пачку, высыпает чипсы на тарелку). Вот так. Конечно, плохо, что нет непосредственного контакта, я все мечтаю, чтобы сидели люди и поправляли, куда-то вот не туда вот уже идет — в зале молчание такое. Гробовое, да? Или — шорох какой-то начинается, ну, чтоб я видел, а так я не вижу вашей реакции, и я там уже туда прямо вот куда-то… (машет рукой, вздыхает). Вот. Ну ладно. Мы щас вернемся, и… продолжим.

Глава 6

Москва — порт пяти морей

Мы остановились на том, что в конце 1905 года к чему привела максимальная либерализация политической жизни. К тому что тут же приехало два австро-венгерских шпиона, и так, между делом, попивая пивко, и так далее, поставили всех на уши. Вот. И люди просто не понимали — а кто это, и их слушались. А это просто были вот наглецы какие-то. (Пьет пиво, морщится, рассматривает кружку). Немножко необычный вкус, ну ладно. (Закусывает чипсами. Поднимает тарелку, указывает на чипсы). Эти лучше, те были немножко лежалые, а это вот свеженькие.

Троцкий и Парвус. А после того, как Троцкого там схватили за жабры — сразу началось декабрьское вооруженное восстание в Москве. Резня. Погибло несколько сот человек, пришлось применить сухопутные силы крупные, полки, стрелять из артиллерии, чтобы, значит, навести порядок. И вроде бы, вроде бы — для неискушенного человека это опровергает тезис о том, что все действия русской революции — они привязаны к флоту. Ну какой флот? Москва! Понимаете? Центр, Россия. Где здесь морячки-то? Ну, 17 год — понятно, там приехали эшелоны балтийских этих матросов в Москву, в октябре 17-го, наводить порядок. А тогда-то что? А вот — «все не так, ребята».

Фото

Московским регионом руководил Федор Васильевич Дубасов, под которым находилась вся Москва, и все здесь, значит, вооруженные силы, а Дубасов был адмиралом. Он руководил раньше тихоокеанской эскадрой, и вообще, фамилия Дубасовых — это фамилия таких вот кондовых таких вот адмиралов, понимаете, там, которые там уже в колыбели матери — они там в этих фартуках, все там с этими, с колпаками, и матом ругаются, трехэтажным, морским. Вот посмотрите, какой герб у Дубасова.

Ну — все понятно. То есть, его назначили московским генерал-губернатором 24 ноября, и тут же, в декабре, началось вооруженное восстание в Москве. Ну, Дубасов — понятно, а кто этим восстанием там руководил, кто со стороны восставших был? Ну тоже все вот люди, которые приехали, так сказать, с флота. Например, был такой «Михаил» «Степанович» «Николаев»,

ну — я вам говорил про именные фамилии? Ну вот, Михаил Степанович Николаев. Вот. Который приехал, работал на верфях в Николаеве — ну вы понимаете, режимный объект там, строительство кораблей военных, все, там... все это… все прям вот, революционная деятельность — она кипит, кипит. Ну, он приехал в 1905 году в Москву, и устроился на мебельную фабрику Николая Шмита. Он даже не однофамилец лейтенанта Шмидта, потому что фамилия немножко по-другому пишется. Вот этот Шмит — он гибрид ушастый.

Я называю ушастыми гибридами гибриды старообрядческие. Старообрядцы — они довольно часто скрещиваются с католиками, протестантами, евреями, вот. И они сами по себе чудноватые, а вот когда они скрещиваются — там уже прет вот из всех щелей прямо ну… инопланетяне какие-то. Ну вот фамилия Свердлова вот, например, Свердлов — у него жена была из старообрядцев, вот там, семейка такая, классическая. Ну вот этот Шмит тоже — он по матери Морозов, родственник вот этого фабриканта Морозова, Саввы Тимофеевича, который финансировал русскую революцию, а этот вот, значит, Шмит — он у себя на фабрике подготавливал группы боевиков, они учились метать гранаты, стрелять из револьвера, а заведовал этим вот замечательный Михаил Степанович Николаев неубиваемый, то есть, он спокойно как вот так же, как Фельдман, прожил 37 год, и дальше аккуратненько там, значит, это, жил, никто его не трогал. Замечательный человек! (Подносит кружку ко рту, но передумывает пить). Мы еще в дальнейшем остановимся, вот ходят люди, 1937 год, да? Возьмем там высшее чиновничество там советское, партийное, государственное там, идеологическое, ну вот из 100 человек убили 95. И вот задаются вопросом эти горе-историки: а почему убили, почему убили Бухарина, почему убили Каменева, почему убили Троцкого, почему убили Кирова там, (болтает языком) а реально-то вопрос в данной ситуации — он другой. Почему не убили вот эти 5%? Эту пятерочку почему не убили? Этих убили просто, Бухарина убили потому что он Бухарин, Кирова убили, потому что он Киров, а вот этих-то почему не убили, почему не убили Молотова, почему не убили Сталина? Вот. Если его не убили, конечно, да? Почему не убили Ворошилова? Вот это вопрос для диссертации, надо доказывать. Ну ладно.

Вот этот, значит, Шмит — он во время восстания засветился, его арестовали, и он раскололся. (Пьет пиво). Стал сдавать резидентуру, и его там прирезали, причем, прирезали очень так, четко. Ну, там говорят, что его царская охранка, естественно, там... или его привели в сумасшедший дом тюремный, его там какие-то психи зарезали... ну, ближе всего к истине версия такого человека Петра Андреевича Львова-Марсианина.

Вот этот Львов-Марсианин — он написал, что вот этот Шмит — он погиб… там хотели его отбить, напали на терри…

(Звонит телефон, Дим Димыч снимает трубку). Але? (Пауза). Але? А… Да. Да я ничо… Да я нич… Да я ни… ничо не… я ничо не говорил, я так, упомянул просто, к слову, к слову. Ну… Ну ладно. Хорошо, спасибо! Сделаем. (Кладет трубку). То нельзя, это нельзя… чо, я ничо не говорил вообще, чо он? Я… Режим гиперщадящий! (Ест чипсы).

Ну… при попыточке вроде бы освобождения, так вот, в тревоге мирской суеты человечек откинулся.

Еще молодой там, да? Сравнительно. А у него было там две сестры и брат. А наследство у него было там — ну, на наши деньги там миллионы долларов. Ну, их решили прибрать большевики, там известная есть история… вот. Брату просто сказали, что типа это… «Ничо. Живи»! «В обмен на жизнь». А легально забрали деньги, заключив браки вот с этими двумя сестрами, там целая история такая есть, и ее часто рассказывают в истории социал-демократии и большевиков, потому что как бы якобы объясняют, откуда у большевиков деньги, ну вот они взяли у Шмита там, такие-то, Красин там, и так далее. У Саввы Морозова — которого тоже он убил там, да? — так намекают. Но реально-то, старообрядческая община — все иначе было, чо вы нам это, лапшу-то на уши вешаете? Старообрядцы — это секта средневековая, тупых людей, неграмотных, и их еще в государстве как секту прессовали, у них там было дополнительное налогообложение, а они занимались очень активно хорошо бизнесом, это с чего бы это? Причем, бизнесом современным там, текстильной промышленностью, ну тогда текстильная промышленность — это вот щас хай-тек там, да? Производство чипов там… Чо это они вдруг так вот. Понимаете? А потому что им давали кредитную линию, станки, даже говорили: «Ничо делать не надо. Управляющий завода будет из Англии, станки привезем из Англии, дадим кредит в банке, все будет отлично, замечательно». Вот. Ну, это такие люди хорошие, эти старообрядцы — они вот прям молятся, там эта Англия — это все было… все были англоманами, и потом после эмиграции уехали в Англию жить, и первые футбольные команды здесь сделали, теннис, шекспиристы там…

Вот эти все Морозовы — это один знаменитый великий шекспирист, другой там бизнесмен, уехал в Бирмингем, третий еще чо-то, ну в общем, много их там, все. Конечно, они радовались. Ну а чо-то в обмен, давай? А в обмен человек говорил, что нам ничо не надо, вы живите, вы хорошие люди. Конечно, по деньгам отрабатывайте, ну, кредит вам даем — вы его верните, там все это понятно. Ну а в целом — особо не парьтесь, ну, разве что вот иногда чо-то нужно будет, ну, человечек придет, и скажет: «Кто скрывается в тени статуи»? Вот вы ему должны ответить вот так-то, да? Он вам даст, соответственно, второй ответ на это, и, может быть, о чем-нибудь попросит. Об услуге какой-нибудь, да? Ну, это может быть даже через 15 лет, через 20, если вы умрете, вот детям завещайте, старшему сыну, да? Ну, в известный момент к ним пришли, к старообрядческой общине, в 1904 году, пришли. И сказали, там не то что там вот этот Савва Морозов там, или этот Шмит, там 200 000 на революцию, 500 000 на революцию… а 20 миллионов. На наши деньги это, ну, я не знаю — 15 миллиардов долларов. Потому что чо — мы сами, что ли, будем тратиться, ребята? Вот. И сказали кому? Главам, понимаете, общины. И они, не пикнув, естественно, все отдали. Все отдали. А это — для дурачков там, значит, истории: Андриканис, Таратута… ну, можно интересно рассказать, забавно… забавно, прикольно… вот. Но мы про это щас не будем говорить, не будем отвлекаться, так сказать, от темы. А Львова-Марсианина... вообще говорить не буду, только одно скажу: его в 37 году... и сына его тоже, ну… все. (Пьет пиво).

Ну вот. С Москвой разобрались, ну, еще можно сказать, что на Дубасова было несколько страшных, чудовищных покушений. Там гибли десятки людей, все, ну… чо-то вот ему… везло. Везло. Как-то вот русским адмиралам на флоте не везло, а вот на суше везло. А при этом, допустим, генерал Мин, который подавил восстание в декабре, Семеновский полк, гвардия, пришел, и там навел шороху, всех этих сволочей кровью умыл, подлецов... там, конечно, никаких рабочих близко не было. Ну — его с одного раза, четыре выстрела в спину, Коноплянникова, эсерка. Кого надо — убирали. (Пьет пиво). Быстро. Так же, как этот Михаил Степанович Николаев, вот Марсианину не повезло, а Николаев как огурчик, пожалуйста! Говорят: случайность. Случайностей тут не бывает, ребята, не бывает. Это большая игра. Сидите в казино, большие ставки... случайностей нет. Мимо прошла девушка с декольте, задела вас грудью за плечо там, ну, случайно, да? Она уже там два часа, пасет. Пойдем дальше. Дальше. Не будем, ладно, увлекаться… (отодвигает тарелку с чипсами) В прошлый раз чо-то прям куда-то… идеология пошла, а в этот раз чо-то жрамовчик как-то прямо вот… разбирает.

Глава 7

Красные и белые,

только не горелые

Пойдем дальше. Москва, январь 1906 года, восстание во Владивостоке. Ну, серьезное такое, по следствию расстреляно вот 30 человек там было, матросов. Вот. Решили там по-взрослому так, серьезно, уже второе восстание было во Владивостоке… ну — Япония рядом. (Пьет пиво). Что было дальше? Апрель 1906 года, принимается окончательно вот избирательный закон, начинаются выборы в первую государственную думу. Выбирают людей, тут же, значит, в этот день, в день принятия этой избирательной программы там — съезд социал-демократии в Стокгольме, где они говорят: «Ничего не надо, резать всех, готовить фабрики по производству лимонада, строить там мировую коммунистическую, значит, жакерию, великую коммуну...» Каким путем? Бомбы бросать во всех. Восстания на флоте организовывать. Собрали первую государственную думу. Там, значит, эти, криворожие какие-то пришли эти аборигены, в тюбетейках, кричат, ревут, ну… чудовищно. Им сказали: «Ну, ребята, все понятно, но… чо вы призываете, там не просто восстания, а в армии, на флоте? Вы уж тогда либо это… трусы наденьте, либо крест снимите. Ну как же так, вы ведь принимаете участие...» Они написали выборгское воззвание, уехали в Финляндию эту, значит, масонскую, шведскую, написали воззвание, призвали, что, значит, это… давайте гражданское неповиновение там, переворачивайте урны, забирайте деньги из банков, чтобы страна разорилась там, не давайте денег русскому правительству, ну… На этом все, так сказать, закончилось, закончилась первая дума. А что началось? А началось гигантское восстание на Балтийском флоте. Крейсер «Память Азова» — ну там произошло то же: захват власти, уничтожение офицеров, но в отличие от броненосца «Потемкина» было все очень драматично, потому что офицеры — они оказали ожесточенное сопротивление... Вот. Много погибло, погиб, естественно, командир корабля. Вот. В принципе — если снимать фильм, ну чо там про броненосец «Потемкин»? Ну это клоун снял, Эйзенштейн. Ну… по тем временам, с точки зрения создания кинематографического языка, фильм, конечно, гениальный. Вот. Щас он как комедия смотрится, но по тем временам — гениально, он создал сам язык этот. Вот. Но — сюжет? А вот «Память Азова» — интересно, это можно снять фильм такой, боевик, и такую психологическую драму там, ну, много чего, в общем, интересного, важного, погоня там, ну… И восстание одновременно в Кронштадте. В Кронштадте. Серьезное. И в Свеаборге. Свеаборг — это буквально «шведская крепость» переводится, это рядом с Хельсинки, на острове, ну, чуть подальше, чем Петропавловская крепость вот от центра Петербурга, в двух километрах вот от Хельсинки находится вот этот Свеаборг, там военно-морская база, корабли. Там захватили сразу несколько пароходов военных, которые курсировали между этой базой и берегом, и огромные форты, огромные запасы военного, значит, снаряжения, там было, ну, триста с чем-то современных пушек гигантских калибров, и примерно 10 000 человек, флотские. Кстати, в середине 1907 года — ну, поняли, что дальше так продолжаться не может — военно-морские базы были выведены из-под юрисдикции флота, и переподчинены сухопутному командованию, и это сильно стабилизировало ситуацию. Потому что никакого порядка на флоте там близко уже не было, и это просто были рассадники, значит, вот таких эксцессов. (Пьет пиво). Ну, на базе там тоже было, была резня, погибло много… там всего где-то погибло и пропало без вести примерно 800 человек. Часть из них составляли финские боевики, причем, финны — они тупые, но хитрые. Они такая нация, чемпион мира по игре в поддавки. Вот когда поддавки — они играют. Реально они ни одной войны не вели серьезной, но, думаю, рано или поздно это предстоит, потому что сильно себя показали. Они чо сделали? Они вот местных боевиков разделили на две части — красных и белых. Красные активно поддерживали, и, собственно, организовывали это восстание, а белые как бы им сопротивлялись и со-то там полемизировали, говорили «не надо». Вообще — разделение на красных и белых, чтобы вы знали — это разделение между двумя группами русофобов, которые хотят физически уничтожить русских и русское… уничтожить русское государство, а лучше физически и русских уничтожить, всех. Только красные действуют под демократическими лозунгами там «Интернационала», входят там, значит, в этот… в международные организации леворадикальные, и занимаются политической демагогией такой, а белые — они типа такие вот более национальные на самом деле, ориентируются на собственный народ вот, и, вроде, ну, среди них больше там людей аристократического происхождения, и они как бы дистанцируются от красных. Но принципиальной разницы нет, вот это возникло во время польского восстания 1863 года, там было две группы — белые и красные. И вторая группа «белые и красные» — это вот Финляндия того времени, оба направления были русофобскими, они ненавидели русских, хотели уничтожения России, и хотели превращения Финляндии в независимое государство, а в дальнейшем их руководство — и белых и красных — оно, естественно, планировало по ситуации присоединить их в той или иной форме к Швеции, обратно. Потому что и руководство красных, и руководство белых — это были этнические шведы. Вот. Ну, в данном случае они разыграли дурочку, и потом, когда свеаборгское восстание было подавлено, красные разбежались, их руководитель, такой Кок — он убежал в Америку, а белые, когда русские сказали «надо распустить этих вот, «шутскор» так называемый», они сказали: «Ну они же белые, они же вам хотели помогать, они боролись против красных, они хорошие». И, соответственно, красным они там… тоже их оправдали в результате, а белых вообще не трогали, они продолжали там существовать, как спортивные общества, до 17 года, а потом успешно сделали резню, и уничтожили там, значит, все русское население. (Пьет пиво). А, соответственно, в 1917 снова возникли… в конце семнадцатого возникли красные и белые, которые, в принципе, одно и то же. Вот щас уже дошли до такого состояния, что «ребята, а как же так, вот говорят — белые, а 50% офицеров служило красным. Как же так»? А потом щас выясняют, что большинство красных — оно служило у белых, а большинство белых служило у красных, красные служили белым, потом были красными, потом снова белыми, эти были белыми, потом кра… (болтает языком) и в принципе-то — одно и то же. То есть, разница есть, очень большая разница в установлении политического режима, понимаете? Который ненавидит Россию, русскую культуру, русский народ, боится возрождения русского государства вот, но то государство, которое строится на обломках, понимаете — это может быть там демократическая страна там, относительно там, типа Польши межвоенной, Румынии там, да? А может быть то, что построили красные, в этом смысле, конечно, если выбирать — ну, красные или белые? Ну конечно белые, белые молодцы. И среди них — конечно, если брать рядовой состав — ну там много было людей, искренне просто... русских студентов, гимназистов, офицеров, которые отдали свою жизнь, или потом в эмиграцию ушли там, и так далее — им честь и хвала. Но сама доктрина — она вот именно такая, понимаете? Поэтому Колчак был английским офицером, белый, а Деникин был этническим поляком. Понимаете? Ну вот этим все как бы и сказано. Ну ладно, вернемся к Свеаборгу. (Пьет пиво).

Там взорвали гигантский склад боеприпасов. Во всем этом Хельсинки и Гельсингфорсе выбило стекла, началась стрельба из тяжелых орудий, и туда подошли броненосцы. Тогда, это уже, значит, 1906 год, было два броненосца. До этого вообще ни одного не было, во время восстания «Потемкина», а вот уже к 1906 году два броненосца объявилось: первый это «Цесаревич», он воевал на Дальнем Востоке, был поврежден, и был интернирован в немецкой базе военно-морской, «Циндау», прошел там ремонт, и потом через вот океан вернулся обратно в Балтийское море, то есть, обратно сделал путь вот этой эскадры Рожественского. При этом, что интересно? Что на пути из Цейлона в Красное море там попытались организовать восстание, и больше 20 матросов изолировали, арестовали. Ну вот, они вернулись, значит, в Балтийское море, и, поскольку были огромные потери в составе, там использовали на этом корабле не обычных матросов, а гардемаринов, которые проходили, значит, вот там быстрое обучение. А второй корабль был «Слава», броненосец, который строился во время русско-японской войны, но в строй он вошел уже после вот окончания войны, два корабля, «Слава» и «Цесаревич». Они подошли к Свеаборгу, их туда направили, чтоб подавить восстание, они сделали четыре холостых выстрела, и это означало, по условиям там, что они перешли на сторону восставших. Но реально там началась какая-то волынка. То есть, направили туда какую-то группу людей, группа там, значит, была интернирована, вроде они приняли участие в подавлении этого восстания, ну, чего-то выжидали, думали, там просто руководство этого флота — оно не совсем понимало, чего там делать, но интересно, что во время этого восстания, во-первых, погиб офицер, который служил на «Цесаревиче», он был старшим офицером, то есть старпомом, вторым человеком после капитана, вот он выжил там на русско-японской войне, вернулся на родину в Балтийское море, там, значит, его убили. А второе, что эти стреляли-стреляли два броненосца по свеаборгской крепости, а потом комиссия выяснила, что большинство снарядов, которые они выпустили — не разорвалось. Понимаете? Цусимский синдром. Вот видите, как-то так все вот, понимаете, вроде — бред, Цусима там, ну что это вот, там японцы вот выиграли, и чо выдумывать там, что какое-то вредительство, какие-то там... конспирология. Никакой конспирологии, вот — отчет, понимаете? Смотрят, сколько выстрелов было сделано, воронки, неразорвавшиеся, значит, снаряды… на суше. Их видно. Они стреляли не по судам. Соответственно, как восстание было подавлено? Вот было восстание в Кронштадте еще, в это же время, в эти же дни. Там было убито уже довольно много людей, в отличие от первого восстания, погибли офицеры… и по следствию потом там, значит, ну… было расстреляно около 30 человек у них там, на порядок больше осуждено там, и на очень большие сроки. Вот, такая, так сказать, ситуация. А кто спас? Кто спас, кто вот это восстание подавил? Сухопутные части. Везде — сухопутные части. Они были верны престолу, они подавили. А морские — они вот, понимаете, вроде воевали, но подошли, сначала они сделали выстрелы, что он перешли на сторону восставших, потом стреляли снарядами, так сказать, не разорвавшимися… ну, вот так. Что было дальше?

Дальше выборы прошли во вторую государственную думу, которые дали результат еще худший, чем первые. Там поскольку запретили после выборгского воззвания деятелям первой думы участвовать в выборах во вторую думу, то первая дума — там еще был первый сорт, перший сорт, а там уже второй сорт, там вот эта «черноземная сила», какие-то вообще уже там, звероподобные эти, люди… они стали вот там это, значит, с начала седьмого года уже, что «надо резать, вообще все уничтожать», абсолютно полный отрыв от какого-то конструктива, от реальности. И на этом фоне в Лондоне состоялся огромный такой образцово-показательный съезд РСДРП, который очень долго длился, и там, кроме всего прочего, были приняты резолюции, прямо вот открыто — резолюции о подготовке восстания на военно-морском флоте. Вот. И вот эти резолюции — они послужили предлогом… ну, не предлогом, а реально причиной разгона так называемый «третьеиюньский переворот», когда этих людей просто… им сказали: «Давайте исключите социал-демократических депутатов, смотрите, чо они делают?» Они говорят: «А чо, ну восстание на флоте, а чо вы хотите?» Это, милочка, так сказать, понимаешь, это вот — интернет. Ну, тогда их вот выгнали, и, против ожидания, никаких восстаний не было. Хотя — были, они были, ну... там было восстание в октябре во Владивостоке, опять. Там три миноносца захватили, они бомбардировали город, погибло много народу, там около 50 человек расстреляли, но это уже такое вот, значит, завершение, да? Это труп как бы уже, но у него ногти еще растут там, когти. Вот здесь революция себя исчерпала. То есть, не революция, какая революция, никакой революции не было, а кто-то сказал на флоте, что это… «Баста! Все! Шабаш, ребята. Не надо!» И в этой обстановке в самом конце 1907 года была выбрана третья государственная дума по более нормальным законам каким-то, вот. Там были радикальные элементы, естественно, на самом деле там много такой… тошнотворная мразь какая-то была, но уже вот на таком уровне, что вот «давайте организуем восстание на флоте» — такого не было, там более-менее ну можно было с этим сырым материалом как-то работать, и работали, вплоть до 17 года, ну… что получилось, то получилось, но, по крайней мере, ну, это уже было чо-то относительно вменяемое. Так что же произошло? Какое событие отключило флот от всего вот этого, значит, процесса? И без чего сразу все это и прекратилось? А — в конце августа 1907 года был заключен договор с Англией, на невыгодных для России условиях. Во-первых там им отдавалась значительная часть сферы влияния, ну, не позорно, потому что Россия — там она получала, например, половину Ирана, весь центральный и северный Иран себе… там были закреплены ее некоторые позиции в Китае, и так далее, но русские, конечно, они хотели и могли получить гораздо больше, но внутренняя ситуация была такова, что вот англичане прижали, и… Николай был вынужден пойти вот на это соглашение, и как только он на это соглашение пошел — по волшебству флот успокоился! Понимаете? Все завершилось! Тихо-мирно. А до этого — ни дня без строчки, потому что — я ведь вот, думаете, вот прямо все вот вам вывалил здесь? Нет. Нет. Я, например, ничего не говорил (оглядывается на телефон) я ничего не говорил... про волнения на Каспийской флотилии, которая базировалась в Баку. Вот. Они, может, и не очень значительные были, но, знаете, там вот, в Баку, было все очень так, интересно, там люди интересные были в социал-демократической организации, и вот их контактики там с офицерами флота там, очень-очень много чего, все интересно. Вот. И другие моменты какие-то тоже я упустил, упростил, какие-то красочные подробности, драматические, вот. Но в целом вот картиночка такая. Вот. Была. Пойдем дальше. (Пьет пиво).

Если вы думаете, что это вот, значит, ну вот все, да? Все. Нет, нет. Нет, ребята.

Глава 8

Подготовка англичанами

русского флота к первой

мировой войне

Я вам говорю вещи, которые более-менее они известны, то есть, они так вместе не подверстаны, они не связаны с какими-то политическими реалиями, но в целом, конечно, восстание в Свеаборге там — в советское время и фильмы про это снимали, естественно, «Броненосец Потемкин» и «Очаков» там, ну, все вот, все вот, значит, излагалось. А вот дальше — вы не знаете, скорее всего, ничего. А оно было. Было восстание на флоте в 1912 году. И оно возникло неслучайно. В это время активизировалась русская политика на Балканах. И там был создан Балканский союз.

Куда входили Болгария, Сербия, Румыния, Черногория и Греция. Все эти страны были, если вот вы обратили внимание, православными. И поэтому они были, с одной стороны, явно заточены на Турцию, они хотели освободить славянские районы на территории европейской Турции вот, и в это время Турция — она уже была готовенькой, там уже была революция воя, ее уже превратили в криптоколонию, там эти все вот революционеры бегали сумасшедшие, и она сопротивления серьезного оказать не могла, хотя в чисто военном отношении турки — они, ну, серьезные вояки. На суше. И с другой стороны это все затачивалось и против Австро-Венгрии, потому что союз славянский, и тоже есть чего взять, по территории. И у Турции в тот период совершенно не было военно-морского флота, ну, такого, серьезного, а вот у Греции, как это ни парадоксально, он был. Там был броненосец, настоящий такой, серьезный, и поменьше там крейсера были серьезные, и они умели. Ну, конечно, не идеально, но греки — это морская нация, они умели, в общем-то. Там адмирал Канарис там, и так далее, то есть, люди… и поэтому… сухопутная армия хорошая, ну, сербы воевали, черногорцы такие, воины, и болгары себя показали, у них самая крупная была армия такая, европейски вымуштрованная, а у Греции был флот. И в этом смысле вот уже назревала война, назревала война, между вот этим славянским союзом балканским и Турцией. И она потом действительно разразилась, там даже две было войны. И против этого выступала Австро-Венгрия, и поддерживающая ее Германия. И поэтому они решили заблокировать русский флот, сделать восстание, превентивное восстание на флоте. Летом 1912 года, еще перед началом объявления войны вот этим союзом Турции. В это время Россия лихорадочно зализывала раны, это было очень мощное все равно государство, и оно отстраивало себе вот новый флот. Новый флот. Вошел в строй новый корабль, который назвали «Иоанн Златоуст», ну, довольно странное название, потому что Иоанн Златоуст — это, ну, такой богослов, святой, и как-то, ну, броненосец? Но смысл был достаточно определенный, потому что вот этот Иоанн Златоуст — он был архиепископом Константинополя. Это как бы указывало задачу Черноморского флота. И, кстати, в этот же период, ну, еще, на самом деле, в 1905 году, переименовали броненосец «Потемкин», потому что он себя опозорил, его назвали «святым Пантелеймоном». Тоже странное название, потому что Пантелеймон — это святой, которому обычно молятся православные когда болеют, он защитник больных, врач такой. Ну — можно сказать, что там на этом броненосце просто все больные, поэтому его так назвали, но на самом деле это была другая мысль, другая идея. Его назвали так в честь Пантелеймоновского монастыря, то есть, монастырь — это монастырь святого Пантелеймона, а Пантелеймоновский монастырь, на Афоне который тогда находился на территории Турции, а потом после балканских войн перешел Греции — это был русский монастырь. где были русские монахи, он был под русским покровительством, и вот эти корабли — они как бы намекали, что вот русские хотят сделать, и, скорее всего, сделают. Поэтому эти два корабля были намечены как корабли, где должно начаться новое восстание, и к которому должны подключиться все корабли Черноморского флота. Как должно было протекать это восстание? Очень интересные там были идеи. Вот эти корабли — они должны были поплыть в район современной Абхазии, к гигантскому новому русскому монастырю, который назывался Новый Афон. Он находился на берегу, и русские его там отстроили очень пышно, это был такой центр

православия на Кавказе, именно русского православия, и опять с намеком, что вот следующий храм такой гигантский русский скорее всего построят уже в захваченном Константинополе. И вот эти моряки — они должны были сжечь монастырь этот, осквернить его, убить всех монахов, и ограбить кассу, казну монастыря, и матросам внушалось, что там огромные деньги, бриллианты, там всего немерено, золотые оклады, вот нужно туда идти и все это уничтожать. То есть, это очень четкая идеологическая была акция, рассчитанная, рассчитанная, в том числе, естественно, не на только общую деморализацию России и уничтожение ее флота, а вот на работу с этими вот балканскими, значит, братушками, чтоб сказать им, кто такое русские на самом деле. Это восстание — оно планировало захватить царя в Ливадии, вот. Были разные идеи: сразу его убить, или взять его в плен и резать по кускам, значит, мясо по кусочкам, как моряки там обсуждали, и говорилось, что «ну мы царя сначала спросим, почему он мучает матросов, почему им так плохо живется, а вот во Франции, например, матросам живется очень хорошо. Что он ответит? Если он согласится на наши условия, и так далее, ну, мы его может быть даже отпустим, но он уже будет не царем, а просто будет работать каким-то министром там, вот. А если не согласится вот пойти на уступки, ну мы вот его, значит, это… убъем сразу». Ну вот такого рода были там разговоры, планы, мысли, это была серьезная разветвленная организация, по этим делам проходили сотни матросов, десятки были расстреляны, многим дали каторжные работы вот, и, ну, действительно — масштаб был колоссальный. Причем, там выявилась такая тенденция, ну, более-менее реалистическая, да? То есть, как вот матросов можно… они говорили, что, ну, во-первых, казна вот, эти деньги взять-поделить, потом поделить судовую кассу, а, кстати, судовую кассу броненосца «Потемкин» — ее же в Румынии там поделили по-чесноку, между этими, матросами. А тут вот была идея, что вот будет, значит, восстание, поддержат, причем, там говорилось, «ну, найдутся люди, они приедут с берега, там все управят, нам главное — начать. Начать». А потом они говорили: а что будет вариант «б»? То же самое, что у Потемкина, потому что у «Потемкина» там тоже идеи были продать броненосец Румынии, но, естественно, это было невозможно, румынам жить хотелось… а тут говорили так, что флот — ограбить прибрежные города, взять там деньги, банки, ну, этот Афон, потом отогнать броненосцы за границу, все продать, а деньги поделить между братвой. Ну это уже вот классические пираты, логика пиратов.

И, кстати, у пиратов — у них же есть система флагов, а почему она есть? Потому что между пиратами и торговыми судами, или просто военными судами — даже в 19 веке, ну а в 18-17 — там было очень много промежуточных звеньев, и поэтому вот эти флибустьеры, буканьеры, каперы там… и они в той или иной степени придерживались каких-то официальных норм и опознавательных знаков. Потому что они — ну, были такими полулегальными, там, допустим, пират, который всех грабит, но не своих. И у него флаг есть там Англии, все, он своих не грабит. И, соответственно, продает призы в это государство. То есть, оно у него выкупает корабли там, и так далее. И там есть разветвленная такая система опознавательных знаков, вот один из опознавательных знаков пиратов — это красное знамя. Они перед тем, как идти на абордаж, подымают красное знамя. Такой знак есть и у обычных судов, но это просто там у них другие есть знамена, а тут других знамен нет, только вот подымают красный флаг чистый, да, вот — под красным флагом… Поэтому, когда броненосец «Потемкин» пошел под красным флагом — по морскому праву международному он сам сказал, что он пират. И он пиратом, собственно, и явился, и поэтому англичане — они тогда сказали: «Мы вводим свои суда, военные корабли в Черное море, чтобы оградить международную торговлю от пиратства». (Пьет пиво).

Вот что такое русский императорский флот под красным, так сказать знаменем. Что там были за нравы, что это были за люди, потому что — ну, болтать можно о чем угодно, да? Но когда уже на фоне многих восстаний и традиций этих восстаний на флоте, и в 1912 году это все говорится там серьезно, с распределением ролей, и так далее — ясно, что там, значит, это… все очень плохо. А почему так четко сработали русские разведслужбы, которые раньше были совершенно беспомощны? А потому что Англии в тот период было невыгодно выключение русского флота и новая, значит, революция в России. У них главным врагом уже устойчиво, точно стала Германия. И Австро-Венгрия. И поэтому они заблокировали работу разведки Германии и Австро-Венгрии на флоте, и сдали, значит, резидентуру там. Но не полностью. Во-первых — они не сдали своих, которых было тоже там… ее больше. А во-вторых и немцев и австрийцев тоже немножечко оставили на разводочку там, и так далее, главных, я думаю, они не сдали. И они с ними установили сотрудничество потом.

Дальше мы подходим к чему? Что в несколько меньших масштабах то же самое в 12 году было на Балтийском флоте. Опять броненосцы «Слава» и «Цесаревич», присоединившийся к ним новейший корабль «Павел I» — везде революционные ячейки, общее восстание готовят в Свеаборге, в Кронштадте, в Либаве, опять все, так сказать… были процессы, арестовали много матросов, но расстрелов не было, и сделали все в гораздо таком меньшем объеме, ну, заморозили так, сорвали активные мероприятия, но дальше копать не стали. То есть англичане Балтийский флотик — его сохранили так, в целом, потому что там уже ситуация была не как на Черном море, там было выгодно вот, значит, иметь серьезную резидентуру немецкую, но контролируемую, естественно, англичанами. И что касается Балтийского флота — было достаточно много замечено таких прямых связей с морскими офицерами. И эти связи — они не разрабатывались.

Ну вот, наверное, сегодня на этом мы с вами завершим, потому что прошлая лекция была очень большая, ну, эта была покороче но мне кажется — гораздо более насыщенная фактами. А в следующей части мы постараемся рассказать вкратце о том, что произошло на русском флоте во время Первой мировой войны, во время революции и гражданской войны, и, собственно, как этот флот завершился и исчез с горизонта. До конца эпохи линкоров, крупных броненосцев, Советскому Союзу не удалось создать ни одного корабля такого класса. А дальше возникла новая эпоха, эпоха атомных ракетоносцев, и так далее, и так далее. И — дальше мы перейдем, может быть уже в следующей лекции, а может быть, еще дальше — перейдем к двум другим темам. То есть, мы, в целом, я думаю — ну вы уже понимаете, с каждой лекцией, что дело там… Цусима и броненосец «Потемкин» — это только эпизод. Эпизод. Флот нестабилен, флот является источником, главным источником опасности для русского государства. Вот почему так произошло, и как это конкретно осуществлялось, какие силы, структуры это все обеспечивали — об этом мы поговорим вот после того как довершим эту печальную повесть о стратегическом русском таком галактическом флоте звездолетов, которые все вот на пустом месте развалились. Почему-то. Ну и, конечно, в заключение мы должны с вами тостик придумать-сказать, какой-нибудь. Я думаю, что наверное это будет тост за то, что «свои потребности надо соизмерять со своими возможностями». Чего, к сожалению, в России конца 19 и начала 20 века наблюдалось все меньше и меньше. (Вздыхает). Как сказал Константин Устинович Черненко: «Надо быть скромнее». Он это сказал, и умер. Вот. И думаю, что это, ну, такая программа была действий, действительно, советской власти, она осуществилась, собственно вот программа КПСС — вот она вот вся и есть. (Поднимает кружку, выпивает до дна).

Ну что же… жмите лайки-лайки-лайки-лайки, ставьте, присылайте побольше доната, доната мало, ребята. Донат… конечно — патреон спасает, патреон много дает. Много дают стримы. Стримы тоже много дают, и это отлично. И конечно, часть денег, которая получается на стримах и на патреоне — это оценка нашей работы вот здесь, на ютубе. Но хотелось бы ну хотя бы в каких-то средних размерах вот непосредственно… знаете, как приятно, вот лекцию человек прочитал, вывесил, и вот там на почту приходит: дзинь-брынь там, 500 рублей там, 800 рублей, 1200 рублей... «Спасибо, Дим Димыч!» там, «Какая прекрасная лекция!» и так далее, просто вот смотришь, и вот такая райская музыка прям, ну… просто что-то невероятное. Вот. Поэтому — ну, я понимаю, щас, конечно, трудности, трудности, ну у нас тоже трудности, видите, но мы пытаемся… регулярно, и, в общем, в целом удается регулярно все новые и новые делать лекции, и, ну… кроме того, ну, суммы-то, конечно… хотелось бы, чтоб там прямо вот донаты гигантские были, но даже небольшие суммы… ну каждый человек подумает: «Ну чо там, 400 рублей пришлю, кому это нужно, и все»… но — один человек так подумает, другой человек так подумает, а у нас вот сейчас, между прочим, на днях такая магическая цифра образовалась — 20 000 участников. 20 000 участников, каждый по 400 рублей… Вот. Ну, чо-то я уж замечтался опять, ребята, ну, в общем, до новых встреч!

На экране текст:

Если Вам понравился этот ролик, Вы можете

принять участие в проекте, переведя любые

средства на следующие счета:

• Сбербанк: 4276 3801 3665 0335

• Paypal: https://www.paypal.me/galkovsky

• Яндекс.Деньги: 410017215606874

Вы можете также поддержать канал на патреоне:

https://www.patreon.com/galkovsky

Все средства, полученные таким образом,

расходуются на развитие нашего ютуб-канала.

Спасибо за внимание!