236. Герберт Уэллс. Что им от нас надо? 7 часть

Здравствуйте, дорогие друзья! Усаживайтесь поближе и включайте звук своих компьютеров на полную громкость. Сегодня мы вам расскажем о творчестве замечательного английского писателя Герберта Уэллса. Друзья мои, дорогие ютубачада и ютубачатки! В прошлой лекции мы сравнили Вторую мировую войну на Дальнем Востоке, описанную Уэллсом, с реальным ходом событий. При этом мы попутно выяснили два важных обстоятельства. Во-первых, Япония длительное время рассматривала вариант социалистической революции, что давало этой стране неоспоримые преимущества в осуществлении империалистической экспансии. И во-вторых, в Японии в последние годы все более и более часто появляются власти, которые, в свою очередь, возглавляют и вести себя в стиле агрессивного. Если капиталистическая Япония насадила марионеточные режимы в Маньчжуре, а затем в центральном Китае, то коммунистическая Япония могла бы контролировать весь Китай целиком, и Мао Цзэдун был бы у Токио на посылках. При этом Токио не только бы сохранил мир с СССР, как это было до 1945 года, а СССР был бы его стратегическим союзником в борьбе с США. Коммунистический вариант имел свои издержки. Начался бы массовый террор, резко упал уровень жизни, к тому же события могли бы выйти из-под контроля, и жертвами коммунистов стали бы их хозяева, то есть императорская фамилия. Но затем там все же наступила бы фаза критики культа личности и Кокита, и Перестройка, а может быть даже реформа местного Дэн Сяопина, или общего Дэн Сяопина. Так что овчинка стоила выделки, поэтому японцы в 20-30-х годах колебались. Причем речь шла именно о сознательном выборе японских верхов, ибо Япония сама по себе была государством-проектом и могла трансформироваться в кого надо по мановению волшебной масонской палочки. Ибо Япония сама по себе была государством-проектом и могла трансформироваться в кого надо по мановению волшебной масонской палочки. Второе неожиданное следствие из наших рассуждений это роль в межвоении химического оружия, как эквивалента оружия ядерного, и соответственно переоценка сдерживающей роли в стратегических вооружениях. Кстати, в чате кто-то интересовался дальнейшей судьбе химического оружия в нашей стране. Там все очень плохо. В этой лекции мы остановимся на Второй мировой войне в Европе, как она описывалась у Уэллса, и как у англичан получилось на практике. Согласно сценарию облика грядущего, большая война в Европе начнется 4 января 1940 года. Сначала немцы нападут на Польшу, воспользовавшись незначительным и даже комичным инцидентом в Данциге. В реальности война началась 1 сентября 1939 года и тоже разворачивалась вокруг Данцига. А затравкой войны послужил инцидент в Игляевице. Насколько он был комичным, судить не берусь, но официальная трактовка настолько смехотворна, что о ней предпочитает не вспоминать. Мы на этом останавливались в одной из лекций. В произведении Уэллса польский еврей у окна вагона ковырялся во вставной челюсти, а немецкий штурмовик, стоявший на перроне, решил, что он строит ему рожи. Слово за слово началась мировая война. Это гораздо более правдоподобная версия, чем версия неведомой зверушки с инопланетной фамилией Науи-Йокс, ставшая основой изложения событий, приведших к нападению на Польшу. Интересно, что у Уэллса скорее Польша первая нападает на Германию, и тому есть некоторые подтверждения в реальной истории. Конечно, Уэллс прекрасно понимал, что реальной причиной будущей войны будет издевательский статус Данцига, о чем подробно рассказывал в своей книге. Мы на этом останавливались позапрошлой лекции. В свою очередь этот статус был лишь частым случаем общего несправедливого отношения Германии, которая, по мнению Антанты, не просто проиграла войну, а была в ней виновата, не очень понятно почему, и должна была быть виновата и вечно, что уже было непонятно совсем. Как пишет Уэллс, «Версальская конференция навязала Германии роль единственного грешника в мире оскорбленных святых. Ее должны были постоянно ослаблять, сдерживать и унижать. Ожидалось, что немецкие дети, которые еще не родились, должны были родиться с раскаянием в войне. Им предстояло сделать первый вздох под шлепками неумолимого мира. Все это находилось в выразительном несоответствии с национальным самосознанием немецкого народа и не могло не привести к попытке реванша. Особой прозорливости, чтобы это предвидеть, не требовалось». К моменту написания облика грядущего Гитлер уже пришел к власти. По мнению Уэллса, он сохранит свою власть к началу Второй мировой войны. К самому Гитлеру Уэллс относится крайне пренебрежительно, что выглядело для 1933 года достаточно странно. Еще более странно выглядит уэллсовская критика нацизма. Она ведется в таком тоне. Адольф Гитлер, как итоговый результат усилия германской нации, является одной из самых фантастических фигур мировой истории. Он, вероятно, поразил даже менторов и литераторов, усилиями которых был создан. Внешне это совершенно заурядный человек, лишенный какого бы то ни было достоинства и благородства. Он убеждает, увещевает и пытается рассуждать хриплым натужным голосом, звучащим угрожающе, но бессвязно. Это голос вульгарного, ограниченного, неграмотного человека, взвинчивающего себя до того состояния, когда орут, бьют себя в грудь, разбивают окна и ломают мебель. И все для того, чтобы спастись от растерянности и отчаяния. В этом своем состоянии он был совершенно прост и честен. Вероятно, в этом таится секрет его карьеры. Он выразил сущность нации, исчерпавшей свою мощь. Это голос Германии, теряющей самообладание. Это был жалкий и трагический этап слабоумия великой нации. История немецкой жизни в этот период, шумная и несчастливая, это история фракционных и уличных столкновений, демонстрации и контрдемонстраций, углубленной тирании и произвола чиновников и вылившейся в подстроенную и неудачную войну, которая опровергла миф о природном прилежании тефтонских народов. Написано «хлестко, но слабо», особенно для англичанина с его highly likely. Англичане смешивают людей с грязью как бы между делом и сделанным сочувствием, а тут голос срывается вовсе не у Гитлера, а у самого Уэллса. И это нас заставляет задуматься о степени искренности его антигитлеровских филиппик. Уэллс пишет, «Возвышение Гитлера, захватившего Германию и повернувшего ее обратно в сторону реакции, было смоделировано по примеру Муссолини. Но интеллектуально Гитлер намного уступал этой странной фигуре. Он взял в себе все самое худшее, что было в фашистском режиме, и так и не поднялся до реальных созидательных усилий или компетентного труда своего прототипа». Одним небольшим моментом, который иллюстрирует его общее невежество и присущее ему слабоумие, было принятие свастики «бегущего креста» в качестве эмблемы нацистов. Этот бойкий и нелепый значок имеет очень древнее происхождение и характерен для неолитической культуры европеоидов Южных Морей. Он не имеет отношения ни к негритянским, ни к северным народам и ни в коей мере не принадлежит к так называемой арийской культуре. В XIX-XX веке считалось, что это древний символ солнца, но похоже, что он не означал ничего, кроме определенной бодрости. Свастика стала идеей фикс в запутанных головах нацистов. Они относились к ней с огромной торжественностью и размещали везде – на своих знаменах, одежде, воззваниях, везде, где вздумается. Один из лидеров последующих поколений назвал свастику личной торговой маркой «Идиота», и она, безусловно, имела фатальную привлекательность для многих второсортных людей с богатым воображением. На первый взгляд, англичанин здесь опускается до уровня семилетнего ребенка и пишет на стене «Свастика кака». Но англичанин дело знает и бороды не испортит. Уэллс тут говорит вовсе не о Гитлере, а о своем коллеге. Уэллс прекрасно знал, и это знали его читатели, что свастика была личным лейблом Редьярда Киплинга, который сделал ее также одним из символов скалодского движения. Уэллс недолюбливал Киплинга и подпустил коллеге шпильку. Впрочем, свастика была также символом теософского общества, с руководительницей которой Фабианкой Анной Безент у него были отношения вполне дружеские. Так что Филиппика Уэллса насквозь лицемерно. На самом деле он не хочет критиковать нацизм, он хочет от него дистанцироваться, поэтому сводит разговор на уровень подросткового азарства. Был ли тогдашний Гитлер врагом Англии? В то время он, подобно Муссолини, имел репутацию ярого англофила. И на самом деле Уэллс относился к Гитлеру вовсе не так однозначно. В облике грядущего прямо говорится о том, что фашисты сыграли большую позитивную роль в процессе Всемирной революции. Во-первых, расшатав государство старого типа, а во-вторых, воспитав массовые молодежные движения, которые стали прообразом всемирного комсомола будущей пневмодеспотии. Вернемся с небес на землю. Поверхностная критика Гитлера у Стаха Уэллса — это некий эзопов язык, призванный замаскировать совсем другие чувства. Чувства к человеку из родной команды. По отношению к Горькому или Сталину подобные чувства можно было выражать не таясь. По отношению к Муссолини и тем более к Гитлеру их надо было прятать за двусмысленностями. А кем на самом деле считал Уэллс Гитлера образца 1933 года? Вероятно, человеком, который не является актером, а играет роль актера. И это была общая ошибка британского эстеблишмента. По мнению Уэллса, начало польско-немецкой войны не вызовет вступления в войну великих держав, но втянет в конфликт множество европейских государств 2-го и 3-го класса. Англия вообще сохранит полный нейтралитет, а Франция ограничится демонстрацией своего воздушного флота. 2000 самолетов пролетят над территорией Германии, демонстрируя свою мощь. Немцы не станут их атаковать, и они улетят обратно. Вот такая странная война. Как известно, на самом деле и Англия и Франция в войну вступили, но никакой помощи полякам тоже не оказали. На Западном фронте немецкие солдаты играли со своими английскими и французскими коллегами в футбол. Весной 1940 года Французское Министерство обороны закупило для действующей армии 10 тысяч футбольных мячей. В начале польской кампании ограниченный французский контингент на небольшом участке зашел на территорию Германии. Немцы не стали сопротивляться и отвели свои войска вглубь, одновременно эвакуировав мирное население. Через некоторое время французы отошли на свою территорию и обратно. Это делалось для того, чтобы поляки продолжали сопротивление до конца и не пытались заключить с немцами соглашение путем территориальных уступок. Им так и говорили. Антанта уже начала наступление на Германию, вам надо продержаться две недели. Поляки продержались месяц и потеряли всю страну. Немцев подобное развитие событий вполне устраивало, поэтому, скорее всего, действия сентября 1939 года на Западном фронте были договорником. Уэллс также предсказал неучастие Бельгии в первом этапе будущей войны, а затем ее быструю капитуляцию. Часто забывают, что в отличие от Первой мировой войны Бельгия вступила в войну только через 9 месяцев 10 мая 1940 года и быстро капитулировала. При этом король Бельгии, в отличие, например, от монарха соседней Голландии, остался в Брюсселе и сотрудничал с нацистами. Уэллс предсказал, что Италия в отличие от войны 1914-18 годов выступит на стороне Германии, но при этом оба государства будут действовать рассогласованно, что и произошло на практике. В апреле 1939 года Италия установила протекторат над Албанией, а в конце октября 1940 года вторглась в Грецию. Последнее обстоятельство было полной неожиданностью для немцев и поставило их в затруднительное положение, потому что это дало повод для оккупации Греции английскими войсками, а затем для проантантовского переворота в Югославии. В результате немцы вынуждены были откинуть значительные силы на Балканы, где они добились полного успеха, но ценой замедления нападений на Советский Союз, что, как известно, сыграло роковую роль в битве под Москвой. В мире Уэллса Италия вела себя точно таким же образом, и сразу после начала военных действий на польско-германской границе развязала Итало-югославскую войну. Реальная Итало-югославская война началась полутора годами позднее, в апреле 1941 года. Согласно Уэллсу, интервенция против Югославии будет носить интернациональный характер. На ее территорию войдут также войска Венгрии, Болгарии и Албании. Румыния займет выжидательную проитальянскую позицию, что и произошло на практике. К Белграду по Уэллсу вражеские войска должны подойти через полтора месяца. В реальности Югославская кампания была закончена за полторы недели, потому что коалиции подключилась Германия. Но и в этом случае, как предвидел Уэллс, военные действия не прекратились и перешли в фазу партизанской войны. Уэллс предсказал аншлюз Австрии, у него он произошел после начала войны, а в реальности на два года раньше, в 1938 году. Понятно, что очередность калейдоскопических изменений того времени предсказать было невозможно. Что-то в реальности происходило в другой последовательности и с временным лагом в один-два года. Но в целом британский фантаст описывал предполагаемый ход событий исключительно точно. Точно, насколько это вообще возможно. И дело тут не только в аналитических способностях писателя-реалиста, а научная фантастика — это фантастические произведения, написанные методом реалистической литературы. Удивительная правдоподобность будущей войны объясняется тем, что Уэллс был вхож в верхние эшелоны власти и имел отношение к ее планированию. Что, конечно, произошло во многом по недосмотру. Этот недосмотр дает нам сейчас возможность посмотреть вперед и увидеть ближайшие события нашей истории. Но об этом мы скажем позднее. Предвидением Уэллса следует добавить предполагаемую политику Советского Союза. Москва на первом этапе войны должна будет выступить на стороне Германии и Италии, но совершенно автономно, преследуя свои собственные интересы. По мнению Уэллса, Сталин оккупирует Румынскую Бессарабию и Восточную Польшу, то есть Западную Украину и Белоруссию, и создаст на этих территориях Советские Республики. Причем это будет сделано не одновременно с началом немецкой интервенции, а позднее. Все так и произошло. Интересно, что тогда нападение Германии на Польшу вызвало резкое осуждение мирового сообщества, то есть Лиги Наций, но последующая затем оккупация Советским Союзом польской территории была признана правомерной. Об этом сейчас предпочитают не вспоминать. Всеобщее возмущение и исключение СССР из Лиги Наций вызвало нападение на Финляндию, произошедшее через два с половиной месяца после аннексии Западной Украины и Белоруссии. В Англии при соединении восточных регионов Польши к России было в 20-30-е годы излюбленной темой политической журналистики. Об этом говорили с нескрываемым сочувствием. А Бернард Шоу заявил, что Сталину следует присоединить Польшу целиком и установить там колхозный строй. Мы об этом рассказывали в одной из лекций. В облике грядущего предусматривается даже такой нюанс раздела Польши, как передача в Велинской области Литвы. Говорят о разделе Чехословакии, правда, у него в интервенции принимает участие только Венгрия, оккупирующая Восточную Словакию и Карпатскую Русь. Вэлс, конечно, не мог представить, что территориальный передел в Европе начнется с Мюнхенского сговора, то есть полюбованного раздела чехословацкого государства Англии, Франции, Италии и Германии, с последующим участием Венгрии и Польши. В 1933 году такая комбинация никому не приходила в голову, но все же Уэллс печенкой чувствовал, что Чехословакия будет в центре Восточноевропейского циклона. Давайте сравним мир Уэллса и мир реальный на первом этапе мировой войны. Вот две карты. Слева Европа Уэллса, справа Европа реальная. Перед Второй мировой войной отчетливо выделилось два союзных государства агрессии — Германия и Италия. Мы их закрашиваем коричневым цветом. Дальше государства, которые выступали на их стороне и напали на другие страны, мы будем выделять коричневым, а их жертвы — красным. Перекройка карты Европы началась в марте 1938 года с аншлюса Австрии. В октябре этого же года агрессии подверглась Чехословакия с полного одобрения страны Антанты. Антанту давайте на карте тоже выделим отдельным цветом — фиолетовым. Значительная часть территории Чехословакии была поделена между Германией и Венгрией при символическом участии Польши. Венгрию мы выделим коричневым цветом, а Польшу пока фиолетовым. Это государство было клиентом Антанты. В этом качестве ему дали ущипнуть кусочек Чехословакии. Речь шла о ритуальном участии представителя Англии и Франции, чтобы все было легитимно и справедливо. По поводу раздела Чехословакии есть масса карикатур, но лучшее у датского карикатуриста Херлофа Битструпа. Сразу неясно, что речь о Чехословакии, но когда понимаешь, хохочешь до упаду. Хотя смешного тут, конечно, мало. В марте 1939 года оставшаяся часть Чехии входит в состав Третьего рейха, Словакия становится независимой, а Карпатская Русь аннексируется Венгрией. Одновременно Германия оторгает у Литвы Мемельскую область. В этой акции опять символически поучаствовало дальновидное правительство Польши. Об этом не любят вспоминать, но поляки предъявили Литве ультиматум с требованием установления дипломатических отношений. Дело в том, что литовцы 20 лет отказывались посылать послов в Польшу, так как не признавали захват Велинской области. Под давлением Германии польский ультиматум был принят. Уже на этом этапе хорошо видно, что, так сказать, дипломатически Вторая мировая война началась с аншлюса Австрии. Дальше один сорвавшийся камень повлек за собой другой, второй, третий, началась цепная реакция, и Версальский мир обвалился. Такую же картину описывает Уэллс, но у него все посыпалось в начале 1940 года. Он, кстати, нигде не называет эту дату началом Новой мировой войны. События в Европе описываются им как калейдоскоп локальных конфликтов, что было до 22 июня 1941 года. Даже французская кампания 1940 года не тянет на мировую войну из-за своей быстротечности и сравнительно небольших потерь. Французы тогда потеряли убитыми 60 тысяч, англичане – всего 3,5 тысячи солдат. Немецкие потери составили 27 тысяч человек. Для сравнения, только одно сражение на Сомме привело к гибели 270 тысяч. Через две недели после занятия Мемеля в дело вступила Италия и вторглась в Албанию, где установила протекторат. Как видим, к началу Второй мировой войны перекройка границ в Европе шла полным ходом, поэтому 1 сентября вовсе не было таким уж громом среди ясного неба. Более того, фактически 1 сентября начался лишь очередной локальный конфликт на востоке Европы – Польско-германская война. Формально произошла его глобализация, но де-факто Антанта не начала военных действий. Поэтому мы Польшу закрасим красным, она, несомненно, стала жертвой агрессии, а Францию и Англию оставим фиолетовыми, потому что им Польско-германская война была фиолетова. Вскоре Польша была разделена между Германией, Советским Союзом и об этом тоже обычно забывают Литвой, которой была передана Виленская область. Литва получила бы вроде не так много, но сравнительно со своим масштабом она получила больше всех. В 1939 году в Вилена жило 210 тысяч человек, а в Кумно, тогдашней столице Литвы, 150 тысяч. В самом конце ноября 1939 года Советский Союз напал на Финляндию. Здесь, наконец, пришел движение «Мир Уэллса». В его сценарии эскалация началась с места в карьер. Как известно, дальнейшие события в реальном мире развивались так. 9 апреля 1940 года Германия внезапно напала на Данию и Норвегию, а ровно через месяц вермахт вторгся на территорию Голландии, Бельгии и Франции. Голландия капитулировала через пять дней, Бельгия через две недели, а Франция через полтора месяца, 22 июня 1940 года. Англия решила не принимать участие в военных действиях на континенте и эвакуировала свою армию. Еще до капитуляции Франции СССР вел войска в Прибалтику. В начале июля присоединил Бессарабию, которую назвал Молдавией, а в конце июля Литва, Латвия и Эстония были окончательно аннексированы. После потери Бессарабии Румынию тут же заставили отдать половину Трансильвании и Венгрии и южную Добруджу – Болгарию. В самом конце октября 1940 года Италия напала на Грецию. Это была странная война. Италия по всем параметрам превосходила Грецию безгранично. Солдаты, конечно, из итальянцев не ахти, но недавно они образцово обуздали Албанию. Во время Первой мировой войны итальянцы худо-бедно держали фронт против австро-венгров. С другой стороны, греки никогда не отличались особыми военными качествами. В начале 1920-х годов они потерпели сокрушительное поражение от разрозненных и деморализованных частей турецкой армии. Между тем Италии не только не удалось сколько-нибудь серьезно продвинуться вглубь греческой территории, а она еще быстро потеряла южную часть Албании. Причем эта волынка длилась очень долго, почти полгода. Вот такая странная война. Странная война — это война, идущая перпендикулярно естественному ходу военных событий. Слабейшая сторона одерживает победы, причем эти победы нельзя объяснить даже случайностью. Таких войн внутри глобального конфликта, который мы называем Второй мировой войной, было три. Это, собственно, странная война, война советско-финская и война эталогреческая. Конечно, эти войны совсем не странные, там все понятно. Это войны с большой дипломатической составляющей. Бывает так, заведомо сильнейшей стороне по каким-то причинам невыгодно выигрывать, и начинаются чудеса. Элемент случайности в военных действиях есть, но чем крупнее воинское соединение, тем он меньше. Можно подбросить монетку 10 раз, и вам 8 раз выпадет орел. В этом нет ничего удивительного. Если монету подбросить тысячу раз, результат будет 50 на 50, плюс-минус 5%. В еще большей степени это касается соотношения сил. Если одно государство слабее другого в два раза, удача возможна. Если в пять, это крайне маловероятно, а если в десять, то это фантастика. Итак, мы остановились на конце 1940 года. В это время в событиях Второй мировой войны наступила относительная пауза, затихла воздушная битва за Англию, прекратилась нескончаемая вереница новых агрессий. Что в это время происходило в мире Уэллса? А то же самое. По инициативе Англии, Франции и Чехословакии возникло Временное перемирие, а затем конференция мировых держав в Швейцарии, пересмотревшая условия Версальского мира. Побудительной причиной подобного затишия явилось то, что все войны, описанные Уэллсом, были странными. Они шли как советско-финские или эталогреческие конфликты, пробуксовывая на пустом месте. Уткнувшись в ничейный тупик, стороны попытались решить споры мирным путем, хотя бы заморозкой статус-кво. Я уже говорил, что Уэллс что-то знал по поводу Чехословакии. Если в реальности она стала ящиком Пандоры, открытие которого спровоцировало начало глобального конфликта, то у Уэллса Чехословакия превратилась в глаз бури, островок миротворцев посреди бушующего хаоса. В общем, так ведь и вышло, потому что Вторая мировая война затруднила Чехию мало. С нее начали, но среди всех стран она понесла наименьшие потери. Сравните, как уделали ее соседей — немцев, поляков и венгров. В мире Уэллса особую роль в международных делах играл президент Чехословакии Эдуард Бенеш. В момент написания книги он еще не был президентом, он им стал через два года. Это действительно важная фигура мировой политики того времени, в чем-то очень похожая на Ленина. Как и Ленин, Бенеш был шпионом, работавшим одновременно на несколько разведок. Как и Ленин, он имел высокий градус и был болен третичным сифилисом. Отличие заключалось в том, что он жил в Чехии и был чехом, а Ленин жил в России, но не был русским. Когда ему говорили о русских национальных интересах, он просто не понимал, о чем речь. Бенеш был патриотом и всегда стремился к независимости и процветанию своей страны и своего народа. На его роли в реальном мире и в мире Уэллс-Ландии, так сказать, мирового Уэллса мы еще остановимся. Но кое-что я добавлю и сейчас. Побалую кураторов, а то несправедливо получается. Сегодня есть материал для участников, для наблюдателей. Материалы наблюдателей я, между прочим, сделал по просьбе Дмитрия Евгеньевича отступление для ангелов. Такого там наговорил. О кураторах забыли, а люди хорошие. Это костяк канала. Ну что же, пойдем дальше. В то время как Уэллс-Ленд наслаждался перемирием, в реальном мире после некоторого затишья вспыхнула новая война. 6 апреля Соединенные силы Германии, Италии, Албанского протектората и Венгрии при участии Болгарии и Румынии напали на Югославию. Все было решено за 11 дней. После этого немцы и болгары помогли Италии разобраться с Грецией. Последняя греческая территория Крит была захвачена 31 мая 1941 года. Перемирие в Уэллс-Ландии продержалось тоже недолго. В июне 1941 года произошла резкая активизация боевых действий на всех фронтах. И к этим фронтам добавился ряд новых. Австрия присоединилась к Германии, Венгрия наполнилась к Словакии, Советский Союз ввел войска в Польшу и Румынию, Литва аннексировала Вильно. А на юге Балкана возник конфликт между Италией и Грецией. И наконец в 1943 году, согласно сценарию Уэллса, во всеобщую схватку включились Франция и Бельгия. В общем Уэллс, прекрасно разбираясь в хитросплетениях европейской политики того времени, все предсказал точно. Немного ошибся с северным направлением, но похоже он просто не обратил на него внимания. Из всех североевропейских стран он упоминал только Швецию и говорил, что эта страна будет нейтральной. Она и осталась нейтральной. Уэллс предвидел, что во время мировой общеевропейской войны основное имя Силова будет на Востоке, что резко отличалось от конфигурации военных действий в 1914-1918 годах. Западные пропагандисты, а среди них особенно пропагандисты советские, десятилетиями из кожи вон лезли, чтобы доказать недоказуемое — фатальный характер событий на Восточном фронте. Российский фронт был второстепенным, и русские воевали не то чтобы в полсилы, но без особого надрыва. Надрыв был на западе. Николай союзников жалел и им помогал в такой мере, чтобы это было прилично и чтобы не нарушало стратегический баланс. Понятно, что взятие Парижа резко бы ухудшило обстановку на Русском фронте, поэтому в 1914 году Николай сделал все возможное для оттягивания сил немцев на себя. Но по большому счету на Западном фронте было 70% военных усилий соперничающих сторон, а на Восточном — 30%. Понятно, что это бесило французов и англичан и во многом определило их предательство в 1917 году. Таскать каштаны из огня — это самое обидное, что можно представить для европейцев. Поэтому все планы англичан, да и французов, новой общеевропейской войны исходили из постулата о превладающем значении Восточного театра военных действий. Или война будет на Востоке, или ее не будет вообще. И действительно, ее или не была, или она велась в пропорции усилий сторон даже не 30% и 70%, а 85% и 15%. В чем отличие картины, нарисованной в облике грядущего от реальной ситуации, я думаю, вы уже поняли. В мировой сволоке не принимает участие Англия. Это, конечно, был главный пункт британского плана военных действий — разжечь пожар по всему миру и попивать чай у себя на острове. Но что-то пошло не так. Уэллс очень рационально описывает предполагаемый ход событий ближайшего будущего, всегда стремясь учесть основные мотивы действующих сторон и силы, которыми эти стороны располагают. Это его метод научной фантастики. Как он описывает вторжение инопланетян в Англию? Перед тем, как написать «Войну миров», он съездил в место предполагаемой высадки марсиан, сделал тщательную рекогностировку, взял типичных англичан, которых знал как облупленных, и предположил действия чужого разума, ведущего против них военные действия. Там нет никаких мистических озарений, волшебных палочек и прочих чудес. Это не фэнтези Толкиена, там все очень по делу. Осьминоги в треножниках морят англичан ядовитыми газами и уничтожают их инфраструктуру лазерами, а потом дохнут из-за эпидемии, потому что биология всегда сборит химию. К этой светлой мысли мы еще вернемся на следующем этапе марафона наших лекций. Уэллс предположил вселовецких причин, что агрессия в Европе пойдет из центра на восток и начнется из двух точек. Италия ударит по Балканам, а Германия по Польше. Но при этом он допускает невероятную ошибку. Он достаточно реалистично описывает войну на Балканском театре и совершенно фантастически в центральной части Восточной Европы. Хотя если Италия по Уэллсу быстро добивается успеха на Балканах, точно так же Германия должна добиться успеха в Польше, что и произошло на самом деле. Однако, по мнению Уэллса, конфликт между Польшей и Германией примет затяжной характер. Немцы будут вести войну пассивно, от обороны, а у поляков не будет сил для стратегического прорыва фронта. Военные действия будут кровопролитные. Не забудем, что Уэллс предполагал массированное применение химического оружия. Но они станут цикличными. Одни и те же районы Вселезии или Познани будут по несколько раз переходить из рук в руки, не меняя стратегического баланса. Как такое вообще возможно? По состоянию на 1933 год Германия по всем параметрам превосходила Польшу. Польшу того времени вообще нельзя назвать полноценным государством. Это аграрная страна со слабой экономикой и разношерстным населением. В Германии 1933 года жило 65 миллионов человек, а в Польше 32 миллиона. Причем, собственно, поляков там было, дай бог, 20. Определяющими показателями мощи экономики тогда были выработка электроэнергии и производство стали. Германия производила в 10 раз больше электроэнергии и в 14 раз больше стали. Германская армия во время Первой мировой войны продемонстрировала свои возможности всему миру. Польской армии в это время не было вообще. Так как же Германия могла на равных лупцеваться с Польшей много лет, да еще не имея в тело развернутой армии Антанты, как это было в реальности? Если бы речь шла не об Уэлсе и не о его рациональной утопии, можно было бы сказать, что дело в мистике, автор так видит. Но Уэлс видел то, что есть. Он обладал информацией, что Германия будет воевать плохо. Так же плохо, как, например, в реальности воевал Муссолини в Греции в 1940 году. То есть в реальности странная война на Востоке все-таки случилась, но это не война Гитлера в Польше, а война Муссолини на Балканах. В реальности ситуация оказалась перевернута с ног на голову, что, конечно, не случайно. [музыка] Вернемся к Гитлеру. Характер германско-польской войны, такой, каким его описывает Уэлс, возможен только в одном случае – в случае измены на самых верхних эшелонах германского государства. Разумеется, об этом Уэлс сказать не может, но, тем не менее, как это свойственно англичанину, говорит. Он говорит, что измена была, но в лагере поляков. Поляков, но не немцев. То есть немцы не могли победить поляков даже при измене в польском генеральном штабе. Кому надо, тот поймет. Таким образом, вся Вторая мировая война с точки зрения Уэлса должна была быть глобальным фейком, глобальным саботажем и, понятно, кого. Единственной великой страны, которая не будет втянута в конфликт. Но, как я уже сказал выше, что-то пошло не так. И не в том даже дело, что в ночь длинных ножей, а это произошло через год после выхода книги Уэлса, Гитлер вырезал контролируемый англичанами эсеровский сброд. Дело в том, что он сумел доказать англичанам, что это произошло помимо его воли. Рёма убил вермахт, Гитлер ничего не мог поделать. Англичане стали догадываться, кто перед ними, только после неожиданного удара по Скандинавии, то есть в апреле 1940 года. В чем предельный смысл фильма «Мефисто»? Замечательные экранизации произведения сына Томаса Мана. Взаимоотношения интеллигенции и власти — да. Бесчеловечная природа государственного национализма — да. Но с точки зрения исторической фильм «Мефисто» — это не про взаимоотношения Хендрика Хевгена с Герингом, а это фильм про взаимоотношения с Герингом Адольфа Гитлера. Гитлер — это актер, он ничего не решал. Это и есть главный герой «Мефисто». Ну, Мефистофель, какой простор для вас! Вы чувствуете силу? Здесь настоящий театр, но какая арена! Скоро она будет готова. Но здесь я возьму в свои руки режиссуру. Загляните в завтрашний день, Гендрик, наш день. Послушайте эхо. Гендрик Хевген! Вся Европа будет нашей, и весь мир. Создадим тысячелетнюю империю. Гендрик Хевген! Гендрик Хевген! Идите. Ну, идите же! Туда, на арену. Гендрик Хевген! Вот превосходный прожектор для вас. Что вы чувствуете в этих лучах? Чего они от меня хотят? Что им надо? Я только актер, и всё. Есть замечательное эссе Розенова «Актер», где он говорит о дьявольской природе перевоплощения, делающего актера нечеловеком. Это пустота, невидимка, контур, приобретающие человеческие черты только на сцене в момент воплощения. Кого завербовали англичане в лице Гитлера? Пустоту. Человека, который им сыграл английского агента. Сыграл гениально, так же, как он гениально сыграл роль героя Первой мировой войны или роль фюрера. Но он не был ни тем, ни другим, ни третьим. Англичане получили опору в виде пустоты. Гитлер был гениальным актером, а им казалось, что это играющий актера фронтовик, то есть посредственность. Эту ошибку англичане не допустили через сто лет, когда, например, на кастинге выбрали Зеленского. Такого Гитлера, который был актером невеликим, как герой Мефисто, а бездарным. Он играл не Фауста на сцене академического театра, а играл членом на пианино в провинциальном Шапито. Гитлер был лично храбрым человеком, способным умереть за свои идеалы. Он так себя вел и в Первой мировой войне, и во второй, покончив собой как солдат. Он, конечно, не принял яд, как это изображается в английской пропаганде, а застрелился. Кроме того, украинский актер не немец, то есть я хотел сказать не украинец. Украину ему не жалко, и психологию народа, которую он представляет на мировой арене, он не понимает. Это абсолютный ноль. Ноль демонстративной. Ноль, поставленной в качестве марионетки в назидание. Это урок. Делаем, что хотим, и будем делать, что хотим, наплевав на элементарные приличия. Это полет на Луну, поданный в 1969 году так, что даже ребенок сразу догадается о подлоге. Жри, что дают. Жизни американских астронавтов имеют значение. Страшный смысл повести Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича» в том, что ужастик про какого-то мелкого чиновника внезапно оказывается ужастиком прочитателя, который читает эту повесть. Это то, что в той или иной форме произойдет с каждым из нас. Облик грядущего Уэллса — это не предсказание Второй мировой войны. Она должна была быть такой, но у планировщиков тогда ничего не получилось. То есть получилось многое, но не получилось главного — абсолютной победы. Но организм, который мечтал об этой победе, выжил и свою деятельность не прекратил. Поэтому эта книга не про 1940 год, а про 2022. Не про Вторую мировую войну, а про Третью. Про нас с вами. Об этом в следующих лекциях. Дорогие друзья, вы прослушали очередную лекцию о Герберте Уэллсе. Можете над ней поразмыслить, написать в чате свои впечатления, замечания, вопросы. В последнее время я немножко расхворался, но постараюсь не делать слишком больших прерывов между лекциями. Оставайтесь с нами. До новых встреч.